Страница 115 из 143
— Что я тебе говорил? — прошептал Коконнас.
Ла Моль ответил каким-то сдавленным рычанием.
Конники были еще шагах в тридцати от двух друзей.
— Слушайте, в чем дело? — крикнул Коконнас лейтенанту конников.
Лейтенант скомандовал взять их на мушку. В это время Коконнас шепнул Ла Молю:
— Садись! Еще есть время. Прыгай на лошадь, как делал сотни раз, и скачем.
Затем, обернувшись к конникам, он крикнул:
— Какого черта, господа? Не стреляйте, вы можете убить своих друзей!
И опять шепнул Ла Молю:
— Сквозь чащу стрельба плохая; они выстрелят и промахнутся.
— Нельзя! — ответил Ла Моль. — Мы не сможем увести с собой лошадь Маргариты и двух мулов, а они привлекут королеву к ответу; на допросе же я отведу от нее всякое подозрение. Скачи один, мой друг, скачи!
— Господа, — крикнул Коконнас, вынимая шпагу и поднимая ее вверх, — мы сдаемся!
Конники подняли вверх стволы мушкетонов.
— Но прежде разрешите спросить, почему мы должны сдаваться?
— Об этом вы узнаете у короля Наваррского.
— Какое преступление мы совершили?
— Об этом вам скажет его высочество герцог Алансонский.
Коконнас и Ла Моль переглянулись: имя их общего врага не могло действовать успокаивающе в подобных обстоятельствах.
Но как бы то ни было, ни один из них не оказал сопротивления. Коконнасу было предложено слезть с лошади, что он и выполнил беспрекословно. Затем обоих поместили в середину кольца из конников и повели по дороге к павильону Франциска I.
— Ты хотел посмотреть на павильон Франциска Первого? — сказал Коконнас, увидев в просвет между деревьями очаровательную готическую постройку. — Так похоже на то, что ты его увидишь.
Л а Моль ничего не ответил, а только пожал пьемонтцу руку.
Рядом с прелестным павильоном, выстроенным при Людовике XII, но названным в честь Франциска I, который постоянно назначал в нем сбор охотников, недавно был построен еще домик для выжлятников, но сейчас, за стеной сверкавших мушкетонов, алебард и шпаг, он был почти не виден, как кучка вырытой кротом земли за стеной золотистой нивы.
В этот домик и отвели пленников.
Теперь бросим свет на очень туманное, в особенности для двух пленников, положение вещей, рассказав о том, что происходило до их ареста.
Как было условлено, дворяне-гугеноты собрались в павильоне Франциска I, отперев его ключом, который, как мы знаем, был у де Муи. Вообразив себя хозяевами леса, они выставили кое- где дозорных, но легкие конники сменили белые перевязи на красные и благодаря этой хитроумной выдумке командира де Нансе неожиданным налетом сняли всех дозорных без единого выстрела.
После этого конники продолжали двигаться облавой, окружая павильон; однако де Муи, ждавший короля Наваррского в конце дороги Фиалок, заметил, что красные перевязи не идут, а крадутся по-волчьи, и это сразу возбудило в нем подозрение. Он отъехал в сторону, чтобы его не увидали, и обратил внимание на то, что они все более сужают круг, — очевидно, с целью прочесать лес и охватить все место сбора.
В это же время в конце главной дороги он различил маячившие вдалеке белые эгретки и сверкающие аркебузы королевской охраны. Наконец он увидел и короля Карла, а в другой стороне — и короля Наваррского. Тогда он взмахнул крест-накрест своей шляпой, что было условным сигналом, означавшим: "Все пропало!"
Поняв его сигнал, король Наваррский повернул обратно и скрылся. Тотчас же де Муи вонзил шпоры в бока лошади, пустился удирать и на скаку предупредил Коконнаса и Ла Моля.
Карл, заметивший отсутствие Генриха и Маргариты, направился в сопровождении герцога Алансонского к павильону Франциска I, желая лично посмотреть, как Генрих и Маргарита будут выходить из домика выжлятников, куда он приказал запереть не только тех, кто находился в павильоне, но и тех, кто встретится в лесу.
Герцог Алансонский, вполне уверенный в успехе, скакал рядом с королем, страдавшим от острых болей, усиливавших его плохое настроение.
— Ну! Ну! Давайте поскорее, — сказал король, подъехав. — Я тороплюсь домой. Тащите этих нечестивцев из их норы. Сегодня день святого Власия, а он в родстве со святым Варфоломеем.
По слову короля стена из пик и аркебуз пришла в движение: всех гугенотов, захваченных в лесу и в павильоне, вывели наружу. Но среди них не было ни Маргариты, ни короля Наваррского, ни де Муи.
— Ну, а где же Генрих? Где Марго? — спросил король. — Вы, Алансон, ручались мне, что они здесь, и — смерть чертям! — подайте их!
— Сир, короля Наваррского и королевы мы даже не видали, — ответил де Нансе.
— Да вон они, — сказала герцогиня Неверская.
Действительно, в конце тропинки, со стороны реки, появились Генрих и Маргарита — оба спокойные, как ни в чем не бывало: держа на руке по соколу и любовно прижимаясь один к другому, они скакали бок о бок с таким искусством, что создавалось впечатление, будто их лошади слюбились тоже и шли голова в голову, как бы ласкаясь.
Тогда-то разъяренный герцог Алансонский и дал приказ обыскать все кругом, и легкие конники наткнулись на Коконнаса и Л а Моля, укрывшихся под сенью плюща.
Их тоже вывели королевские телохранители, которые образовали вокруг них кольцо, взяв друг друга за руки. Но поскольку оба друга не были королями, то и не смогли придать себе такой же бодрый вид, как Генрих Наваррский и Маргарита: Ла Моль сильно побледнел, а Коконнас густо покраснел.
II
РАССЛЕДОВАНИЕ
Когда обоих молодых людей вводили в это кольцо, их поразило зрелище действительно незабываемое.
Карл IX, как мы уже сказали, наблюдал проходивших перед ним дворян-гугенотов, которых его стража выводила по одному из домика выжлятников. Король и герцог Алансонский следили ничего не выражавшим взглядом за этим шествием, ожидая, что наконец оттуда появится и король Наваррский. Ожидание обмануло их.
413
Но этого было мало — оставалось неизвестным, куда же делись Генрих и Маргарита. И вот когда в конце тропинки появилась королевская чета, герцог Алансонский побледнел, у Карла же отлегло от сердца; совершенно безотчетно ему очень хотелось, чтобы эта затея его брата обернулась против него самого,
— Опять ускользнул! — прошептал герцог.
В эту минуту приступ жестокой боли потряс Карла: он г. — пустил поводья, схватился за бок и дико закричал. Генрих Наваррский поспешил к нему; но пока он проскакал двести шагов, отделявших его от короля, Карл пришел в себя.
— Откуда вы приехали? — спросил он таким жестким тоном, что Маргарита взволновалась.
— Откуда?.. С охоты, брат мой! — ответила она.
— Охота была у реки, а не в лесу.
— Когда я отстал от охоты, чтобы посмотреть на цаплю, мой сокол унесся за фазаном, — сказал Генрих.
— Где же фазан?
— Вот он! Красивый петух, не правда ли?
И Генрих с самым невинным видом показал Карлу птицу, отливавшую пурпуром, золотом и синевой.
— Так-так! Ну, а заполевав фазана, почему вы не присоединились ко мне?
— Потому что фазан полетел к охотничьему парку, сир; а спустившись опять к реке, мы увидали вас уже на полмили впереди, когда вы поднимались к лесу. И мы сейчас же поскакали вслед за вами, так как, участвуя в охоте, не хотели от нее отбиться.
— А эти дворяне тоже приглашены на охоту? — спросил Карл.
— Какие дворяне? — спросил Генрих, с недоумением озираясь.
— Ваши гугеноты, черт их возьми! — ответил Карл. — Во всяком случае, я их не приглашал.
— Но, может быть, их пригласил герцог Алансонский? — предположил Генрих.
— Д’Алансон! Зачем они вам? — спросил Карл.
— Мне? — воскликнул герцог.
— Ну да, вам, брат мой, — сказал Карл. — Разве не вы заявили мне вчера, что вы король Наваррский? Очевидно, гугеноты, хлопотавшие о передаче вам наваррской короны, явились поблагодарить вас за согласие, а короля за передачу. Ведь так, господа?
— Да! Да! — крикнули двадцать голосов.