Не мой подарок

Я так рано перестала в него верить, что даже помню свою реакцию, когда в один из годов увидела в холодильнике Новогодние подарки для меня и Ксюши, что тогда была еще совсем малышкой.

Помню, как она позже уплетала вафельку из той самой упаковки, что, конечно же, нашли утром под небольшой искусственной елью, и светилась от счастья, пытаясь лепетать что-то про Новый Год.

Наверное, тогда я перестала ждать чуда? Тогда почему сейчас вдруг хочется украшать совершенно чужой дом? И мне даже разрешили повесить огромные объемные снежинки на панорамные окна, разложить везде искусственные еловые шишки, раз от разу пытаясь меня при этом обнять. И…

И я не знаю, что думать теперь. Всё не укладывается в голове, я до сих пор не могу привыкнуть к происходящему, но позволяю ему… меня целовать, не чувствуя при этом ничего омерзительного, даже скорее наоборот — каждым его поцелуем нежась.

Помогаю накормить Роки и не пытаюсь при этом сдерживать улыбку. Как же быстро я ему поверила…

Ближе к пяти вечера, на титрах известной Новогодней комедии в дверь неожиданно позвонили, разрушая нашу маленькую совершенно невероятную, необъяснимую идилию.

Андрей поднялся с дивана, сказал не вскакивать за ним с кресла и проследовал к двери, Роки подорвалась за ним, очевидно устав уже спать под ёлкой.

Почему-то именно сейчас рука вернулась к медальону, что будто бы обдал кожу ледяным порывом. Чертовщина какая-то…

Только еще невероятнее оказался голос в прихожей, что набирает децибел за децибелом, подбрасыввя меня первыми узнанными нотками…

Его жена! Бывшая…

— Ты совсем офонарел!? Зачем ты орешь на ребенка?

Спустя секунду появляется Ян, стряхивает с волос растаявшие снежинки, обводит зал взглядом, замерев на миг, рассматривая украшения, следом кивает мне и со всей дури падает на диван.

— Привет. — Говорит, будто ничего не случилось.

— При…вет… — Выдавливаю из себя, пока голоса не утихают.

Пытаюсь вслушаться в рекламу, оградившись от последствий чужой жизни. Но они все ругаются и ругаются.

Наконец мой куратор появляется в дверях. Кивает мне и гордо садится на диван. Следом приходит Андрей, повторив свою последнюю фразу:

— Ты растишь из него тряпку.

Юлия Сергеевна повторяет то же, фальшиво не отрываясь от телевизора.

— Ой, будто ты эталон мужика!

— По крайней мере, я не собирался от тебя сбегать.

Та прыснула, на миг закрыв лицо руками, но позже спокойно произнесла.

— И поэтому сбежал от меня к работе?

Андрей даже не дрогнул.

— Еще десять лет будешь вспоминать? Я думал, тебя попустило.

— Буду! Обязательно буду… — А сейчас, резко смотрит в мои глаза. — Маришечка, пошли чай попьем и посекретничаем, хорошо?

Киваю и иду за ней на кухню. Прохожу мимо А.К., пожав плечами на его застывший на мне взгляд. Но как только кухонная дверь закрывается на замок, жалею о своем решении присоединиться.

— Почему ты мне ничего не сказала? Как ты могла все это утаивать!? — Сглатываю. — Твоя сестра совсем чокнулась? Какие еще дети? Ему девятнадцать! Ой, надо было нанять тогда кого-то другого!

Глава 39 — причина его не понимать

Мария.

Это было похоже на ледяной душ. Только вместо воды или хотя бы крупинок льда на меня вылилось что-то ядовитое, желчное. Я не нашла ответ, пытаясь осознать, почему мне вдруг стало так неприятно и отчего я даже не пытаюсь увернуться.

Это все неправильно. Неверно. Здесь должно быть окно с ошибкой, но и правда…

— Разве мой Ян такое заслужил? — Снова вырывается его мама, совершенно не считаясь с моим состоянием.

И тот впервые вдруг показался мне… отвратительным. В моей голове на миг процесса крик еще нерожденного малыша, но Ян с ним даже не сроднился, будто продолжая сидеть на диване и вальяжно смотреть телевизор. Лишь на миг, но мне этого оказалось достаточно.

Я вдруг шумно выдохнула и наконец произнесла.

— Даже если Вы считаете его ребенком, ему придется повзрослеть, слышите?

Да. Слышит. Более того, мой куратор даже замерла на первом указанном слове, но лишь для того, чтобы под конец фыркнуть и произнести:

— Не думала, что ты тоже окажешься из этих…

— Из каких? — Не удержалась я. — Из тех, кто ломает судьбу вашему сыну?

— Именно! Будто ему мало его папаши. Маша, включи голову, дорогая! Я не хочу ему такую судьбу!

— А что плохого в Андрее?

Та вдруг врезалась в меня взглядом, и чуть шипя произнесла.

— Ты свихнулась!? "Андрее"!? — Шумно выдохнула, чуть подавшись назад и ухватившись за сердце. — Он, что, тебя соблазнил? Или это ты на него повисла? А, точно! На дом позарилась? Черт, как знала, что сестра у тебя такая же!

— Вы с ума сошли? — Повела плечами, не веря услышанному.

Та вдруг перешла на крик.

— Это я с ума сошла? Да вы обе профурсетки, ясно? И делай ты что хочешь с этим, а сына я…

Дверь позади вдруг хлопнула, отлетев куда-то в сторону. На пороге показался Андрей, одарив свою бывшую холодным прищуром.

И я всё же приехала сюда не за этим, я не намерена встревать между разногласиями некогда любивших друг друга людей.

Поднимаю руки в сдающемся жесте, давлю в себе ком и желание закричать на них двоих. Просто вылетаю из комнаты, проигнорировав его взгляд и отбросив со своей кисти его руку.

Первым делом думаю вызвать наконец такси и просто уехать. Потом вспоминаю про Роки, и на душе окончательно вскрывают консервную банку тысяча кошек. Поэтому прохожу мимо всё также сидящего Яна, сажусь возле ёлки и беру щенка на руки. Та едва слышно хрюкнула, слегка потянувшись в моих ладонях. Приподняла голову, взглянула на меня и тут же легла обратно, опять начиная засыпать.

Да конь троянский, мне бы быть такой отстраненной. Не вникать во всё, что происходит и происходило. Но я даже уйти к себе домой не могу. А точнее не хочу оставлять здесь этого щенка и этого мужчину, будто они без меня не справятся. Ну, нет уж. Андрей точно справится сам. А вот я без него?

Почему за эти сутки он стал казаться намного более… близким? Ха, будто кто-то кроме Ксюши может быть мне дорог.

Нет, пора очнуться. Пора признать, что стрелки часов давно пробили двенадцать, уже перевалив за новый день. Что я тут забыла, правда!?

Дожидаюсь, когда ссора утихнет, тихонько кладу обратно Роки, немного выжидаю и встаю, встречаясь взглядом с его сыном.

— Что тебе? — На этот раз говорю я.

Тот пожимает плечами, но так и не отводит взгляд. Честно, что я находила в нём раньше!? Почему этот мальчик казался мне мечтой? Что в нём было такого?

— Ричмонд, слушай, только Ксюше ничего не говори, ладно?

Слабо киваю, прищурившись.

— Ты правда собираешься сбежать?

Ян шумно выдыхает, закрывая голову руками.

— Я не знаю. Чёрт, Ричи, не знаю… Я не хочу, но и… ей восемнадцать, Ричи-Тики-Тави.

— И это что-то меняет?

— Хоть ты мне не выноси мозг, ага? — Ян поднимает отцовские глаза. — Я пытаюсь собраться, просто дайте мне время.

— Сколько!? Девять месяцев, да? — Он молчит, поэтому не сдерживаюсь дальше. — А потом ещё восемнадцать лет?

В зал вдруг входит Андрей, а следом появляется его жена, да, бывшая.

— Нисколько, Маш, — Говорит он вдруг, — но через четыре месяца Ян отчисляется и шурует в армию.

Мы оба ошалело переспрашиваем.

— Что? Куда?

— В армию!? Пап!? Ты свихнулся?

Кидается к своей маме, но та сцепляет руки на груди и с ненавистью смотрит в сторону А.К. Нет, похоже, зря я не слушаю чужие разговоры…

— Папа!? Мама!? — Чуть ли не срывается на крик Ян, наворачивая круги по дому.

Я снова приближаюсь к ёлке, не зная уже, зачем и правда здесь нахожусь. Это всё походит на мелодраму по первому каналу, которые вечерами иногда смотрела мама. Касаюсь шеи, провожу линию по следу от кулона.

— Может, начнёшь брать за всё ответственность, раз мы к этому не приучили.

— Да чёрт! Если дело в Ксюшке, я женюсь, честно!