Страница 58 из 64
— Он что, сдурел? Не понимает, что теперь мы все в опасности?! Нельзя ехать! Если нас засекут — поймают, отправят на допрос! А мне все это на хрен не нужно.
Вовчик резко тормозит, авто позади едва не бьет в наш зад, но вовремя успевает вывернуть:
— Ты дебил?! — орет на него мужик, поравнявшийся с нами, поднимает пэку, и Вовчику тут же приходит штраф: «Небезопасное поведение на дороге −2 пункта».
Я снова перескакиваю в него. Нет, я все-таки заставлю тебя делать то, что надо. К счастью, время предыдущего мысленного приказа уже истекло, и я снова отдаю приказ:
«Возвращайся к дому Семена».
Вова снова несколько секунд мешкает и начинает двигаться. Я быстро переключаюсь на Саньку.
«Не мешай ему, — говорю я ей, — Ты его сбиваешь».
Санька не отвечает, а только едва заметно кивает.
Мы возвращаемся, всю дорогу меня подмывает переключиться на Семена и узнать, что там у него происходит. А еще я опасаюсь, что служба безопасности уже увезла Мишаню в неизвестном направлении.
Но сейчас лучшая стратегическая позиция здесь. Да и этого Иуду нельзя ни на минуту оставлять.
Вова тихо ругается, кажется, хочет нарушить приказ. Но это, по всей видимости, сильнее его. Даже если сильно захочет, нарушить его не может, если только не подталкивать извне вопросами и не заставлять его думать.
Я приказываю Вовчику припарковаться неподалеку от дома, но так, чтобы нас не было видно. Он это делает, отъезжает в соседний двор. Обзор у нас теперь хороший и среди других машин мы не слишком заметны.
Нам отсюда отлично видно двор за решетчатым забором, черный мини-вен все еще стоит, на улице какая-то суета.
По моим подсчетам, с тех пор как Мишаню туда погрузили, прошло не больше двадцати минут. Хотя и непонятно, почему они мешкают и не уезжают. И тут вдруг становится ясно почему.
Буквально на несколько секунд в поле зрения появляется Семен: руки у него за спиной, как у заключенного, а позади следуют те самые безопасники, которые обыскивали его квартиру.
Да что ж нам везет-то так сегодня?!
Отец и его телохранитель Гена тоже здесь. Все они садятся в длинное черное тонированное авто и трогаются. Тут же начинает двигать и мини-вен с Мишкой.
Они покидают двор, выезжают на трассу.
«Следуй за ними. Старайся держаться подальше», — велю я Вове.
Он выжидает минуту, а после тоже трогается с места. Я прекрасно отдаю себе отчет о том, что мысленный приказ не безотказный инструмент. Что на протяжении слежки мне не единожды придется бороться С Вовчиком в те моменты, когда будет заканчиваться время приказа. Также я держу в уме, что в любой миг машину Вовчика могут засечь, к тому же мы ее уже засветили.
И тогда, и впрямь могут быть проблемы и у остальной половины подопечных. Хватает и того, что Смен и Миша влипли по самые не балуй. Хотя, что-то мне подсказывает, что Семена отмажет папаня. А вот за Мишку заступиться некому кроме нас.
Нужно быть максимально осторожными, а еще необходимо, чтобы Вовчик помогал, а не совал палки в колеса.
Санька всю дорогу опасливо косится на него, но сбивать не смеет, единственное, что она делает — откидывается в кресле и закрывает устало глаза:
— Надо же было влипнуть так, — бормочет она.
Чем больше мы едем, тем больше она впадает в тихую истерику. Я замечаю, как она вжимается в кресло, как таращит глаза, стискивает свою сумку так, что я слышу скрежет ногтей по кожзаму. И тут наверняка больше играет даже не то что произошло до этого, а то, что мы продолжаем нарываться и следуем за опасностью по пятам.
Все-таки мои подопечные морально не подготовлены к такому. Они у меня вообще ни к чему не подготовлены. Придется готовить.
Пока мы едем по городу, от слежки укрываться получается довольно просто. Мы прячемся за другими машинами. Все становится сложнее, когда мини-вен и черное авто покидают город и сворачивают на просёлочную дорогу, а после едут куда-то вглубь полей, которые тянутся до горизонта.
Здесь уже тяжело следовать за ними.
«Тормози», — велю я Вовчику и тут же переключаюсь на Саню.
«Скажи, что нам нужно поговорить», — передаю я через нее Вове.
Она повторяет. Вова поворачивает на нас настороженный и одновременно дерзкий взгляд.
— Считаешь, я все испортил? — с вызовом спрашивает он. — Но, если бы я не увез нас, мы бы все вчетвером туда поехали. И что тогда?
Несмотря на всю браваду и грубость, я вижу, что Вова меня опасается. По глазам вижу, по словам, которые он явно произносит, чтобы оправдать свою трусость и слабодушие. Помнит, сукин сын, что я умею.
«Повторяй слово в слово», — велю Сане, и она с готовностью кивает.
«Ты подставил не только Мишу и Семена. Ты и себя подставил. Ты ведь сразу задумал так поступить при малейшей опасности. Но мы все в одном положении, мы все в опасности. Ты, по всей видимости, слушал задницей, когда я объяснял. Заруби себе на носу, Вова, еще хоть раз выкинешь подобное, я тебе такую жизнь устрою, что угрозы Кузьмича тебе покажутся любезными комплиментами. Понял?»
Саня пересказывает слово в слово, да еще и пытается подражать моей грозной интонации.
Вова смотрит на нас, моргает набычено, отвечать не спешит и явно хочет возражать.
Время выходит, Сему и Мишу везут не пойми куда, а еще заканчивается мое терпение.
Я переключаюсь на Вована и отдаю приказ:
«Врежь-ка себе по морде, да посильнее».
Без раздумий он сжимает кулак и бьет себя со всей дури в левый глаз. Прочувствовать все прелести удара я не успеваю, перескакиваю в Саню. От неожиданности она вскрикивает.
— Ты чего? — ошарашенно спрашивает она его, но потом до нее кажется доходит, и она насмешливо хмыкает.
— Ничего, — бурчит Вова. — Понял я все, — последнее явно адресовано мне.
«Точно?» — Саня тут же передает.
— Да точно, точно, — говорит он и, помешкав, добавляет: — Больше такого не повторится. Что мы собираемся делать?
«Ждите здесь, — говорю я Саньку, — пойду узнаю, где ребята и что происходит. От вас скорее ничего не понадобится я и сам смогу их вытащить. Но вы должны быть готовы быстро приехать и забрать их».
Саня начинает пересказывать, а я переключаюсь на Семена.
К моему облегчению, Семен оказывается в сознании. Чувствую, что мы еще едем, жду, когда прояснится зрение, чтобы посмотреть, куда именно нас везут. Но не тут-то было. Уже и звуки слышу, и ощущаю, как стянуты руки за спиной, а зрение так и не проясняется. Затем ощущаю, что у него что-то на глазах, какая-то тряпка или мешок.
Что ж, ладно, попробуем иначе. Я забираю контроль:
— Па-а? — тяну я.
— Я же сказал, помалкивай, — совсем близко слышится шипение отца Семы. — Не вздумай ничего выкинуть, все отрицай, за мальчишку скажешь, что ничего не знал, я же со своей стороны сделаю все, что в моих силах. Тебе ничего не угрожает.
— А куда мы едем?
— Если ты еще сто раз спросишь, я все равно не отвечу, — отвечает отец.
Ясно, значит Сема уже и без меня интересовался.
— А что будет с мальчиком? — спрашиваю я.
— Это уже нас не касается. Тебе ничего не угрожает, просто зададут несколько вопросов, а потом поедем домой.
Так, ясно, Семы везут на допрос. Значит, и я еду с ним. Чтобы зря не расходовать время, возвращаю ему контроль. Как только это делаю, подопечный облегченно вздыхает. ВидимоЮ рад, что я вернулся.
Ситуация, конечно, едва ли замечательная. И как теперь выкручиваться — совсем непонятно. Но сейчас главное выяснить, где мы.
Так мы едем еще какое-то время, дорога явно не меняется, все так же ощущаются ухабы и кочки. Затем авто начинает сбавлять скорость, а после тормозит. Мешок с головы снимать не спешат. Это конечно хреново— так мне не увидеть, куда мы приехали.
Семена вытаскивают из машины и куда-то ведут. Я, забрав контроль, делаю вид, что спотыкаюсь, и со всего размаху валюсь на спину. В полете дергаю головой так, чтобы слетел мешок. Пока Семен летит, какой-то бедолага из безопасников даже пытается его поймать. Совсем отчаянный.