Страница 13 из 94
Я даже оскорбился.
— В магазине- буркнул я.
— А? — непонятливо спросил старик.
— Ага. Дай говорю поносить на денек, а то так кушать хочется, что переночевать негде.
Старик сложил руки у груди и спокойно смотрел на меня.
— Где здесь брать то? — я развел руками.
— Добыча это моя.
Старик тихо засмеялся.
— Слышали? Не иначе сам покровитель явился с небес, если смог циву победить.
Я пожал плечами.
— Повезло. Жить захочешь, как цива эта ваша извернешься. Так берете?
Я не понял, я предложил равноценный обмен или нет? Мне ведь больше нечего им предложить.
— Голову куда дел? — с интересом спросил старик.
— Выкинул- честно ответил я, разведя руками.
Послышались тихие перешептывания. Старик наклонил голову, рассматривая меня:
— Не местный?
Я кивнул.
— И как?
— Потихоньку. Что с обменом?
Сначала ведь нужно доверие к себе вызвать, не зря ведь они такие пугливые. Разговаривают, и на том спасибо.
Старик кивнул:
— Будет тебе обмен. В следующий раз, если встретишься с цивой и если ты не бессмертный, голову не выбрасывай. Лучше нам принеси. А для информации, чужак, то есть у нее отросток на самом нёбе, содержащую жидкость, обладающая целительной силой, нам неведомой, которая способная мертвого с постели поднять. За нее большую цену дают. За неё и все моё селение купить можешь, а то и два.
Я кивнул, давая понять, что понял сказанное. Вот только я очень сомневаюсь, что я когда-нибудь хоть на метр приближусь к этим тварям.
Он прищурил глаза:
— Хвост куда девал? Тот, который с шипами?
Я пожал плечами.
— Там же, где и голова.
Старик усмехнулся:
— И правда не местный. Хвост служит победившему его до самой смерти.
Наступила тишина. Я переваривал информацию, опустив глаза к земле. Он прикалывается что-ли? Я, конечно, стараюсь не удивляться, после увиденного, но это уже слишком.
— Разрешите уточнить. До чьей смерти? Если цива эта уже умерла, то умирает и все тело соответственно!? Или что? Как хвост может жить отдельно от тела?!
Мужики заулыбались. И что здесь смешного?
Старик понятливо мотнул головой:
— Это существо из другого мира. Мы пока разобрались, что к чему, много народа полегло. У нас от мала до велика знают, как она опасна. Тут только и опасайся, что цив и таморов.
Бр-р-р-р-р. Не фига не понял.
— Ничего не понял. Кто такие таморы?
Старик уже откровенно смеялся. Да так задорно, что и улыбнулся. Вокруг его глаз собрались морщинки, словно маленькие лучики.
— Это такие дикие животные с острыми зубами, нападающие стаями и обычно ночью. Безжалостные убийцы из другого мира.
А, это наверно те самые, которые в пещере пытались ко мне пролезть.
Я кивнул:
— Встречался.
Старик хмыкнул
— И снова выжил? Как смог?
— Повезло- я развёл руками.
— В пещере сидел, огнём вход прикрыл. Так и продержался до утра.
Тот понятливо кивнул.
Пока мы разговаривали, мне вынесли горшочек, накрытый чистой тряпкой, на которой лежал хлеб. Я приподнял тряпку, а там… Каша! Горячая, густая и ароматная. Правда, не знаю их чего она, но каша! Крупные серые крупинки разных размеров были покрыты тоненьким слоем масла или жира. А запах! Так хотелось взяться за ложку и сожрать на глазах у всех.
Я кивнул, заканчивая разговор, и ушел.
С каким наслаждением я съел её. Кто бы мне сказал, еще год назад, что буду уплетать кашу, я бы тому в морду плюнул, честное слово.
Я кашу с детства ненавижу, когда на завтрак и ужин в детском доме давали кашу и приходилось её глотать. Если не съешь- останешься голодным, а детский организм постоянно просил жрать, особенно по ночам. Я глотал её сквозь силу, забивая желудок питательной массой, а ночью грыз подсохший тонкий хлебушек, унесенный со столовой.
А сейчас, сидя неизвестно где, в полном одиночестве, с удовольствием кушаю неизвестную кашу, прикрыв глаза от удовольствия.
Решив растянуть удовольствие и отставил кашу в сторону, чтобы утречком позавтракать, а пока спать.
* * *
Сегодня я закончил полы. Я ходил по нему, выпятив грудь и расправив плечи. Видели? Я сам, черт меня подери! Сам!!!
Стемнело. Я вышел на улицу и завыл. На мой зов никто не ответил и я забеспокоился. Что могло случиться? Подбросил дров в огонь и снова вышел, задумчиво перекатываясь с пятки на носок. Снова завыл и снова тишина. Неужели мой неведомый друг покинул эти места?
Постоял в темноте, раздумывая. Кстати, мне показалось? Или я действительно стал видеть в темноте? Я закрыл глаза и снова открыл. Интере-е-е-е-сно. Поначалу видел только очертания деревьев, но уже видел кору с её неровной поверхностью, затем ветки с листочками.
Так это же отлично. Если бы зрение потерял- был бы капец.
И только я собрался зайти в домик, открыв дверь, послышался вой моего неизвестного друга. Я обрадовался, но улыбка сошла с моего лица.
Вой был какой-то отчаянный, хриплый, он прерывался, будто захлёбываясь от боли.
Я, не раздумывая схватил меч, успел набросить шкуру на плечи и рванул в долину. Теперь темнота не была помехой, и я ловко оббегал деревья.
Выбежал к реке и остановился, оглядываясь. Теперь куда? Мне казалось, что звук шел мне из-за реки, поэтому зная брод, я побежал к нему и перебежал реку по крупным камням.
Прислушался- тишина. Справа, как мне показалось, послышалась возня и я рванул в ту сторону. Подбегая ближе, я уже слышал шум борьбы. Многочисленное рычание, визг злости и боли.
Теперь я знал точное направление и, что было сил, побежал туда. Благо, ночное зрение не подводило. В самой гуще леса, мне предстала такая картина.
Одно большое животное защищалось, стоя задом к большому дереву, а вокруг большая стая тех самых таморов. Они злобно скалили пасти, с которых капала слюна, и готовились к очередному нападению. Раненое животное было гораздо выше их по росту, холка вздыблена, пасть оскалена. Оно стояло на покалеченных передних лапах из последних сил, хрипло дышало, перенося вес тела с одной лапы на другую, будто давая им отдохнуть.
Рык, таморы одномоментно бросились на раненое животное. Одному удалось вцепиться в бок своей жертве, смыкая зубы и вырывая кусок плоти. Животное взревело, его рык перешел в стон, затем в вой. Такой мне знакомый, что мое сердце на секунду остановилось. Что-то во мне всколыхнулось и я отмер.
— Ах вы суки!
Я кинулся в самую гущу, не раздумывая.
Я махал мечом налево и направо, разрубая таморов, и отпихивая их ногами.
— На одного напали, мрази.
Размах мечом и очередной труп отлетел в сторону.
От злости я не замечал ни страха, ни усталости.
Оглянулся на раненое животное. Оно наблюдало за мной, держась на лапах, привалившись целым от ран боком к дереву, и тяжело дышало.
— Ничего-ничего. Прорвемся! Держись дружище.
Таморов становилось все меньше. В лесу смешались визг умирающих тварей и мой мат. Я крутился на месте как юла, не позволяя им приблизиться ко мне и рубил, рубил. Пока не осталось ни одного.
Я тяжело дышал, оглядываясь по сторонам, а затем подошел к дереву, у которого стояло животное, и сел рядом. Животное настороженно смотрело на меня, мелко вздрагивая, то ли от боли, то ли готовое броситься на меня.
Я некоторое время глубоко дышал, приходя, затем повернул к нему голову:
— Ну ты как? Живой?
Животное молчало, тяжело дыша. Я не ждал от него ответа. Да если бы он мне сейчас ответил человеческим голосом, здесь в темном лесу, окруженный трупами, я бы реально обосрался.
— Нужно уходить. Идти сможешь?
Я встал. В лесу снова стало тихо и я услышал тихое копошение, как будто зашелестела сухая листва.
Животное медленно опустило низко голову и стало вытаскивать из-под брюха маленькие комочки. Я замер.
Так вот почему животное не убегало. Оно защищало своё потомство. Ну и соответственно это девочка- подруга стало быть, а не друг, как я думал.