Страница 3 из 36
Подходило время намаза, и Жабаги Казаноко зашел в первую попавшую гостиную и совершил обряд. Хозяйка дома вынесла ему накрытый треножник, и Жабаги с удовольствием отведал вкусно приготовленное мясо ягненка, выпил бульон, отодвинул стол и воздал хвалу Богу. Затем он поблагодарил хозяйку: «Спасибо этому дому, пусть множится благосостояние у вас!» По обычаю хозяйка должна была ответить: «На здоровье!», но она промолчала. У Жабаги были спешные дела, но не услышав этих слов, Он не мог уйти. На следующий день хозяйка принесла отварного индюка, Жабаги снова ее поблагодарил, но она опять молча забрала столик. На третий день хозяйка угостила гостя цыпленком по-черкесски. Все прошло опять таким же образом. И Жабаги опять вынужден был остаться. На четвертый день хозяйка принесла калмыцкий чай, выпив его, Жабаги поблагодарил, но опять не услышал нужных слов. На пятый день хозяйка позвала соседскую девочку и сказала: «Наш гость и не думает уезжать! Отнеси ему этот чай! Ему хватит!» Гость, выпив чай, поблагодарил и в ответ услышал: «На здоровье, дедушка!» – «Будь счастлива, моя девочка! Из-за этого слова я сижу здесь целую неделю!»
Угощение делает вкусным соблюдение правил и обычаев.
Вкус того, что тебе не подают от чистого сердца, портят не перец, не соль и не сахар. Может, нынешнее поколение поверит в это с трудом, но мы, старики, уверены в этом.
Гости тоже у черкесов бывают разные. Откуда бы он ни прибыл: с соседнего села или с далекого села – все равно это гость. Но приехавшие из Черкесии, Адыгеи – это гости дорогие; прибывшие из Абхазии, Дагестана – это гости большие; приехавшие из России, Турции, Персии, из арабских стран – это гости высокие. Гость считался настолько высоким, сколько рек он пересек. Независимо от того, один гость, двое их или целая группа – гостиная в их полном распоряжении. Собираются друзья и соседи хозяев и оказывают гостям внимание, устраивают танцы, улаживают дела гостей, режут для них баранов. Это все составные части гостеприимства. Но самым трудным из всего считалось угощение, застолье. Тут есть определенные и строгие правила.
Прежде всех садится за стол тамада. Его выбирали из числа хозяев. Это должен быть умный, обладающий ораторским мастерством, знающий обычаи старший. Столом далее должен управлять он. Старший из гостей располагается по правую сторону от тамады. Остальные рассаживаются по старшинству. За столом должен следить молодой человек, не садящийся за стол (в зависимости от количества гостей, их может быть двое). Прислуживающий за столом держит в руках кувшин с махсымой. Наполнив чашу, он подает ее старшему. Старший произносит тост, и не выпив, со словами «К тебе идет!» протягивает чашу сидящему справа. Тот, отпив глоток, и с теми же словами передает дальше, причем без этих слов сосед не примет чашу, а возмутится: «Если не позвал, пей сам!» Так чаша «обходит» вокруг стола и возвращается к тамаде. Он выпивает все, что осталось в чаше. Гость не должен был дотрагиваться до еды прежде тамады. Также высмеивалось и пьянство. Если гость был особенно дорог, его поили не обычной махсымой, а так называемым «жидким напитком» – это нектар медовой махсымы. По сорту за ним шла махсыма черная, ее пили уорки или младшие, а самая густая, низкосортная – доставалась слугам.
Гостевое застолье делилось на семь столов. На первый стол несли киржин или хлеб, сваренное вкрутую яйцо, аккуратно разрезанное ниткой на четыре части, сыр, редис. Это похоже на старинную латинскую пословицу: «Начинай с яйца и заканчивай яблоком». Так и у нас, седьмое застолье заканчивалось десертом: яблоками, арбузом, черешней, халвой.
Второе застолье – это были жаркое из мяса, куойжапха, паста; на третий стол подавали жареную курицу или курицу в сметане, зимой – отварную индейку, чесночный соус, пшенную пасту; на четвертый стол подается отварная или жареная говядина; на пятый стол подают отварную баранину с чесночным соусом и пшенной пастой.
Вот с этим (пятым) столом связан обычай, мимо которого пройти нельзя. Обычно для гостей резали мелкий скот, но если было гостей много, то могли зарезать и быка. В поданный вместе с мясом соус макали не пасту, а мясо. Считалось неприличным соус «засорять» кусочками пасты. Группа должна была отведать этого мяса, иначе считалось, что этому дару не оказали должного внимания. Поев мяса, гости должны были уходить, поэтому на тарелке вносилась отваренная половина бараньей головы и ставилась на стол перед старшим из гостей. Ошибочно ставить эту тарелку перед тамадой. Ломать эту голову может старший из гостей, но ради приличия, ради уважения он уговаривает тамаду сделать это. Нож обязательно лежит на тарелке, рядом с головой. Сейчас пошла мода не приносить нож, а кто-то из младших вынимает нож из кармана и подает старшему. Тот сначала отрезает ухо и подает его на кончике ножа младшему. Младший двумя руками забирает дар. Говорят, раньше полголовы делилось на семь частей, я этого не застал. Потом пошел обычай делить на пять частей: ухо, кончик носа, подглазье, глаз, мозг. Сейчас же обходятся и тремя частями. Старший берет полголовы в левую ладонь, повернув при этом кончик носа к столу, и отрывает его. Этот кусок предназначается для соседа справа. Затем он отрывает глаз и оставляет себе, ест его сам или отдает кому захочет.
Шестым столом называют подачу бульона, приговаривая: «Поевший мясо пожалеет, если не отведает бульона!»
После седьмого стола произносят тост за изобилие в этой семье. Затем встает старший из числа гостей и произносит тост за тамаду. Напоследок выпивают стременной тост, и гости отправляются домой.
С адыгским застольем связано множество строгих правил, переступать через которые нельзя, но перечисление их займет много времени и выльется в отдельную книгу. Мы же преследуем другую цель. Начало употребления хмельных напитков адыги видят у нартов. Они употребляли изготовленный из винограда напиток – сану. Празднество «санэху» приносило изобилие, боги любили этот напиток. Затем стали готовить махсыму, и она отодвинула сану на второй план. Затем стали варить напиток «марама-жьей» – медовую махсыму закапывали глубоко в землю и доставали ее тогда, когда заканчивалось брожение. Именно отстоянный и слитый напиток подавали высоким гостям, и он был очень крепким. В старину мужчинам, отличившимся храбростью в бою, подавали наполненный «марамажьей» рог – обычно бычий или турий, и лишь тот, кто выпивал его до капли и при этом не опьянел, мог считаться настоящим батыром.
Сейчас же нас делают лентяями привозные напитки: самогон из Осетии, водка из России, виски, ром, коньяк из Европы, и эти напитки нас легко дурманят. В великом Коране, ниспосланном нам Аллахом, говорится, чтобы мы не ели свинину, не выпивали. Но, к сожалению, мы, переступая через все ценное, тратя все, что мы заработали, заняли или украли, пьем, оставляя свои семьи без гроша. Спиртное – это средство для самоубийства всей нации. Дорогие мои, убегайте, спасайтесь! Давайте думать о преумножении и процветании нашего народа!
Так, при изобилии яств, песен, игр проходили и свадьбы, и праздник первой борозды, и другие праздники. Резали не только барашка, но и крупного быка, народ веселился от души и ел досыта. Но на поминках не ставили на стол спиртного, молча ели, оставшееся мясо раздавали и расходились. И это изобилие было вызвано не тем, что народ был ненасытным, а тем, что люди считали: добро притягивает добро, что пожелаешь, то и повстречаешь. Считалось, что еда на поминках достается душе умершего.
Все обряды, призванные притягивать хорошее, сопровождались весельем, играми. Так проходили и приношения богу Огня, и праздник в честь Дождя, и праздники по случаю рождения сына, а у моздокских кабардинцев – Рождество. Люди верили, что если обряды были праздничными, если там звучали музыка и смех, то и урожай станет богатым, и живность расплодится, и невестки родят много здоровых детей, и здоровье у всех улучшится. Об этом много и подробно писали М. М. Бахтин («Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса». М.: ИХЛ, 1965); В. Я. Пропп («Проблемы комизма и смеха». М.: Искусство, 1976); Д. С. Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Панченко («Смех в древней Руси». Л.: Наука, 1984).