Робин Гуд

— Ланс, мой бедный Ланс! — вскричал Гилберт.

Ланс попытался встать, но усилие так утомило его, что он, застонав, упал снова.

"Должно быть, с бедной девушкой произошло какое-то ужасное несчастье, — сказал себе Гилберт, — и Ланс, защищая ее, пал в борьбе".

— Ох, — прошептал лесник, ласково гладя верного пса, — и куда же ты ранена, бедная моя старая собака? В брюхо? Нет. В спину? В лапу? Нет. А, в голову!.. Этот негодяй хотел разбить тебе голову! Ага! Тихо! Я не дам тебе умереть. Крови ты потерял много, но кое-что еще осталось… Сердце бьется, да, я слышу, что бьется, и останавливаться не собирается.

Гилберт, как и все сельские жители, знал целебные свойства некоторых растений; он пошел поискать их на соседних полянах, где с тьмой боролись первые лучи лунного света, нашел, растер между двумя камнями, приложил к ране Ланса и соорудил компресс из лоскута, оторвав его от своего козлового кафтана.

— Придется пока оставить тебя одного, бедняга, но будь спокоен, я за тобой вернусь; пока же я устрою тебе подстилку из опавших листьев, а другими листьями тебя укрою, чтобы ты не продрог, добрый мой Ланс!

И разговаривая со своей собакой как с человеком, старый лесник взял ее на руки, отнес в чашу, еще раз погладил бедное животное и пошел искать Марианну.

— Клянусь святым Петром, — шептал Гилберт, осматривая своим острым взглядом поляны и лощины, — если Господь в доброте своей выведет меня на это чертово отродье, которое продырявило шкуру бедного Ланса, он у меня побегает кругами, уж я его погоняю кинжалом и заставлю поплясать, как он еще сроду не плясал. Ах негодяй, ах разбойник!

Гилберт передвигался по той же тропинке, по которой убежала Марианна, когда ее преследователь ранил собаку, и дошел до поляны, где Маленький Джон спас беглянку. Гилберт собрался обойти ее кругом и осмотреть, как вдруг в косых лучах луны увидел на земле какую-то огромную тень; сначала он решил, что ее отбрасывает большое дерево, и не стал присматриваться к ней, но инстинкт подсказал ему, что в ней есть что-то странное; он внимательно пригляделся и понял, что она принадлежит живому существу — скорее всего человеку.

Шагах а двадцати от места, где он находился, Гилберт увидел этого человека: тот стоял к нему спиной, привалившись к дереву, и делал какие-то странные движения руками вокруг головы, будто повязывал тюрбан.

Ни минуты не колеблясь, лесник опустил свою мощную руку на плечо этого человека, которого он счел разбойником и, возможно, убийцей мисс Марианны.

— Кто ты? — спросил он громовым голосом.

Человек от слабости и испуга покачнулся и скользнул по стволу дерева к ногам Гилберта.

— Кто ты? — повторил Гилберт, резко поднимая его.

— А вам какое дело? — проворчал тот, когда, встав на ноги, он увидел, что Гилберт был один. — Какое вам…

— Мне есть до этого дело. Я лесник, и в этом качестве обязан охранять Шервудский лес, а ты похож на разбойника, как полная луна этого месяца похожа на полную луну прошлого месяца, и я догадываюсь, на какую дичь ты обычно охотишься. И все же я тебя отпущу, если ты мне честно и без утайки ответишь на вопросы, которые я хочу тебе задать. Но если ты откажешься отвечать, то, клянусь святым Дунстаном, я тебя отдам на попечение шерифа.

— Спрашивайте, а я посмотрю, нужно ли мне на них отвечать.

— Ты встретил сегодня вечером в лесу девушку в белом платье?

На губах разбойника мелькнула мерзкая улыбка.

— Понимаю, ты ее встретил. Но что я вижу? Ты ранен в голову? Да? Или это укус собаки? Ах ты презренный! Сейчас я посмотрю, так ли это.

Гилберт быстро сорвал с головы человека окровавленную повязку и увидел, что кожа на его шее висит клочьями; тот, не подумав, что сам себя выдает, обезумев от боли, закричал:

— Откуда ты знаешь, что это была собака? Мы ведь были одни!

— А где девушка? Говори, презренный, или я тебя убью!

Гилберт ждал ответа, держа руку на рукоятке кинжала, но разбойник незаметно поднял арбалет и ударил лесника по голове. Старик, однако, устоял на ногах, пришел в себя, вытащил кинжал из ножен и осыпал негодяя градом ударов плашмя; он бил его по спине, по плечам, по рукам, по бокам до тех пор, пока тот не рухнул на землю, полумертвый и недвижимый.

— Не знаю, почему я тебя не убиваю, мерзавец! — кричал лесник. — Раз ты не говоришь, где она, я тебя брошу на произвол судьбы, и подыхай тут как дикий зверь.

И Гилберт отправился дальше искать Марианну.

— Ну, я еще не умер, подлый палач! — прошептал разбойник и стал подниматься на локте, как только он увидел, что Гилберт уходит. — Я еще не умер, и я тебе это докажу! Ага! Тебе хотелось бы знать, где она сейчас, эта девица?! Дурак я был бы, если бы успокоил тебя и рассказал, что один из Гэмвеллов увел ее в усадьбу. Ой, как больно! Кости переломаны, руки и ноги перебиты, но я не умер, Гилберт Хэд, нет, я не умер!

И, подтягиваясь на руках, он заполз в чащу, чтобы спрятаться там и отдохнуть.

Старик все рыскал по лесу в крайней тревоге; он уже потерял всякую надежду разыскать девушку, по крайней мере живой, как вдруг он услышал, что неподалеку от него чей-то звонкий голос поет веселую балладу, одну из тех, которую он сам когда-то сочинил в честь своего брата Робина.

Невидимый певец шел прямо навстречу леснику по той же самой тропинке; Гилберт прислушался, и самолюбие поэта заставило его на минуту забыть свое беспокойство.

— Чтобы пунцовая рожа этого дурня Уилла, так удачно прозванного Красным, туда-сюда качалась, когда его на дубовом суку повесят, — раздраженно прошептал Гилберт, — у него мотив совсем со словами не вяжется. Эй, брат Гэмвелл, эй, Уильям Гэмвелл, — закричал он, — не надо так коверкать музыку и стихи! И какого черта вы здесь, в лесу, в этот час?

— Эй! — откликнулся юный джентльмен. — Кто осмеливается прервать песню Уильяма Гэмвелла, если Уильям Гэмвелл еще даже не успел с ним поздороваться?

— Кто хоть раз, один только раз, слышал голос Красного Уилла, тот уже никогда его не забудет, и ему не нужен ни свет солнца, ни свет луны, ни даже свет звезд, чтобы по голосу узнать Уилла.

— Браво! Прекрасный ответ! — произнес чей-то жизнерадостный голос.

— Подойди поближе, остроумный незнакомец, — вызывающим тоном промолвил Уилл, — и мы посмотрим, не удастся ли нам преподать тебе урок вежливости.

И Уилл начал крутить над головой палкой, но тут вмешался Маленький Джон.

— Ты с ума сошел, братец, ты что, не узнаешь старого Гилберта, к которому мы идем?

— И правда, это Гилберт!

— Ну ясно — Гилберт.

— А, тогда дело другое, — сказал юноша и бросился навстречу леснику, крича на бегу: — Добрые новости, стари-4-6276 на, добрые новости! Молодая дама и безопасности у нас и усадьбе, и мисс Барбара и мисс Уинифред всячески заботятся о ней; Маленький Джон встретил ее в лесу, как раз когда на нее напал разбойник. А вы один, Гилберт? А где же Робин, мой дорогой Робин Гуд, где он?

— Тихо, Уилл, тихо! Пощади свою глотку и наши уши. Робин утром ушел в Ноттингем и, когда я уходил из дому, еще не вернулся.

— Ах, нехорошо с его стороны отправиться без меня в Ноттингем, мы ведь договорились провести вместе недельку is городе. Там так весело!

— Но вы что-то очень бледны, Гилберт, — сказал Маленький Джон. — Что с вами? Вы не больны?

— Нет, у меня разные неприятности: сегодня умер мой шурин, и я узнал… да ладно, не будем об этом. Слава Богу, мисс Марианна в безопасности. Ведь это ее я искал в лесу; сами судите, как я беспокоился, особенно после того как нашел лучшего своего пса, бедного Ланса, при последнем издыхании.

— Ланса? Такая хорошая, такая добрая собака!..

— Да, Ланса. Таких собак уже больше нет, эта порода вымерла.

— Кто же это сделал с ним? Кто пошел на такое преступление? Скажите, где он, этот негодяй, и я ему бока наломаю. Где, где он? — настойчиво спрашивал рыжеволосый молодой человек.

— Будьте спокойны, сын мой, я за старину Ланса отомстил.