Страница 57 из 74
Сколько бы длился этот интеллектуальный разговор, сказать сложно. Градус беседы набирал обороты, страсти кипели.
И тут из перевязочной раздался крик Сергея:
— Алиса! Мать твою!..
Все присутствующие подскочили как ужаленные. И толпой — вместе с появившимися из сестринской старшей и постовыми — вломились в перевязочную.
То, что предстало взору бывалых служителей медицины, не входило ни в одни рамки.
На столе под наркозом спал пациент. У его головы в окровавленном халате, с распоротой от локтевой ямки до кисти рукой, истекая кровью, стоял анестезиолог Дима. Перевязочная сестра и анестезистка, вытаращив глаза, не могли закрыть рты от шока. Сергей пытался наложить жгут и остановить кровотечение. И венцом всему являлась застывшая в ступоре Алиса, сжимающая в руке скальпель, с которого капала кровь.
Ванька достал из кармана халата телефон и сделал серию снимков на память.
— Да… Это не эротика… — задумчиво произнёс главный.
— Это жёсткое порно с элементами БДСМ! — парировал Данилов. — Причём, не знаю, как остальные, а я определённо чувствую себя сабом.
— Размывайтесь, Алисочка, и идите-ка собирайтесь… Вы не доктор, вы оружие массового поражения! — констатировал зам по хирургии.
— Да-а-а, поразили вы нас, Алиса… — это уже кардиолог вставил веское слово.
Позже, после того как Диме наложили швы и повязку и прооперировали больного с гнойным подмышечным лимфаденитом, сидя в ординаторской, Сергей осветил события в перевязочной, одновременно каясь в собственной глупости, потому что решил доверить Алисе провести самостоятельную операцию.
— Ребята, поначалу всё шло стандартно. Дима вводит больного в наркоз, и тут эта коза, не дожидаясь команды со стороны анестезиолога, хватает скальпель и решает вскрыть абсцесс в подмышечной впадине. Дима в этот момент протягивает руку со стетоскопом к груди пациента, и… Алиса втыкает — слава богу, ещё стерильный — скальпель Диме в руку!
Главный молча достал смартфон, нажал вызов и, обрисовав ситуацию, ледяным голосом произнёс:
— Егор Филиппович, я сейчас вам вашу родственницу вместе с характеристикой о прохождении практики и вещами прямо в Облздрав доставлю.
Включил громкую связь, чтобы все слышали ответ.
— Ну что вы, Константин Сергеевич! Я сейчас за Алисой сам приеду.
Саше даже не пришлось писать ту самую характеристику — всё сделал главный.
Да и с Егором Филипповичем встретиться ему в тот день было не суждено. Поступил экстренный пациент, и Саша с Иваном ушли на операцию. А потом он отправился домой, улыбнулся забежавшей на минутку между вызовами Асе, поцеловал Мишку, потрепал по голове Гошу, напомнив ему, что если тот не сходит в парикмахерскую, то Саша подстрижёт его сам, а парикмахер он сомнительный: вот наложить красивый шов после операции — пожалуйста, а ровно обрезать волосы — непосильная задача. От еды отказался, чувствуя, что на это уже нет никаких сил, и завалился спать.
Часть 47
Перед Олегом сидели все заведующие подразделений его центра. Шло важное совещание, и прямо посреди доклада зама по хозчасти раздался звонок. Не ответить именно этому абоненту Олег не мог, потому что тётя Зоя не понимала, что человек может быть занят. Важно было только её состояние, её желания и её потребности. И всё это немедленно — здесь и сейчас. Олег извинился перед сотрудниками, вышел в приёмную и ответил.
— Олежек, сынок! Мне очень нужно с тобой поговорить. Это важно! — раздавался в трубке командный голос. — Немедленно приезжай ко мне и привези творог. Тот, что ты купил позавчера, кисловат.
— Тётя Зоя, я приеду после работы, творог куплю.
— Смотри, чтобы не кислый был! — прозвучало повелительно.
— Мне его пробовать прямо в магазине? — возмутился Олег и позавидовал брату, живущему за несколько сотен километров от матери. — Приеду — поговорим, а сейчас я занят.
Он вернулся в свой кабинет и продолжил совещание. Говорилось о необходимости закупки нового оборудования для лаборатории, он обещал подумать и решить. Сотрудники только переглянулись. От шефа слышать столь неопределённые ответы они не привыкли. А что он мог? Конечно, если продолжать работу здесь, то покупать новое, более современное оборудование просто необходимо, а если продавать центр, то зачем ему такие расходы — пусть новый владелец этим занимается.
Но ни одна душа ещё не знала о его намерениях.
Жить вдали от женщины, с которой он хотел связать жизнь, было невыносимо. И он, и она недоумевали, почему признание не случилось раньше, что мешало? Наука? Так она никуда не делась бы. Расстояние, престижная работа? Теперь это казалось глупостью, но время назад не воротишь. Может, жили бы вместе — так давно свои дети родились бы.
Каждый вечер Олег с Татьяной созванивались и говорили, говорили, мечтали, строили планы, но их реализации всё время что-то мешало, всегда случалось то, что заставляло оставаться на своём месте. То беременность у женщины сложная, надо до родов довести, а как родит, так можно переезжать. Но такая женщина оказывалась не одна, и сроки беременностей были разные, и переезд оттягивался и оттягивался. Или аспирант с диссертацией не сегодня-завтра работу закончит, вот защитится… И так снова и снова. Почти два месяца с Таниного визита прошло…
Сначала Олег думал, что Татьяна переедет к нему. Но надежда постепенно таяла. Тогда он решил продать свой центр, квартиру, дачу и сорваться в Москву. Вырученных денег должно было хватить на своё жильё, пусть и не в самом центре, а там работу найдёт, с его-то квалификацией. Но тут неожиданно встал вопрос с Дашей. У неё была мать. По крайней мере, на бумаге, то есть в документах, мать значилась. Нет, Соня не приходила проведать ребёнка, да и вообще никак не проявлялась в жизни Олега и дочери. Единственное, что напоминало о её существовании, это ежемесячные сообщения о получении денежных переводов.
Но чтобы уехать, надо было как минимум получить разрешение от Сони. Проблемы, одни проблемы!
А ещё была тётя Зоя.
За то время, что Даша жила с ней, тётушка привыкла к тому, что племянник заботится, привозит продукты, лекарства. После того как Олег забрал ребёнка, а Соня съехала на съёмную квартиру, Зоя Фёдоровна продолжала требовать помощь. А Олег не мог отказать сестре матери, даже зная, что Саша присылает тётушке деньги и оплачивает счета за квартиру.
Сегодня тоже, вместо того чтобы побыстрее вернуться домой к дочке, Олег был вынужден заехать в супермаркет за творогом и отправиться к тётушке.
— Я из кислого творога творожники приготовила, — не поздоровавшись, произнесла она. — Мой руки и садись есть.
Готовила Зоя Фёдоровна вкусно, а потому отказываться Олег не стал.
— Я тебя почему позвала, — начала издалека она. — Через неделю из Германии приезжает мой внук Серёжа. Я хочу, чтобы ты его встретил и привёз сюда.
Олег молчал некоторое время, переваривая услышанное.
— Тёть Зоя, Серёжа едет к отцу. Я, конечно, созвонюсь с Сашей. Вполне возможно, что это очень хорошая идея, что племянника буду встречать я. У меня есть дела в Москве, заодно и порешаю. Саше забрать сына от нас проще, чем в столицу на машине пилить.
— Вот ещё! — Тётушка подбоченилась, намереваясь отстаивать своё мнение. — Серёжа будет жить у меня. А Саша, если захочет, то приедет с ним повидаться. Нечего ребёнку делать в этом колхозе, где теперь живёт мой сын.
Олег разозлился.
— Вы сейчас серьёзно? — Он отодвинул в сторону тарелку и, прищурившись, посмотрел на тётушку. Если бы она не была так зациклена на себе, то почувствовала бы недоброе, но Зоя Фёдоровна не заметила, что допекла племянника, похоже, окончательно. Олег же тихим голосом, от которого у его сотрудников мгновенно просыпался инстинкт самосохранения и они убегали подальше от начальства, продолжал: — Моя мама безумно меня любила, а вы ведь сёстры, и я думал, что и вы к Саше так же относитесь. Я особо не приглядывался, но считал, что вы любите своего сына. Он всегда был хорошо одет, чистый, умный. Остальное меня не интересовало — у нас с ним в то время было мало точек соприкосновения. Я старше его на десять лет, наши интересы не совпадали, да и виделись мы редко. И мне казалось, что вы любите его так же сильно, как моя мама меня. Что же случилось? Тётя Зоя, за что вы так не любите Сашу? Не оправдал надежд? Не стал марионеткой в ваших руках? Волю проявил, самостоятельность?