Страница 38 из 141
В итоге за сто лет Россия отторгла:
от Швеции — Финляндию, Або, Эстонию, Ливонию, Ригу, Ревель и часть Лапландии;
от Германии — Курляндию и Жемайтию;
от Польши — Литву, Волынь, часть Галиции, Могилев, Витебск, Полоцк, Минск, Белосток, Каменец, Тарнополь, Вильну, Гродно и Варшаву;
от Турции — часть Малой Татарии, Крым, Бессарабию, побережье Черного моря, протекторат Сербии, Молдавии и Валахии;
от Персии — Грузию, Тифлис, Эривань и часть Черкесии;
от Америки — Алеутские острова и северо-западную часть архипелага Святого Лазаря.
Ее наибольшая протяженность — три тысячи восемьсот льё.
Ее наибольшая ширина — тысяча четыреста льё.
В ней насчитывается семьдесят миллионов жителей.
С другого берега Черного моря она взирает на Турцию, готовясь захватить ее.
Затем, если однажды ей удастся присоединить к себе Швецию, она закроет пролив Зунд на западе, Дарданеллы — на востоке, и никто больше не сможет проникнуть в Черное море и в Балтику, два огромных зеркала, в которых уже отражаются: в одном — Санкт-Петербург, в другом — Одесса.
XX
Замысел изгнания иезуитов. — Опасения г-жи де Помпадур и г-на де Шуазёля. — Философы. — Парламент. — Народ против Общества Иисуса. — Опасения Людовика XV. — Работа философов и составителей компиляций. — Господа Буше, Пино и Ле Пеж начинают атаку. — Возобновление судебного процесса о коммерции иезуитов в Индии. — Изучение устава ордена. — Книги, сожженные рукой палача. — Колебания Людовика XV. — Он пишет письмо генералу ордена. — Ответ генерала. — Указы провинциальных парламентов. — Изгнание иезуитов. — Роспуск ордена. — Острота Вольтера. — Его суждение об «Общественном договоре». — Литературные публикации. — Череда смертей. — Принцы. — Госпожа де Помпадур.
Когда Шуазёли были пристроены к должностям, Парижский договор подписан, а Мария Терезия получила, или почти получила, удовлетворение, появилась полная возможность заняться тем великим делом, какое с давнего времени заботило г-жу де Помпадур, г-на де Шуазёля и философов.
Мы имеем в виду изгнание иезуитов.
Госпожа де Помпадур и герцог де Шуазёль ясно видели, что они погибнут, если после смерти короля, которому было тогда пятьдесят три года, останется в живых дофин и будут продолжать господствовать иезуиты.
Напротив, уничтожив этот орден, они не только приобрели бы расположение к себе народа, но и лишили бы будущего короля, сына или внука Людовика XV, одного из средств вредить им.
Философы были открытыми врагами иезуитов. Вольтер, хотя и воспитанный иезуитом, д’Аламбер, Дидро и тот коронованный философ, что помогал изгонять иезуитов из владений других королей, но не изгонял их из своего собственного государства, Фридрих, с давних пор преследовали этот орден.
Парламенты питали к иезуитам неприязнь не меньше, чем философы. Благодаря своему собственному влиянию иезуитам всегда удавалось уклониться от влияния Парламента, добиваясь от королей, духовными наставниками которых они были, разрешения, чтобы их дела рассматривались в Большом совете, то есть органе правосудия, являвшемся орудием в руках министров, а не настоящим судебным ведомством. Отсюда и ненависть к ним парламентских чинов.
Со своей стороны народ, приписывавший этим монахам убийство Генриха IV, покушение на жизнь Людовика XV и отказы в погребениях, в продолжение уже десяти лет приводившие в негодование Париж, менее всего был расположен поддерживать иезуитов.
Главное противодействие плану изгнания иезуитов могло исходить от Людовика XV и от Римской курии, полностью управлявшейся при папе Клименте XIII иезуитами.
Что касается Людовика XV, то он не был определенно настроен ни за, ни против Общества Иисуса: он просто бессознательно боялся его.
Для начала ему напомнили, как иезуиты вели себя по отношению к нему во время его болезни в Меце. В то время Людовик XV проявил слабодушие, близкое к трусости, и эту свою трусость он никогда не простил иезуитам.
Кроме того, их влияние на дофина — влияние, удалявшее от него молодого принца и внушавшее ему неизбывное презрение к фаворитке, — еще больше увеличило чувство неприязни, которое он питал к ним в глубине души.
Произошедшее в 1757 году покушение на убийство, в котором Парламент обвинял иезуитов, возможно столь же безосновательно, как это делали иезуиты, обвинявшие в нем Парламент, окончательно внесло тревогу в сознание короля.
И потому всем было ясно, что оставалось лишь нанести последний удар, но не для того, чтобы сделать короля своим союзником, а хотя бы для того, чтобы он остался нейтральным.
С этой целью философов стали подстрекать к нападению на иезуитов, в то время как составители компиляций принялись собирать все, что можно было извлечь на свет, из тираноубийственных теорий писателей и проповедников ордена.
Картина всех этих теорий, представленная глазам Людовика XV, ужаснула его, и, не желая или, может быть, не осмеливаясь принять участие в этой грандиозной борьбе, он предоставил действовать г-же де Помпадур и г-ну де Шуазёлю.
Буше, знаменитый янсенист того времени, адвокат Пино и Ле Пеж, бальи Тампля, входивший в окружение принца де Конти, открытый враг иезуитов, обнародовали: одни — памфлеты, другие — вопиющие факты, с целью подготовить Францию к этой грандиозной гибельной развязке.
Наконец, Бертен и Беррье служили агентами г-жи де Помпадур в Парижском и провинциальных парламентах.
Когда все было подготовлено, противники иезуитов заняли выжидательную позицию, решив воспользоваться первым представившимся случаем для того, чтобы открыто напасть на иезуитский орден.
Уже давно было известно, что иезуиты вели в Индии постыдную коммерцию, но влияние ордена было настолько велико, что оно заглушало все протесты и жалобы. 19 ноября 1759 года отец Лавалетт и отец Саси, иезуиты, были признаны банкротами на три миллиона, но судебный процесс на этом остановился.
Герцог де Шуазёль возобновил его, и приговором от 8 мая 1761 года было постановлено, что иезуитские обители во Франции и генерал ордена должны нести ответственность по денежным обязательствам отца Лавалетта и отца Саси.
Кредиторы подняли страшный крик, и тогда стало видно, сколько врагов во Франции имело Общество Иисуса.
После этой атаки на иезуитов со стороны их коммерции, правительство атаковало орден со стороны его устава.
Иезуитский орден был основан Игнатием де Лойолой, знатным испанцем, который родился в 1491 году и, тяжело заболев, дал в 1534 году обет отказаться от всех земных благ и трудиться на поприще обращения в христианскую веру неверных, если Бог возвратит ему здоровье. Бог внял его мольбе. Игнатий де Лойола вернулся к жизни, основал в Париже свой орден, затем отправился в Рим, уговорил в 1540 году папу Павла III утвердить этот орден и в 1541 году был избран его генералом.
С этого времени Общество Иисуса стало быстро распространяться не только в Италии и во Франции, но и во всей Европе, в Индии, в Азии — во всем свете. Во Франции иезуиты обосновались в 1651 году, при Генрихе II, и им было доверено воспитание юношества. Изгнанные из Франции в 1596 году, они были снова призваны туда в 1603 году королем Генрихом IV; с этого времени иезуиты приобрели во Франции то влияние, каким, как мы видели, они пользовались при Людовике XIV, в эпоху Регентства и при Людовике XV.
Изданный правительством приказ изучить устав ордена испугал иезуитов. Поскольку он был составлен начальниками ордена, имевшими нужду в папах и королях, чтобы учреждать свои обители и получать для них денежные пожертвования, то, очевидно, в нем имелось много произвольного.
И потому обсуждение этого устава и его обнародование в эпоху великого расцвета философских идей, могло оказаться чрезвычайно пагубным для ордена; по этой причине дофин, парижский архиепископ, г-н де Ла Вогийон и все те, кто покровительствовал иезуитам и поддерживал их, упрашивали короля не проводить такого публичного исследования и оставить за собой право изучить этот документ. Людовик XV дрогнул и поручил изучить устав иезуитов своему совету. Однако Парламент, видя, что это расследование ускользает от него, Парламент, поддерживаемый г-ном де Шуазёлем, признал папские буллы, послания и установления противозаконными и, не имея возможности исследовать устав иезуитов, принялся за разбор их сочинений.