Король арены 4

— Ларри, предлагаю оказать уважение и остальным гостям, — довольно громко провозгласил граф, — Давай мы с тобой побеседуем и позволим задать гостям несколько вопросов.

— «О, пресс-конференция! — отметил я про себя, — Надо же. Не ожидал».

Мы поднялись на сцену, где по распоряжению графа нам выставили пару стульев и столик с напитками.

От графа вопросы были вполне обычные: — Где родился, учился, что памятного произошло, каких успехов добился.

Отбрехался, не особо вдаваясь в детали.

Потом пошли вопросы из зала.

В ответ шутил, пожимал плечами, а то и попросту закатывал глаза в потолок, что вызывало бурный смех.

Но своего я дождался. Парень, примерно мой ровесник, задал именно тот вопрос, которого я так долго ждал: — Кто из ваших соперников вам показался наиболее сильным во время турнира?

— Тим Грантье. В нашем с ним поединке мне просто повезло. Если бы повезло ему, то победителем турнира был бы он, а не я. Это очень достойный соперник, — не постеснялся я вырыть этому неудачник ямку поглубже.

Такое признание, которое от меня только что прозвучало, дорогого стоит. Я, фактически признал, что один из Грантье был ничем не хуже, чем я.

Готов согласиться, что эта шуточка у меня жестокой получилась.

Ну, а что хотел этот парень, который через несколько часов придёт меня убивать?

Всепрощения? Не, не по адресу.

Самое время приподнять его, чтобы потом ему падать было больней, а его поступок казался вопиющей подлостью.

К счастью, энтузиазм графа был не бесконечен, собственно, как и вопросы из зала, так что вернув сцену музыкантам, мы с Калимором разбежались за свои столики.

Официант словно того и ждал.

Стоило мне усесться, как практически через весь зал ко мне прикатили столик с очень большой разогретой гранитной сковородой, на которой в соусе томился уже разделанный лобстер, фаршированный белками перепелиных яиц и щедро усыпанный грибами, весьма похожими на наши чёрные трюфели.

Аромат — сумасшедший! (Цена тоже, даже не смотря на пятидесятипроцентную скидку).

— Разделите это блюдо на три порции. Девушке раза в два меньше, чем нам, — отдал я распоряжение официанту, а для вскинувшейся Эмганы пояснил, — Ты и этого не съешь.

Ишь ты, нашлась мне сторонница пищевого равноправия. Мы и так уже неплохо перекусили, а тут ещё натуральный белок, ни много не мало, а под три килограмма чистого продукта.

Но старосту надо лечить. Иначе из неё эту дурь долго придётся выбивать стандартными способами.

— Предлагаю пари — если свою порцию осилишь, с меня любой десерт, какой выберешь.

— А если нет?

— Поцелуешь меня. В губы. При всех.

— Принято, — отрубила Эмга, заставив меня волноваться.

Не в её характере на такое соглашаться.

Посмотрел на неё внимательней, да нет, вроде не особо и выпила. С чего бы вдруг этакое жу-жу?

Дальше размышлять не стал. Втянул Эмгу в беседу о практике. Это же так символично.

Весь зал слюной исходит, глядя на наши гастрономические изыски, а мы, забыв обо всём, о каких-то своих делах треплемся.

Тем не менее, белок моему организму сегодня необходим.

«Я закончу дело, взявши обязательство», — вроде так у Высоцкого в песне было сказано.

Во-во, словно про меня написано. Как говорится, из песни слова не выкинешь.

Раз уж подписался, то надо соответствовать, как оно в песне и поётся. У меня до начала анонимного свидания времени всего ничего осталось.

Собственно, старухе Альмаре я так и сказал, что наше с ней взаимодействие носит разовый характер и если она меня хоть в чём-то обманет, то пусть готовится к гнёту божественного гнева.

Бабуська отнеслась к моим предупреждениям вполне серьёзно, что и не удивительно. Ещё бы — стать первой свидетельницей тройного благословления!

Скажу больше — судя по всему, я вполне могу считать её своей фанаткой.

Объяснить это сложно, и тут дело даже не в Предчувствии и не в её давлении на мозг.

Просто вот что-то щёлкнуло, и всё.

Вот это самое простое из понятного. Остальное из области догадок. Хотя, и в них я не особо преуспел. Ничем конкретным не похвастаюсь.

Между прочим, рассуждаю я о высоких материях, глядя на старосту.

А перед ней ещё треть порции, и что-то глазки у девушки совсем осоловели.

— Эмга, ты с нами? — с трудом сдержал я сам себя, чтобы не помахать рукой у неё перед глазами.

— Ауют-ть, — с заметным трудом удержала в себе девушка то, что рвалось наружу.

— Федр, деньги с собой есть? За стол сможешь рассчитаться? Завтра верну.

— Не вопрос, и я в доле.

— Короче, я Эмгану в номер поволок, а ты тут всё заверши.

— Сделаю.

— Эмга! Соберись! Мы должны выйти из зала красиво, — попытался я достучаться до старосты, глядя в её ничего не выражающие глаза.

— Дай мне минуту, и идём, — отозвалась переевшая девушка, находясь в полуобморочном состоянии.

К чести старосты надо сказать, что она собрала всю свою волю в кулак, и из зала мы ушли, как надо.

Её вырвало на лестнице.

На всякий случай, я положил на ступеньку выше несколько серебрушек, не глядя на их номинал, а потом дотащил обжору до её номера.

Платье у неё мне понравилось. Не стоит даже мозг парить, как оно снимается. Я просто развязал пояс, а потом сдернул его снизу-вверх, как чехол. Затем намочил одно из полотенец тёплой водой и протёр ей мордашку, грудь и руки. Уложил в кроватку и прикрыл пледом.

Вроде порозовела немного. Засопела. На бок перевернулась. Что характерно, маленькая девичья грудь из-под пледа при этом не вывалилась. Да и ладно… Я и так всё видел. А когда протирал, ещё и пощупал. Короче, размер один плюс, но на ощупь — очень упруго.

Номер закрыл его же ключом, а потом подсунул ключ в щель под дверью, щелчком придав ему скорость, чтобы он не остался прямо у дверей, а проехал чуть дальше.

— Ты куда собираешься? Моя помощь нужна? — вот это почти что правильно заданные вопросы, за которые я и ценю своего приятеля.

— Куда, пока и сам не знаю, а помощь пригодится, — не стал я портить свою карму ложью.