Страница 85 из 146
Король тотчас же принялся за работу и — настолько велико было его рвение! — начал обивать четыре стула одновременно; это дало г-ну де Жевру повод сказать:
— Государь, ваш прадед, Людовик Четырнадцатый, никогда не занимался более чем двумя королевскими седалищами одновременно, а вы начали с четырех. Осторожнее!
Фавор г-на де Жевра достиг апогея в связи с обойным ремеслом и в связи с этой шуткой.
Тем временем, хотя в Европе и Франции царил мир и никаких причин для бедствий не предвиделось, Франция слабела и чахла; казалось, что она состарилась за прожитые ее века так же, как ее восьмидесятилетний министр состарился за прожитые им годы. Провинции Мен, Ангумуа, Верхний Пуату, Перигор, Орлеане и Берри, то есть самые богатые во Франции, были поражены своего рода изнурительной лихорадкой, которая подтачивала их.
Этой изнурительной лихорадкой была подать, подать, вытягивавшая из их жил чистейшее золото, золото, эту кровь наций, которую, словно мрачный вампир, высасывало правительство.
Даже Нормандия, этот превосходный край, изнемогал от притеснений со стороны откупщиков. Все испольщики были разорены, и найти других не представлялось возможным. Крупным землевладельцам приходилось привлекать лакеев для возделывания своих земель.
Господин Тюрго, купеческий старшина, одним из первых забил тревогу и начал во всеуслышание жаловаться. Господин де Арле, интендант Парижа, запретил проводить ремонт дорог посредством барщины. Епископ Ле-Мана на короткое время приехал из своей епархии в Версаль исключительно для того, чтобы сказать, что в его епархии все умирают от голода. Наконец, герцог Орлеанский принес в королевский совет кусок хлеба из папоротника, добытый для него графом д'Аржансоном, и, положив его на стол перед королем, промолвил:
— Государь, вот чем питаются ваши подданные.
Епископ Шартрский тоже приехал в Версаль и во время утреннего выхода короля выступил там с необычайно смелой речью, а за обедом у королевы, когда король стал расспрашивать его о положении дел во вверенной ему епархии, ответил, что там царствует голод и усиливается падеж скота, что люди едят траву, как бараны, и что после этой нищеты, которая затронула пока только простой народ, придет мор, который коснется всех.
Королева предложила ему сто луидоров для бедных, но он отказался взять это подаяние.
— Берегите ваши деньги, ваше величество, — сказал он. — Вот когда иссякнут финансы короля и закончатся мои собственные средства, вы поможете несчастным прихожанам моей епархии, если у вас что-нибудь останется к тому времени.
Во время одной из отлучек кардинала в Исси король решил нанести ему визит и проехал через предместье Сен-Виктор; о том, что король проедет по предместью, стало известно заранее, так что народ собирался там толпами и кричал, но уже не "Да здравствует король!", а "Нищета, голод, хлеба!"
Король был настолько удручен этим зрелищем, что, вместо того чтобы ехать в Исси, отправился в Шуази; приехав туда, он велел уволить всех мастеровых, занимавшихся изготовлением предметов роскоши, и в тот же вечер письмом уведомил об этом кардинала.
Среди всех этих озарений, случавшихся порой в Версале и позволявших увидеть все явления в их истинном свете, туда прибыл г-н де Ларошфуко, заявивший королю, что его величество, вне всякого сомнения, не знает о том, в каком положении находятся его провинции, и что его министры приукрашивают ему правду; но король покачал головой в знак отрицания.
— Господин герцог, — ответил он, — я знаю все это не хуже любого другого, и мне известно, что за один год население моего королевства сократилось на одну шестую.
Между тем после смерти императора Карла VI начали распространяться слухи о войне в Европе, и, поскольку во Франции это вызывало тревожные вопросы, кардинал простодушно отвечал всем:
— Успокойтесь, войны быть не может, ибо у нас нехватка людей.
И действительно, было подсчитано, что во Франции, в течение 1739, 1740 и 1741 годов, от нищеты умерло людей больше, чем их умерло в продолжение всех войн Людовика XIV.
Тем временем здоровье кардинала ослабело настолько, что все заговорили о его скорой смерти; да он и сам не заблуждался на этот счет и, несмотря на печатавшиеся в газетах фальшивые списки столетних старцев, ощущал, что жизнь его подходит к концу. Тем не менее, невзирая на ослабление жизненных сил, он все еще цеплялся за власть. Министры, с которыми он не мог более работать, ежедневно приезжали к нему, чтобы дать отчет в делах и получить от него приказания.
При этом все настолько старались отвести от него всякую мысль о смерти, что однажды утром, когда маркиз де Бретёй, государственный секретарь по военным делам, после занятий с ним почувствовал себя плохо, слуги кард и нала не оказали маркизу никакой помощи, опасаясь, что это событие произведет чересчур сильное впечатление на их господина, и избавились от умирающего, швырнув его в карету, в которой он и умер по прибытии в Париж.
Наконец, в течение 27, 28 и 29 января, силы кардинала ослабели настолько, что ему стало понятно: час его смерти близок. В продолжение этих трех дней король нанес ему два визита, причем во второй раз он привез с собой дофина, и, поскольку юного принца держали в отдалении от постели умирающего, тот произнес:
— Пусть подойдет ближе: ему полезно привыкать к подобному зрелищу.
Это были последние слова, которые произнес умирающий: он скончался 29 января 1743 года, в возрасте восьмидесяти девяти лет.
Надгробным словом ему стала следующая эпиграмма:
"Франция больна уже целых сто лет. Три врача, одетых в красное, поочередно лечили ее: Ришелье пускал ей кровь, Мазарини давал ей слабительное, Флёри держал ее на диете".
Вслед за смертью кардинала потянулась целая вереница смертей важных особ, словно пожелавших составить ему свиту.
Умер король Пруссии, и его сын Карл Фридрих, тот самый, кому отец хотел отрубить голову, унаследовал его престол.
Луи Анри Бурбонский умер в Шантийи; это был, напомним, преемник герцога Орлеанского на посту первого министра и любовник г-жи де При.
Принцесса Анна Нойбургская, вдова Карла И, вдовствующая королева Испании, умерла в Гвадалахаре.
Жан Батист Руссо умер в Брюсселе, куда он удалился за тридцать лет до этого.
Кардинал де Полиньяк умер в своем поместье: это тот самый Полиньяк, который, как мы видели, был замешан в заговоре князя ди Челламаре.
Вдовствующая испанская королева Луиза Елизавета Орлеанская скончалась в Люксембургском дворце.
Роллен, автор "Древней истории", умер в звании профессора красноречия в Королевском коллеже.
Наконец, император Карл VI умер в Вене, и именно эта смерть вскоре должна была поставить под вопрос мир в Европе.
IX
Людовик XV заявляет, что желает царствовать самостоятельно. — Погребальные почести, отданные Флёри. — Портрет короля. — Малый двор. — Придворные кавалеры и дамы. — Госпожа де Морепа, пиковая дама. — Условия, выставленные г-жой де Ла Турнель. — Стихи г-на де Морепа. — Положение дел в Европе. — Господин де Бель-Иль. — Война начинается. — Мария Терезия. — Фридрих II. — Курфюрст Баварский. — Мориц Саксонский. — Шевер в Праге. — Господин де Майбуа. — Отступление г-на де Бель-Иля. — Война в Италии. — Испанцы. — Англичане. — Стихи г-на Тюрго.
Стоило г-ну де Флёри умереть, и Людовик XV, подобно своему прадеду Людовику XIV, заявил, что желает царствовать самостоятельно.
И действительно, царствование Людовика XV, в сущности говоря, начинается только со смертью кардинала де Флёри.
Он начинает с того, что отдает почти королевские почести покойному министру, велит отслужить торжественную панихиду в соборе Парижской Богоматери и приказывает возвести для него гробницу в церкви святого Людовика Луврского.