Страница 35 из 69
Ходили слухи, что сам главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич запретил изнурять пехоту усиленными скорыми переходами. Говорили, что он заявил: «Ни к чему торопится. Все равно японцы дальше побережья не убегут». И с этим заявлением были согласны почти все сослуживцы Анемподиста. Действительно, куда спешить и зачем надрываться, если можно просто выдавливать япошек массой войск. Тем более, что кавалеристы, получив кровавый урок во время прорыва, отрываться от основных сил тоже не спешили. В основном приданные дивизиям и бригадам эскадроны и сотни шли передовым и боковым охранением. Вот и сейчас впереди колонны полка двигалась, рассыпавшись на дозоры, полусотня казаков. Один из которых, как заметил Кощиенко, наметом скакал по обочине прямо к штабной колонне. Которая шла как раз за колонной роты Гришина, получившего, кроме командования ротой, чин капитана. Чины и звания получили многие, выжившие во время прорыва обороны японцев. Даже Кощиенко из ефрейтора стал младшим унтер-офицером и получил под командование отделение. Демьяна Косого тоже не забыли и он стал ефрейтором. И теперь шел рядом с Анемподистом, как всегда продолжая негромко высказываться обо всем, что увидит, и критиковать все подряд. Вот и сейчас он начал ворчать, что казачина дурак, и зря гоняет лошадь по каменистой обочине, рискуя разбить ей копыта. Но и Кощиенко и солдаты его отделения, даже новички, уже привыкли к его ворчанию и не обращали на Демьяна никакого внимания. А на то, чтобы не болтать лишнего при офицерах, соображения у Косого вполне хватало. Отчего он сразу замолчал, как только вместе с казаком к ним прискакали полковой адъютант капитан Шик и фельдшер Афанасьев. Одновременно штабной трубач сыграл сигнал «Привал». Все остановились и самые нетерпеливые начали удивленно перешептываться, так как привал вообще-то намечался позднее. Шик о чем-то быстро договорился с Гришиным и тот вызвал субалтерн-офицера поручика Рогге. Как обычно бывало, отделению Кощиенко «повезло» и его вместе с еще одним отделением их взвода под командованием Рогге отправили сопровождать полкового адъютанта.
— Пока остальные солдаты будут отдыхать, нам опять топать, — привычно проворчал Косой, примыкая к винтовке снятый на время марша штык. Пошли неторопливо, теперь даже казачий конь шел устало, словно проскакал верст сорок зараз. Прошли по накатанной, натоптанной дороге, по которой любой горожанин мог увидеть следы недавно прошедшего большого войска. Поднялись на пригорок, и пошли вниз к небольшой корейской деревушке. И начали спускаться вниз, невольно замедляя шаг. Кони казака и адъютанта, боевые, привычные ко многому, заволновались, фыркая и пытаясь свернуть с дороги обратно. А причина, по которой даже передовой дозор не хотел заходить в деревню, оказалась видна сразу. И даже заставила большинство солдат и самого Рогге перекреститься. А коек-кого и вспомнить молитвы.
От корейских изб — ханок остались одни развалины. Но пугали людей и лошадей совсем не они и даже не запах дыма от успевших прогореть, но еще тлеющих кое-где пожаров.
— Прости господи, что ж это такое. Они…, — сумел наконец выговорить Косой, — нелюди…
Все население деревни, не захотевшее или не успевшее скрыться, было насажено на столбы, расставленные вдоль дороги. Похоже, здесь были все — мужчины, и женщины, и дети… Кроме, на первый взгляд, самых маленьких. Загадка отсутствия малышей разрешилась, когда пехотинцы по команде Рогге вошли в деревню и начали осматривать развалины. Среди которых и нашлись маленькие обгоревшие трупики. Ничего и никого больше в деревне не нашли.
Кощиенко доложил о результатах осмотра поручику, а тот отправился на доклад к адъютанту, оставшемуся вместе с казаками на окраине деревни. Адъютант, выслушав доклад, ускакал обратно к колонне полка. А оба отделения получили приказ выйти на противоположную окраину деревни и занять оборону. Казаки, мигом проскочив деревенскую улицу, умчались дальше, на разведку. Пехотинцы же занялись привычным делом, выбивая в каменистой земле неглубокие окопчики для стрельбы лежа. Работали ожесточенно, словно пытаясь за этими простыми и привычными делами забыть обо всем увиденном. Анемподист мысленно порадовался, что они попали в передовой отряд. Глядишь, их так и оставят в охранении, а снятием и захоронением трупов займутся другие, сразу решил он. И не ошибся. Рогге и Гришин сумели уговорить командира полка. Рота сидела в передовом дозоре все время, пока остальные нижние чины копали могилы и хоронили корейцев.
Около развалин полк простоял сутки, а потом вновь двинулся вперед. Но уже во втором эшелоне, их успел обогнать шедший до того за ними одиннадцатый стрелковый полк.
Примечания:
[1] Песня ансамбля «Ногу свело!» — «Идем на Восток!». Ниже — песня «Давай за…» — «Любэ»
[2] Сознательный анахронизм