Королева Марго

— То есть кто вам нужен… — заметил Л а Юрьер.

— Раз вы пошли со мной — то, значит, нам.

— Как же так? В этот доме все спят крепким сном…

— Верно! Вот вы, Ла Юрьер, и употребите вашу наружность порядочного человека, по ошибке данную вам Богом, и постучитесь в этот дом. Отдайте аркебузу господину Коконнасу, он уже давно косится на нее. Если вас пустят в дом, скажите, что вам надо поговорить с его милостью господином де Муи.

— Эге! Понимаю, — сказал Коконнас. — У вас, как видно, тоже оказался заимодавец в квартале Тампля.

— Верно, — ответил Морвель. — Так вы, Ла Юрьер, разыграйте из себя гугенота и расскажите де Муи о том, что происходит; он человек храбрый и сойдет вниз…

— А когда он сойдет, тогда?.. — спросил Ла Юрьер.

— Тогда я попрошу его скрестить со мной шпагу.

— Клянусь душой, вот это честно, по-дворянски! — сказал Коконнас. — И я думаю поступить точно так же с Ламбером Меркандоном; а если он слишком стар для поединка, я вызову кого-нибудь из его сыновей или племянников.

Л а Юрьер, не прекословя, начал стучать в дверь. На его стук, гулко раздавшийся в ночной тиши, в особняке Гиза приоткрылись входные двери, и оттуда высунулось несколько голов. Тогда только обнаружилось, что спокойствие особняка герцога Гиза было спокойствием крепости, охраняемой надежным гарнизоном.

Головы сейчас же спрятались — очевидно догадавшись, в чем было дело.

— Ваш де Муи здесь и живет? — спросил Коконнас, указывая на дом, куда стучался Л а Юрьер.

— Нет, это дом его любовницы.

— Дьявольщина! До чего вы любезны по отношению к нему! Даете ему возможность показать себя своей красавице в поединке на шпагах! В таком случае мы будем только судьями. Хотя я лично предпочел бы драться сам, а то горит плечо.

— А лицо? — спросил Морвель. — Ему ведь тоже порядочно досталось!

Коконнас зарычал от злости:

— Дьявольщина! Надеюсь, что Ла Моль умер; в противном случае я вернусь в Лувр, чтобы его прикончить.

Ла Юрьер продолжал стучать.

Наконец одно окно во втором этаже открылось, и на балконе появился какой-то мужчина в ночном колпаке, в нижнем белье и без оружия.

— Кто там? — крикнул он.

Морвель сделал знак швейцарцам спрятаться за угол дома, а Коконнас прижался к стене.

— Ах, вы ли это, господин де Муи? — ласково спросил трактирщик.

— Да, я! Что дальше?

Морвель затрепетал от радости и прошептал:

— Да, это он.

— Господин де Муи, — продолжал Ла Юрьер, — неужели вы не знаете, что происходит? Зарезали адмирала, избивают наших духовных братьев. Бегите на помощь! Скорей, скорей!

— A-а! Я так и чувствовал — что-то затевают в эту ночь! Не надо было мне оставлять храбрых товарищей. Сейчас, мой друг! Подождите меня, я сейчас.

Муи, даже не затворив окна, откуда донеслись крики испуганной женщины и слова нежной мольбы, быстро надел колет, плащ и оружие.

— Он сходит вниз! Он сходит! — бормотал бледный от радости Морвель. — Гляди в оба! — шепнул он швейцарцам.

Потом он взял аркебузу из рук Коконнаса и подул на фитиль, пробуя, хорошо ли он горит.

— На, Ла Юрьер! — сказал он трактирщику, отошедшему к швейцарцам. — Бери свою аркебузу.

— Дьявольщина! — сказал Коконнас. — Вот и луна, как нарочно, вышла из-за тучи, чтобы присутствовать при таком прекрасном поединке. Дорого бы я дал за то, чтобы Ламбер Меркандон очутился здесь и был секундантом у господина де Муи.

— Погодите, погодите! — ответил Морвель. — Господин де Муи один стоит десятерых, и, пожалуй, нас шестерых не хватит, чтобы с ним справиться!.. Ну, вы! Подходите! — обратился он к швейцарцам, приказывая им знаками проскользнуть к самой двери и нанести удар, как только де Муи выйдет.

— Так-так! — произнес Коконнас, глядя на эти приготовления. — Похоже на то, что все произойдет не совсем так, как я предполагал.

Послышался лязг отодвигаемого засова. Швейцарцы вышли из своего прикрытия и заняли места у двери. Морвель и Ла Юрьер подошли на цыпочках, и только Коконнас, сохранивший остатки дворянской чести, не двинулся с места; но в это время молодая женщина, о существовании которой убийцы уже забыли, вышла на балкон и, увидев швейцарцев, Ла Юрьера и Морвеля, громко вскрикнула.

Де Муи, приотворивший было дверь, остановился.

— Назад! Назад! — кричала молодая женщина. — Я вижу, там сверкают шпаги и светится огонек фитиля у аркебузы. Это ловушка!

— Ого! — прогремел голос молодого человека. — Посмотрим, в чем тут дело.

Он захлопнул дверь, задвинул засов, опустил щеколду и поднялся наверх.

Убедившись, что де Муи теперь не выйдет, Морвель изменил боевой порядок. Швейцарцы заняли позицию на другой стороне улицы, а Ла Юрьер изготовился стрелять, как только враг покажется в окне. Ему не пришлось долго ждать. Де Муи вышел на балкон, вооруженный пистолетами такой почтенной длины, что Л а Юрьер, уже прицелившись в него, сразу сообразил, что гугенотские пули пролетят от балкона до улицы не дольше, чем его пуля — от улицы до балкона. "Конечно, — решил он, — я могу убить этого дворянина, но и этот дворянин может убить меня". А так как мэтр Ла Юрьер по роду занятий был не солдатом, а трактирщиком, то эта мысль определила его решение отступить и поискать убежища за углом улицы Брак — на расстоянии достаточно далеком, чтобы спокойно, с известной точностью установить в этой темноте линию полета своей пули до де Муи.

Де Муи быстро огляделся и двинулся вперед, "закрываясь", как в поединке; но не видя противника, сказал:

— Эй, господин уведомитель! Вы, кажется, забыли вашу аркебузу у моей двери. Я здесь, что вам угодно?

"Ого! Да это в самом деле молодец", — подумал Коконнас.

— Ну, что же? — продолжал де Муи. — Кто бы вы ни были — враги или друзья, вы видите, я жду!

Ла Юрьер молчал, Морвель тоже не ответил. Швейцарцы притаились.

Коконнас подождал с минуту, но, видя, что никто не продолжает разговора, начатого Ла Юрьером с де Муи, вышел на середину улицы, снял шляпу и обратился к де Муи.

— Месье, мы явились не для убийства, как вы могли подумать, а для поединка… Я пришел вместе с одним из ваших врагов, который хотел сразиться с вами, чтобы благородным образом положить конец старинной распре. Эй! Господин Морвель, чего вы прячетесь? Выходите на поле битвы: месье принимает вызов.

— Морвель! — вскрикнул де Муи. — Морвель — убийца моего отца! Морвель — Королевский истребитель! Ага! Черт возьми, я принимаю вызов.

Морвель бросился за подкреплением в дом Гиза и начал стучать в дверь, тогда де Муи прицелился в Морвеля и прострелил ему шляпу.

На звук выстрела и на крик Морвеля выбежали телохранители, сопровождавшие герцогиню Неверскую, за ними — трое или четверо дворян со своими пажами, и все подошли к дому возлюбленной де Муи.

Новый выстрел из второго пистолета, направленный в эту толпу, убил солдата, стоявшего рядом с Морвелем. Разрядив пистолеты, де Муи оказался безоружным, вернее, с оружием, но бесполезным, так как противники были недосягаемы для его шпаги, и он спрятался за колоннами балкона.

Между тем в соседних домах то там, то здесь стали отворяться окна, и, в зависимости от характера обитателей, мирного или воинственного, они или затворялись снова, или щетинились стволами мушкетов и аркебуз.

— Ко мне! На помощь, храбрый Меркандон! — крикнул де Муи уже почтенных лет мужчине, который только что отворил окно, выходившее в сторону особняка Гиза, и старался разобрать что-нибудь в этой суматохе.

— Это вы, мессир де Муи? — крикнул старик. — Значит, добираются и до вас?

— До меня, до вас, до всех протестантов! А вот вам и доказательство.

Действительно, в эту минуту де Муи заметил, что Ла Юрьер навел на него аркебузу. Прогремел выстрел, но молодой человек успел присесть, и пуля разбила стекло у него над головой.

— Меркандон! — вскрикнул Коконнас, который весь трепетал от радости при виде этой заварухи, забыв о кредиторе и только сейчас вспомнив о нем благодаря де Муи. — Ну да, Меркандон, улица Шом, он самый! Хорошо, что он живет здесь; теперь у каждого будет свой противник.