Страница 14 из 18
Как только Гиена достиг дна, он отвернулся от раскачивающейся цепи и обратил свой взгляд на стену Склепа.
Если бы он взглянул вверх, на горловину старой шахты, то увидел бы, благо глаза его обладали орлиной зоркостью, кроваво-красное пятнышко размером с булавочную головку. Это было все, что осталось от внешнего мира, где еще садилось солнце. Но Гиену не интересовали такие мелочи, особенно сейчас, когда он был в каких-нибудь нескольких десятках шагов от Агнца.
Он знал, что загадочный Повелитель слышит даже его дыхание, и уже приготовился сделать первый шаг, когда слева от него послышался топот, из-за поворота вывернулось некое пыльное существо в черном сюртуке и остановилось в метре от Гиены. Конечно же, это был Козел, с головой как пыльный мешок и, к удивлению Гиены, с усмешкой на лице. Да-да, это была именно усмешка, а не просто оскаленные зубы. Очень скоро Гиена узнал причину, заставившую Козла ухмыляться, и, не достигай с этого места любой звук ушей Агнца, Козел получил бы хорошую взбучку, если только беспощадный Гиена вообще не пришиб бы коллегу на месте.
Дело в том, что на последних метрах отчаянного броска сквозь дебри галерей, балок и ферм Козла осенила идея, подсказанная ненавистью к Гиене, столь гнусно лишившему его такого прекрасного шанса доставить радость Агнцу.
Гиена, хотя и не понял смысла усмешки Козла, слишком хорошо знал, что ничего хорошего за ней последовать не может. Его так и затрясло от сдерживаемого бешенства, и он бросил на своего заклятого врага убийственный взгляд. Опустив Мальчика на землю, Гиена воспользовался языком глухонемых, так как самый тихий шепот прозвучал бы в ушах Агнца как треск и гул лесного пожара. Его яростное жестикулирование подвигало к единственному выводу, что при первой возможности Козел свое получит.
В ответ Козел, шевеля фиолетовыми губами, но не издавая при этом ни звука, посоветовал своему конкуренту дать страшную клятву, что тот никогда ничего подобного не сделает, а затем, к великому изумлению Гиены, отвернулся от него и, уставившись на внешнюю стену Склепа, заговорил противным слащавым голосом:
- Повелитель и господин, великий Слепой Агнец! О ты, во имя которого мы живем, дышим и существуем! Сын тьмы ада! Внемли! Ибо я нашел его!
В темноте явственно раздался хрип, как будто кого-то душили. Это Гиена, вздернув голову, рвался с невидимого поводка. Кровь ударила ему в голову, глаза метали молнии.
Агнец не отзывался, и Козел продолжил:
- Я нашел его для тебя на песчаных пустошах. Я укротил его, поставил на колени, выхватил у него из-за пояса кинжал и отшвырнул в сторону, где тот утонул в песках, как тонет в воде камень. Я связал его и принес к Копям. Здесь на солнышке прохлаждался Гиена, глупый Гиена…
- Ложь, ложь! Ты, пресмыкающаяся тупица! Все ложь, мой Повелитель! Он никогда даже…
И тут из мрака донеслось блеяние, звук которого был приятен, как апрельское солнышко:
- Успокойтесь, дети мои. Где человеческий детеныш? Пока Гиена собирался сказать Агнцу, что Мальчик
лежит у его ног, с ответом выскочил Козел:
- Он с нами, господин, лежит на полу. Осмелюсь предложить накормить и напоить его, а затем отправить спать. Я приготовлю для него свою постель, если ты не возражаешь. Ложе Гиены полно грязной щетины, волос с его пятнистых рук и сплошь засыпано огрызками - он только и знает, что грызть кости целыми днями. Маль-
чишка не сможет заснуть в таком месте. И у Гиены наверняка нет даже хлеба. Он такой грубый, мой прекрасный господин, такой отвратительный…
Тут Козел явно зарвался и потому моментально оказался сбитым с копыт. Над ним нависла тень дрожащего от ярости Гиены. Разинутая пасть, усаженная острыми зубами, уже готова была захлопнуться с беспощадностью стального капкана, но была остановлена на полпути вновь зазвучавшим медовым голосом Агнца:
- Поднесите детеныша ко мне, чтобы я мог пощупать, как бьется его сердце. Он в сознании?
Гиена опустился на колени, взглянул на Мальчика и кивнул. Он еще не оправился от гнева, вызванного наветами Козла, и с трудом мог владеть собой.
Мальчик, полностью очнувшийся, почувствовал себя безнадежно больным.
Сейчас он знал одно - нужно притвориться потерявшим сознание, нет, еще лучше - мертвым. И когда Козел тоже встал на колени, чтобы лучше его видеть, Мальчик старательно задержал дыхание. Вблизи Козел казался еще более отвратительным, но наконец он поднялся на ноги и самым мягким голосом, на какой только был способен, возвестил темноте:
- Он без сознания, о великий Агнец. Бесчувствен, как мое копыто.
- Тогда несите его сюда, мои милые спорщики, и забудьте свои мелкие разногласия. Не вы и не производимые вами звуки интересуют меня, а человеческий детеныш. Я очень стар и чувствую, что его молодость обращена против меня, но я достаточно молод, чтобы чувствовать родство наших душ. Немедленно несите его ко мне, потом будете его мыть, одевать, кормить и поить. Несите, у меня чешутся руки.
И тут неожиданно Агнец испустил столь пронзительный вопль, что, если бы Гиена и Козел смотрели сейчас на Мальчика, они не смогли бы не заметить, как он вздрогнул, будто его укололи. Крик был столь пронзителен и столь внезапен, что Козел и Гиена прижались друг к другу, забыв о былой вражде. Никогда за многие века не слышали они от своего повелителя ничего подобного. Воистину, несмотря на все умение владеть собой, Агнец на этот раз не сдержал эмоций, захлестнувших его белое тело,- и тьму прорезал этот дикий вопль.
И долго еще высокоголосое эхо гуляло по самым дальним уголкам Копей, пока не замерло вдали и вокруг вновь не воцарилась тишина бездны.
Но дело было не только в том, что крик прозвучал пронзительно и внезапно,- было в нем еще что-то особенное. Его породили не только сила легких и мощь голосовых связок. Он рвался из глубины ада - как наконечник копья, как предвестник ужасных несчастий. Все, что Агнец столетиями таил в себе, вырвалось из тьмы на свет Божий.
Но внешне Агнец остался прежним - теперь он сидел даже прямее, чем прежде, и только руки его не были больше сложены на коленях. Они поднялись как бы в немой мольбе. Так держит их любящая мать, убаюкивая хнычущего ребенка, и лишь указательные пальцы чуть подрагивали в призывном жесте. Голова Агнца слегка откинулась назад, и всякий, кто сейчас взглянул бы на нее, понял, что в любой момент она, как кобра, готова нанести разящий удар; невидящие глаза, затянутые голубоватой пленкой, казалось, озирали из-под нее Склеп. Гиена и Козел шагнули вперед, поддерживая Мальчика под локти.