Страница 75 из 146
Король воспользовался этой готовностью, которая лишь усилилась, когда пришла добрая весть о том, что двое русских солдат уже покинули хижину рыбака и лодка, пришвартованная к берегу реки, ожидает путешественника.
Король и хозяин дома сели на лошадей; крестьянин ехал шагах в пятидесяти впереди короля, а трое проводников шли пешком позади него. На каждом шагу они преодолевали глубокие лужи, куда лошадь короля погружалась по самое брюхо. Кругом светились костры временных лагерей неприятеля, разбросанных по полям; однако свет этих костров, очерчивавший своего рода круг, ставил короля в выгодное положение, показывая ему расположение врагов и намечая границу мрака, вдоль которой он должен был следовать, чтобы не оказаться замеченным.
Внезапно крестьянин, ехавший впереди в качестве разведчика, остановился и вернулся поделиться с королем своими опасениями: ему показалось, что проход, который он считал свободным, находится под охраной, поэтому следует оставаться на месте и ждать.
Король остановился; крестьянин поскакал вперед и через четверть часа вернулся сказать ему, что проход действительно под охраной, что кругом полно казаков и он ускользнул от них, наговорив им, что потерял на пастбище своих лошадей и никак не может найти их.
Провожатыми короля овладела растерянность, и они тотчас решили, что необходимо вернуться назад. Но король всеми силами воспротивился этому отступлению, и тогда крестьянин, при виде того, насколько его достославному спутнику претит возвращаться назад, предложил сделать еще одну попытку и попробовать отыскать другой проход. Однако проводники, у которых винные пары уже улетучились, не хотели ничего слушать. В итоге король был вынужден заявить, что он дает им полную свободу вернуться одним, если таково их желание. Тогда они бросились ничком на землю, стеная, как бабы, и говоря, что их посылают на верную смерть.
Тем временем вернулся крестьянин: он отыскал проход.
Король снова отправился в дорогу и примерно через полчаса в самом деле добрался до дамбы, не столкнувшись по пути с неприятелем.
Они увидели, а точнее, услышали, как по этой насыпи едет русская повозка. Король вместе со своим отрядом спрятался в соседних зарослях, и возница проехал мимо, никого не заметив.
В ста шагах от этого места они оставили своих лошадей и прошли пешком еще около четверти льё; проделав этот путь, они укрылись в густом кустарнике, в то время как крестьянин снова отправился на разведку.
Вскоре послышался плеск весел.
Лодочник отыскал короля на берегу реки, и беглецы сели в лодку.
Перед тем как они причалили к другому берегу, король подозвал к себе крестьянина и, взяв у себя в кармане целую горсть тех дукатов, которые так сильно докучали ему и лишь половину которых, к счастью, Штайнфлихт согласился взять, хотел было положить ее в ладонь этого славного человека, однако тот, покачав головой, начал с того, что отказался от всякого вознаграждения, а кончил тем, что, уступая настоятельным просьбам короля, почтительно взял два дуката из протянутой к нему августейшей руки.
Это было все, что он согласился принять от короля.
Оказавшись на другом берегу Вислы, король уже более не нуждался в его услугах. Поэтому, высадив короля на берег и почтительно поцеловав полу его грубого кафтана, крестьянин вместе с лодочником отправился в обратный путь.
В ста шагах от Вислы виднелась большая деревня. Король отправился туда на рассвете. Отыскав там постоялый двор и полагая, что бояться им больше нечего, вожак и двое его товарищей бросились на кровать и с головой исчезли в перинах, откуда их невозможно было извлечь, несмотря на все настояния короля.
И тогда Станиславу стало понятно, что заботу о поиске дальнейшего средства передвижения он может предоставить лишь самому себе. Разбудив одного из них, он убедил его отправиться на поиски какой-нибудь повозки, что бы она собой ни представляла и сколько бы ни стоила.
Однако король совершил немалую ошибку, оплатив труды своего посланца заранее: тот вернулся мертвецки пьяный.
Тем не менее, при всем своем опьянении, у него достало сообразительности исполнить данное ему поручение хотя бы частично.
Он привел с собой человека, который был готов отдать внаем телегу, наполненную товарами, но на условии, что в залог за них в деревне будут оставлены деньги.
Король предложил купить все эти товары. Сделка обошлась ему в двадцать пять дукатов, и он оказался владельцем целого ассортимента саксонского полотна.
Однако эта сделка, поспешно заключенная прямо на улице, на глазах у прохожих, привлекла немалое число зрителей. Так что следовало не теряя времени отправляться в путь, как вдруг посланец короля, заметив, видимо, с какой легкостью тот расстается со своими деньгами, вышел из дома, где он проспал часа два, и начал во всеуслышание похваляться услугами, которые он и его товарищи оказали королю, и требовать за них вознаграждение, причем это вознаграждение, по его мнению, должно было быть тем более значительным и тем менее оспариваемым королем, что они рисковали своей свободой и своей жизнью, и потому он хотел получить вознаграждение за все это сполна и немедленно.
Положение становилось затруднительным: толпа, как это бывает всегда, явно была готова встать на сторону жалобщика, как вдруг из дома вышел вожак и, к великому удивлению короля, стал упрекать своего товарища в пьянстве, а затем, повернувшись к толпе, промолвил:
— Не верьте ни слову из того, что сказал этот негодяй; напившись, он обычно принимает своих товарищей за знатных вельмож и требует от них вознаграждение за услуги, которые будто бы оказывал им.
И, взяв болтуна за руку, он под улюлюканье собравшихся повел его в дом.
Нельзя было терять ни минуты. Король отправил к г-ну де Монти, французскому послу, того из своих провожатых, кто не был пьян, а сам сел в повозку рядом с пьяницей, доверив вожаку управлять лошадьми и повозкой.
Они выехали из деревни, не справившись о дороге, ибо, на случай преследования, не хотели оставлять никаких следов своего пребывания в этом месте. Король кое-как сориентировался и, поскольку речь теперь шла о переправе через Ногат, попытался, оставив по левую руку от себя Мариенбург, где стоял вражеский гарнизон, добраться до той точки, где эта река отделяется от Вислы.
Их маленький отряд проехал через несколько деревень, захваченных саксонцами и русскими, причем ни те, ни другие никак не помешали его проезду, и в восемь часов вечера достиг берега реки.
Возле реки стоял кабачок, а в нескольких шагах от него на песке лежал старый челнок, продырявленный почти со всех сторон. Спутники короля принялись кричать, что они находятся на берегу Ногата и что само Провидение послало им эту лодку, чтобы они могли переправиться на другую сторону.
Они уже собирались столкнуть лодку в воду, но в это время король поинтересовался у проходившего мимо крестьянина, как называется река, возле которой он остановился.
Река эта оказалась Вислой; Ногат находился в полутора льё дальше.
Если бы король не стал наводить справки, он снова оказался бы на другом берегу реки, который ему с таким трудом удалось покинуть.
Добраться на повозке до нужного места представлялось делом затруднительным, поскольку лошади были изнурены длинным путем, который их заставили проделать. Король вошел в кабачок, выдал себя за мясника из Мариенбурга, желающего переправиться через Ногат, чтобы купить на другой стороне скот, и спросил, возможно ли здесь раздобыть лодку.
Трактирщик покачал головой в знак отрицания; по его словам, все лодки, даже самые маленькие, были захвачены русскими и увезены в Мариенбург, виной чему были польские отряды, бродившие по другую сторону реки.
Очередная помеха, возникшая в тот самый момент, когда спасение было уже рядом!
Станислав провел ночь в риге; то была бессонная ночь, как и все те, какие выпали на долю короля после его бегства из Данцига; единственная ночь, когда ему удалось отдохнуть, была та, что он провел в доме славного крестьянина, который узнал его.