Фортуния любит отчаянных

За ту зиму, что мы провели при дворе Отто Пятого в ожидании тепла, Эрику удалось выбить у короля Эдачии ссуду на устройство баронства и отыскать достаточно обученных людей с любовью к приключениям.

Я зарылась в книги из библиотеки эдачийского дворца и срочным порядком изучала все, что могло пригодиться в градостроительстве, управлении поселениями и натуральном хозяйствовании. Едва ли не каждый вечер я донимала Эрика идеями и вопросами, а порой требовала списки того, что он закупает для первого рейса. Что будет, если палатку сломает ветром? А если налетит ураган? Достаточно ли теплой одежды и одеял на случай внезапного холода? Есть ли там леса для заготовки дров? Нет ли ядовитых змей и растений? Найдется ли среди желающих переехать лекарь? Лекаря не нашлось, и немедленно отрядили посыльных на поиски, а после закупали лекарства, потому что, кроме льна для бинтов, об этом не подумали. Отдельным пунктом я внесла "женские" настойки — я очень сомневалась, что в первые пару лет наше поселение будет готово к рождению младенцев, а женщин с нами ехало немало.

Зная, что еще нескоро мне придется вкусить плодов высокой культуры, я с большой благодарностью приняла приглашение в первый ряд дворцового театра — новшество графини Эрнаус, которую я знала как госпожу Кавалле. Благодаря нынешнему статусу ее звезда еще нескоро погаснет на небосклоне изящных искусств.

По количеству и видовому разнообразию гремучих змей Эдачийский двор ничем не уступал Ангорийскому, и я была рада, когда в середине весны мы отправились в путь. Но стоя на корме и глядя на удаляющийся берег я все еще перебирала в уме списки необходимого.

К моему удивлению, нашему судну пришлось сделать три рейса, пока он привез всех, кто пожелал переселиться на Зубы Дракона в первых рядах. Даже знакомый Эрику маг из Галнии, мэтр Брандт, который пробил первый проход сквозь скалы, собрал детей и поехал с нами. К лету на острове Драк обосновалось полторы сотни человек.

Первые месяцы мы, действительно, жили в палатках. Сезон ураганов мы ждали осенью, но и без того было непросто. Конечно, мне не приходилось самой таскать воду, собирать хворост для костра и разделывать тушки кроликов, но стремительный переход от жизни в собственных покоях дворца к полувоенному лагерю по первости меня обескуражил. Но я быстро пришла себя, влилась в общий настрой первопоселенцев, вспомнила, чему меня учили в обители, и не гнушалась сварить кашу или похлебку для работников.

Я ни минуты не стремилась назад. Здесь никто не запрещал мне, надев штаны и взяв пару-тройку таких же искателей приключений, отправиться на разведку по скалам, холмам, лесам и равнинам. Я возвращалась с новостями об удачных местах, о встреченных животных, а пару раз мы набрели на интересные образцы камней, в которые приехавший с нами ученый муж вцепился как котенок в кусок мяса.

К сезону ураганов был готов баронский особняк, три больших жилых дома, разделенных на комнаты, и конюшня-овчарня-курятник — все под одной крышей. Позже мы превратим эти общественные жилища в магистрат, лечебницу, школу, а люди расселятся по отдельным домам, по квартирам над лавками и мастерскими.

В первые годы баронский особняк был особняком только по названию. По меркам городов Ангории это весьма скромное жилье: спальня, крохотный кабинет на двоих, комната для Агни и Дагни, столовая с камином и креслами, кухня с очагом — вот и вся роскошь. Позже его расширили в стороны и достроили второй этаж. Я завела отдельный кабинет, бывшую спальню на первом этаже отдала под библиотеку, и возможно, скоро придется пристраивать бальный зал — на остров стали прибывать семьи разорившихся аристократов, которые начали жизнь с начала, но при этом сохранили тягу к светской жизни. Эрик сразу выбрал место на возвышенности, где могли бы уместиться десять таких особняков, и теперь по вечерам я любовалась видами с балкона, а вокруг цвел сад — если так можно назвать кусок дикой природы, в котором проложили несколько дорожек.

Зубы Дракона южнее Ангории, и зима здесь длится меньше двух месяцев. Но магу нашлось много работы — Эрик не хотел вырубать леса на растопку, поэтому в ход пошли всевозможные ухищрения. Маг зачаровывал камни для каминов и очагов, и сами очаги складывали приглашенные с северных пределов Эдачии каменщики, которые знали толк в тепле. Разведчики нашли в скалах странного вида переливчатые вкрапления, и маг едва ли не приплясывал от радости, обещая сделать нам нагревательные артефакты, что копят солнечные лучи и не тратят дров совсем. Он назвал эти камни каамагитами и посоветовал Эрику выставить у месторождения охрану.

Когда закончилась первая зима и открылась навигация, приехала Клотильда с детьми. Альфред королевской волей дал ей развод, и Клотильда ступила на берег Драка свободной женщиной. Мэтр Брандт, один из немногих образованных переселенцев, обрадовался, что его детям нашлась компания. Вдали от дворцовых кобр Клотильда ожила, и маг-вдовец проявил понятный интерес к моей невестке. На исходе года оба пришли к Эрику за благословением.

Ко второй зиме жизнь стала налаживаться. Со следующей весны каждый месяц приходили корабли с новыми жителями острова Драк. Стройки не останавливались, и Эрик распорядился возводить дома не меньше, чем двадцать на сорок шагов, чтоб не получить город из лачуг. Всё, всё нужно было делать на пустом месте: прокладывать дороги, нарезать наделы земли, составлять карты, даже писать некоторые законы.

На третий год Фортунус превратился в город, и желающие работать на земле переехали вглубь острова. Селянская живность отправилась вслед за ними.

Утолив первый голод по исследованиям местности я занялась устройством школы, лечебницы и театра. Настоящие артисты еще не скоро к нам приедут, но есть достаточно местных талантов, которые хотят петь, танцевать и развлекать соседей. Я вернулась к урокам магии и начала ассистировать мэтру в мелких делах. На третий год мы решили, что мне пора отказаться от "женских" настоек, и первый отпрыск не заставил себя долго ждать.

Агни и Дагни вышли замуж и обзавелись детьми, но службу не оставили. Их дом, один на две семьи, встроили в склон чуть ниже нашего особняка. Разлучаться двойняшки не пожелали.

Серебряный рудник заработал уже второй весной. Вскоре стали добывать каамагиты. Камней такой чистоты в мире было мало, и дохода месторождение давало даже больше, чем серебро. До поставок дорогих видов отделочного камня мы дошли только на пятый год. Король прислал барону и баронессе вон Краальд-Драк полное восхвалений благодарственное письмо — он не ожидал, что баронство так быстро встанет на ноги.

Дважды в год я получала письма от Мирандии. Дочери Прастона исправно несли службу и задали моду на женщин-охранниц. Альфред ни разу не подал вестей, ну и ладно. Возвращаться в Андорию, во дворец даже ненадолго у меня не было никакого желания. Судя по газетам и журналам, которые нам привозили нас в месяц, Альфред оказался неплохим королем — проводил нужные народу реформы, выслушивал советников, принимал горожан, давал Мирандии возможность донести до него то, что ей сообщали на "женских" приемах, но при всем при этом мою мимолетную славу он мне так и не простил.

На пятый год мы ездили погостить в Эдачию. Я провела месяц в светских гостиных, бальных залах, опере и театрах, увиделась с Катрионой и Сабиной, но была счастлива вернуться домой. Возможно, в этом году мы съездим снова.

На мои плечи упала теплая шаль. Эрик прав, весной по вечерам все еще холодно. Я перебралась к мужу на колени, и устроив меня поудобнее, Эрик сообщил:

— Брандт готов пробивать проход на второй остров. Оказывается, там уже поселилось несколько семей. Ума не приложу, как они туда добрались. Боюсь, одичали.

— Удивляюсь, почему только несколько. Я их понимаю, мне тоже хочется исследовать новые земли. Наш остров мы уже объездили вдоль и поперек.

— Полагаю, такие дикари есть на всех островах. Надеюсь, там не творится ничего противозаконного.