Страница 5 из 57
- А вы имидж сменили, Эмма Эдуардовна, - на этот взрослый, хрипловатый голос, так похожий на голос отца - я машинально подняла голову. Максим откинулся на лавке и крутанул на столе телефон. - Мы только после каникул, давайте просто поболтаем, - его, лидера, поддержал одобрительный гул голосов. - Значит, вы были пьяны.
- Нет.
- А журналисты пишут, что да.
- Мой муж - кандидат в депутаты, - напомнила и уселась за стол. - И есть люди, которые хотят подпортить ему репутацию, - отрезала. - Итак...
- Если мой отец станет депутатом - городу п*зда, - нагло, во всеуслышанье, заявил Макс.
- Шварц! - рявкнула.
- Что, Эмма? - его голос ровный и взгляд прямой, за лето он не только загорел, но и повзрослел, передо мной сидит мужчина.
И нагло рассматривает меня.
- Выйди вон, - процедила.
- Выгони меня.
В аудитории тишина, студенты, затаив дыхание, слушают перепалку.
А я не знаю, что мне делать.
Пятый курс, потерпеть всего год - и этот звезда универа выпустится, уйдет.
- Ты срываешь занятие, Максим.
- Я могу заткнуться, - охотно пообещал он и подался вперед. - Если вы сейчас нам покажете сиськи.
- Что? - от его наглости дар речи пропал, уставилась на него в ответ и не узнала, это не тот парень, что с цветами меня встречал, таскал сумки с продуктами, такси вызывал и ехал со мной до дома, когда я попала в беду.
- Грудь покажите, Эмма Эдуардовна, - повторил младший Шварц. - И я выйду вон.
- Ты совсем оборзел? - не выдержала и подскочила из-за стола. - Что ты себе позволяешь? На грудь на плакатах будешь смотреть. Которые у тебя в комнате по стенам развешаны.
Подхватила сумку и пулей вылетела из аудитории.
В коридоре швырнула сумку на подоконник и пальцами сдавила виски.
За спиной хлопнула дверь, позади раздались шаги.
- В моей комнате нет плакатов с голыми женщинами, - Максим остановился рядом. Вполоборота ко мне, локтем оперся на подоконник. - Я уже не в том возрасте. Чтобы на картинки мастурбировать, Эмма.
- Эдуардовна.
- Да ладно.
Повернулась к нему.
Беспардонный и развязный - копия отца. Макар быстро повзрослел потому, что рано стал отцом. А этот - чертов вундеркинд, в девятнадцать лет учится на пятом курсе и давно обеспечивает себя сам.
Макар рассказывал. Что сын с одиннадцати лет ремонтом компьютеров занимается.
Гений.
И при этом такой засранец.
- Максим, ты ведь умный парень, - отбросила за спину волосы. - Может, не будем семейные проблемы выносить в универ.
- Почему? - он усмехнулся. - Здесь все мои друзья. Так что на счет груди, Эмма? Хотя бы мне одному покажи, - пальцы в татуировках коснулись пуговицы на моей блузке. - Стой, ты без лифчика что ли?
- Иди в жопу, Шварц, - это вырвалось само, у меня сдали нервы, я с лекции сбежала, и как обиженная девчонка стою тут, у окна.
Его густые брови взметнулись вверх. И он, слегка запрокинув голову, засмеялся.
А я снова отметила, как безумно он похож на отца.
- Вот так сразу в жопу, Эмма Эдуардовна. Даже без прелюдии, - Максим отклонился. И наглым взглядом скользнул по моим ногам в тонких чулках, выше к бедрам.
А в следующий миг его ладонь накрыла ягодицы и сжала.
В глазах потемнело.
Замахнулась и отвесила ему звонкую пощечину, такую сильную, что заныла ладонь.
И чертыхнулась сквозь зубы, когда в конце коридора прозвучал сдержанный голос ректора.
- Эмма Эдуардовна. Зайдите ко мне на пару слов.
Глава 8
Глава 8
-...Макар Матвеевич многое делает для нашего университета, - ректор взбила крашеные рыжие кудри и прошлась туда-сюда вдоль стола. - И мы ему бесконечно благодарны. Но ударить студента, еще и в стенах университета... - она взяла красноречивую паузу и глазами-буравчиками уперлась в меня. - О чем вы думаете, Эмма?
Я думаю о том, что первую лекцию в первый же учебный день запорола бездарно, но даже если бы не ушла - Максим не дал бы мне отвести пару, уверена.
И если Милана считает, что я увела их отца из семьи, потому меня надо распять, утопить, казнить...то у Максима со мной личные счеты.
- Был бы на вашем месте любой другой преподаватель, - продолжила меня отчитывать ректор. - Он бы никогда не отделался устным выговором. Но если подобное повторится еще раз...
Я обещать не могу, что не повторится. Его глаза видела и знаю - он только начал, он цель себе поставил, не удивлюсь, если над его кроватью моя фотография висит, утыканная дротиками.
- Может их группу взять кто-то другой? - подняла взгляд на ректора.
Она сощурилась
- Что значит "другой", Эмма? Мы с вами не в магазине.
- Да, но...
Меня прервал негромкий стук - костяшками пальцев по открытой двери. Одновременно повернулись и наткнулись на моего мужа - Шварц замер на пороге, широко расставив ноги в идеально отглаженных брюках, подмышкой зажал плоский дипломат и в упор смотрит на ректора.
- Еще раз доброе утро, Макар Матвеич, - ее голос стал сладким, по лицу расплылась улыбка. - А мы тут вот...
- Оставьте нас с женой на пять минут, - он шагнул в кабинет. Его слова прозвучали вежливо, но твердо, чтобы сразу все сомнения убить: это не просьба - приказ.
Ректор поджала губы. Что-то буркнула себе под нос и простучала каблуками на выход.
Макар прикрыл дверь.
- Что случилось?
Он приблизился, остановился напротив меня. Перед глазами его крепкие бедра, блестящая пряжка ремня и пах.
- Ты почему еще здесь? - отодвинулась на стуле.
- С дочерью разговаривал. Так что случилось?
- Ты сам слышал.
Сказала наугад - и не ошиблась, поняла это, когда он негромко хмыкнул.
Повисла тишина, во время которой я сидела и разглядывала его начищенные до блеска туфли.
А потом теплые ладони легли мне на плечи, заставляя отклониться на стуле и поднять голову.
- Если бы я бил всех, кто мне не по душе, - спокойно сказал муж, глядя в глаза, - то в мире не осталось бы людей. Учись контролировать эмоции, Эмма.
Отпихнула его руки.
Нет смысла объяснять, что его сын обнаглел, распустил щупальца и закономерно получил по своему смазливому лицу.
- Макар, отойди, - попыталась встать, но муж вдруг сам в жесткой хватке сжал талию и выдернул меня из кресла. Ягодицами проехалась по столу, разбрасывая в стороны бумаги и папки, и замерла.
- Сейчас расслаблю тебя, - пообещал он. Его взгляд стал глубоким, черным, и даже черты лица изменились, стали грубее. Твердые губы приоткрылись.
Он дышит, и широкая грудная клетка поднимается в такт.
- Перестань, - перехватила его руки, которые уже заползли под строгую юбку и по ногам начали пробираться дальше, к кружевным резинкам чулок. - Макар!
Затравленно посмотрела на прикрытую дверь.
- Никто не войдет, - убежденно заверил муж и толкнул меня, лопатками я врезалась в столешницу с негромким стоном.
- Что ты делаешь, - попыталась подняться и сдвинуть ноги. Нас окружают безликие стены, заставленные высокими шкафами светлого и темного дерева. За стеклом одного из них я смутно вижу какие-то рамки и себя - на столе ректора, в задранной юбке. - Хватит.
Приподнялась на локтях.
Муж дернул меня на себя, и я заскользила шелковой юбкой по столешнице.
Макар наклонился.
И сквозь тонкие кружевные трусики прижался губами к промежности.
Обожгло так, словно в меня огнем выдохнули, одного лишь касания языка через ткань хватило, чтобы ответный жар разгорелся внизу живота.
Каблуками уперлась в стол, шире разводя бедра, пальцами вцепилась в его зачесанные назад волосы и плотнее прижала голову мужа к себе.
Ладно...
Я сопротивляться не могу, когда такое...
Зубами он сдвинул в сторону трусики. Языком мазнул по влажным набухшим складкам, и я выгнулась, навстречу ему.
Языком он толкнулся мне внутрь.
Зажмурилась, и изо всех сил прикусила кулак, мне нельзя кричать, стонать, шуметь, мне нельзя думать.