Ветер Стихий 5

— А я слышала, они любят своих врагов превращать в марионетки. Лишая их души свободы, — подхватила тему другая, заскучавшая в пути воительница. — Поэтому эта искательница истины тебя выпотрошит, набьёт шерстью и превратит в мягкую игрушку для забав, — предположила свою версию событий. — Глядя на неё, все будут видеть твоё лицо. Душу же вселит в какой-нибудь ночной горшок на ножках. Или в сундук запрячет, во тьму, на века.

— Да ну вас, — обиженно надулась молодая копейщица, которую застращали со всех сторон. — Если кукольница будет бегать затыкать рот каждой, кто посмел про неё пошутить, то раньше состарится, чем добьётся желаемого. Да и разве вы этого допустите? А? Не постоите за мою честь? Вы мне кто, сёстры или свекрови? Да чхать я хотела на неё и её мнение, — самоуверенно заявила, но всё же голосок сделала потише, покосившись на меня настороженным взглядом.

— Конечно, недопустим!

— Не сомневайся, мы эту закатницу быстро превратим в свистящую флейту.

— Да пусть только сунется. Хребет сломаем.

Тут же отовсюду послышались воодушевлённые подтверждения единства сестёр копья. Как-то быстро у них всё поменялось. Глядишь, так через полчаса убедят себя нанести упреждающий удар. Вот Акаша удивится.

— Хорошо, но с уснувшей марионеткой что будем делать? — озабоченно спросила одна из копейщиц — Тут оставим, или с собой захватим? А может, по цепочке передадим весть главным, пусть сами думают? — предложила переложить ответственность на другие плечи.

— Я бы с собой прихватила. Хоть на горбу, но дотащила бы до следующей стоянки, но у куклы же там ничего нет. Даже зацепиться не за что. Соскальзывать будет, сволочь. Так что ну её. Пусть спит дальше, — под дружный хохот, одна из женщин отпустила непристойную шуточку, разрядившую обстановку.

Слушая их болтовню, не придавал ей большого значения. О чём ещё солдаты, во что бы их ни обрядили, должны болтать на марше? О поэзии? О вкусовых качествах вина, урожая пёс его знает какого года? Со склона, спросить у того же советчика. А может, о тайнах математики? Обижаться на такое глупо. Вот если бы сказали это в лицо, зная, кому и что говорят, тогда другое дело.

Сориентировавшись на местности, поспешил догонять ушедший вперёд отряд наёмников, двигающийся отдельной группой. Догнав условных своих, насчитал почти три десятка дари из братства искателей истины, за которыми тянулся хвост из марионеток и целого отряда горных бегемотов, возвышающихся над остальными, как взрослые над детьми. По ним команду Хамы и нашёл, не прибегая к отслеживанию меток.

В отличие от воительниц плато Воющих ветров, радующих глаз своей выправкой и однообразием внешнего вида, наёмники представляли собой какую-то бродячую толпу авантюристов, в которой каждый одет во что горазд. Когда я пришёл, застал Акашу за разговором с незнакомой мне длинноволосой низкорослой женщиной в синем халате с чёрной окантовкой краёв, сидящей верхом на большой механической собаке. Не знаю, зачем она придала ей трёхцветную пятнистую раскраску, не леопардовую, а, а-ля дворняжка, на хвосте которой ещё и бантик повязала. Вроде бы из детского возраста давно уже вышла, а вот он из неё, похоже, ещё не совсем. Следом за собакой бежала стая кукольных обезьян, размером со взрослого человека.

Образ обезьяны здесь был довольно распространённый, как и слонов, львов, орлов. В отличие от медведей, енотов или лосей, которых я ещё не встречал, что, в общем-то, вполне объяснимо. Кого местные жители чаще видели, того и изображали в своих творениях.

По обрывкам разговора понял, что Акаша обсуждала с «коллегой» тему марионеток. Высказывая своё авторитетное мнение. Тоже мне эксперт нескольких лекций. Однако, важно «надувать щёки» у неё получалось отменно, этого не отнять. Как и уметь облегчать себе жизнь за чужой счёт. Ещё лучше, сидя на чужой шее. Поскольку пачкать ножки в дорожной пыли безупречная демонесса не желала, то с удобством устроилась там же, на спине механической собаки, поучая её хозяйку, как правильно распоряжаться марионетками. Забавное зрелище. Впрочем, она была далеко не единственной наездницей. Хама оседлала бегемота, у которого за спиной было закреплено что-то вроде переносной версии колесницы. Высокая коротковолосая, немного курносая женщина, что приходила с ней договариваться с Акашей, ехала на толстом полосатом коте с длинными усами, являющимся призывным духом. Последняя женщина, входящую в команду Злого бегемота, оседлала механического скорпиона, жало которого завершалось железной сферой, из которой торчал короткий толстый ствол. Кажется, я начинаю догадываться почему у этой команды сильных, независимых женщин, проблемы с мужчинами.

— Я здесь, — предупредил Акашу о своём появлении через зачарованную заколку.

Настроение было хорошим, поэтому не удержался от небольшой шутки.

— Можно к вам, третьим? За это разрешу меня хвалить, кормить и гладить.

Акаша посмотрела на свою вернувшуюся марионетку с одобрительной, приветливой улыбкой, видимой всем, и нечитаемым взглядом, заметным только мне.

— Уже вернулся? Хорошо. Всё в порядке? — спросила вслух, заставив на мгновение растеряться от удивления.

Не понял, к кому именно она обращалась, к Мадре или к Амиру? На всякий случай утвердительно кивнул. Обернувшаяся хозяйка стаи кукольных обезьян тоже улыбнулась.

— Зря ты под предлогом помощи отправляешь своих марионеток приглядывать за сохо. Они могут счесть это признаком недоверия. Оскорбиться. Подумав, что считаешь их слабыми неумехами, неспособными самостоятельно справиться с разведкой и охраной.

— Неважно, что они чувствуют, важно, что делают. У меня столько же причин доверять им, сколько у них, доверять мне, — ничуть не смутилась Акаша, отворачиваясь от меня, чтобы не привлекать лишнее внимание. — Если принцессе моё решение не по нраву, пусть об этом скажет.

— Сильно сомневаюсь. Ты же у неё в любимицах.

— Почему так решила? — удивилась Акаша.

А уж как удивился я.

— Потому что слишком часто она тебя вызывает. Интересуется мнением. Просит составить компанию. Остальных же без веского повода и близко не подпускает. У принцессы несколько хороших поисковиков, но обращается она почему-то только к тебе, — напомнила кукольница.

— Не преувеличивай. Выдаёшь желаемое за действительное. Я знаю, что Рансула руководит всеми поисковиками. Как нашими, так и их. Следит за тем, кто чем занят. Ставит задачи, выслушивает отчёты, проводит совещания. Кроме того, тропу и места стоянок сохо проверяют сами, не доверяя это дело наёмникам. Нас лишь просят осмотреть боковые проходы, пещеры, разные сомнительные места, куда им самим соваться либо лень, либо опасно, либо жалко тратить на это время. Заставляя носиться по всей округе, сбивая ноги, а потом их ещё догонять. В случае чего, именно мы примем первый удар на себя. Собственно, для этого нас и нанимали. Левая же рука принцессы, Маала, делает то же самое, но с командирами искателей, копейщиц и лучниц. На одной разведка, на другой общее командование. Что остаётся Парме? Правильно, маяться дурью от безделья. Вот и она и нашла себе вторую собачку, для забав. Думаешь, она обсуждает со мной важные вещи? Как бы не так. Зовёт просто так, без повода. Иногда просит рассказать какую-нибудь забавную историю, а потом отсылает. Это со стороны смотрится так, будто со мной советуются.

— Но всё же зовёт-то тебя, а не кого-то другого. Значит, чем-то да приглянулась, — рассмеялась собеседница, не поверив её словам.

Чем сильнее что-то отрицаешь, тем охотнее в это верят.

— Я не золотая монета, чтобы всем нравиться, — упрямо возразила Акаша.

Словно по заказу появилась посыльная от принцессы, пожелавшей её видеть. Под тихий смех кукольницы, попросившей повторить, что она только что сказала, недовольная Акаша спрыгнула с собаки. Кивнув Хаме, получая её разрешение, отправилась развлекать нанимательницу.

Парма находилась во главе отряда, как и полагалось важной персоне, в окружении грозных телохранительниц и своих верных советниц. Всего свита принцессы, за исключением охраны, насчитывала пятерых дари. Правую и левую руку, которых я уже видел ранее. Важного мужчину с холёной внешностью, одетого в яркий, узорчатый наряд. Предположительно какого-то чиновника или советника, поскольку вёл себя с принцессой не как равный, а скорее, как почтительный, покорный слуга. Судя по нежным рукам, не знающим мозолей, он не держал в руках ничего тяжелее пера или ложки. Борода мужчины, его гордость, была завита в рулончики кудрей, уложенных ровными рядами. Следующим шёл миловидный юноша благородных кровей, из знатного дома Воющих ветров, вооружённый богато украшенным комплектом пешего лучника. Если не ошибаюсь, такой набор стоил целое состояние, как и всякое другое, действительно хорошее, качественное оружие, которое не так часто планировалось использовать по прямому назначению. Последней составной частью свиты являлась суровая, немолодая женщина в однотонном походном костюме, с выправкой прирождённой аристократки. Не той, что стоит в первых рядах, блистая красотой, умом и красноречием, а той, что из-за спин остальных внимательно посматривает по сторонам. Одним, давая полезные советы, другим, своевременные ответы или туманные намёки. Часто представляя интересы третьей стороны, которая не любит шумных сборищ, пустых разговоров и самостоятельных действий. Не путать с самостоятельными решениями.