Страница 77 из 80
Хотя , ежели для первого подобная трапеза и относилась просто к разряду экзотичных кушаний, то Андрею угрожал ни мало ни много грех впадения в каннибализм. И тем не менее...
Тем более, что на второй день путешествия с ним приключился моральный надлом и он таки оставив закуток под охраной Фагота, вышел на платформу с целью чего купить, дабы чего сожрать. Уж больно изголодался. Там-то с ним и приключился этот самый моральный надлом. Как оказалось, все без исключения торговки, здоровенные бабы, отличающиеся зычным голосом и необъятными телесами , торговали продукцией одного лишь наименования. И этой самой продукцией была кротовка. Андрей не сразу сообразил, что из себя представляет эта самая кротовка. Оказалось что это настойка в которой сорокаградусная водка настаивается на тушке дохлого крота. Причем бабы, рекламируя свою продукцию, в качестве оригинальности и эксклюзивности продукта предлагали обратить внимание , на то , что дохлый крот в бутылке расположен исключительно головой вниз. В чем тут прикол Андрей так и не понял. Ему банально стало дурно. И ежели бы не двухдневное голодание, обязательно бы проблевался прямо на платформу. И это при том, что во времена своей студенческой юности он с друзьями неоднократно употреблял импортный продукт из Поднебесной, представляющий из себя спирт , настоянный на Юго-Восточно-Азиатском ужике, гордо именуемом безумно ядовитой змеей. Опять же любимый анекдот той самой поры звучал следующим образом: « жена решила вылечить мужа от алкоголизма и засунула дохлого кота в бутыль с самогоном. А вернувшись с работы обнаружила благоверного тщательно выжимающего кота в стакан со словами: « Ну котик, еще капельку»». Вот только, как оказалось, между словом и делом подчас существует непреодолимая преграда, которую Андрею так и не удалось превозмочь. А может он просто пить натощак не хотел, а крот в качестве закуски смотрелся слишком неубедительно.
Так что оставшиеся время Андрей провел в своем закутке, отбивая атаки мыслеобразов Фагота, касательно того, что надо немедленно сожрать очередное орущее дитя и с философской отрешенностью наблюдая за тем, что с каждым часом проведенным в вагоне все более и более проникается доводами смилодона. Впрочем Фагот не слишком часто его и беспокоил, поскольку Йосе удалось значительно повредить Магический Источник кошака, так что в ближайшую неделю он теоретически должен был прибывать в околокоматозном состоянии, что вполне устраивало Андрея. Поскольку Белов опасался спонтанной трансформации кошака в смилодона , подобную той, что произошла в скобяной лавке Рабиновича и К. Последствия такого превращения могли значительно выйти за рамки одного лишь сожранного орущего энергетического вампира. При этом могла пострадать значительная часть пассажиров, что при общей численности таковых человек в двести, набившихся в один вагон, однозначно бы привлекло к Белову внимание силовых структур с последующим уведомлением родственников. А этого Андрей ну никак допустить не мог. Уж очень сильное впечатление на него произвел лощеный хлыщ родственник, который в сопровождении телохранителей в поисках Андрея вломился в гостиницу. С ярко выраженными недобрыми намерениями на лице. Да и дядюшка настоятельно рекомендовал затаится и не отсвечивать. Хотя, если сохранять объективность, Андрею и самому периодически хотелось использовать Воздушный Таран с тем, чтобы отбить у окружающих еще хотя бы сантиметров двадцать свободного пространства
Так вот, ежели с Фаготом все проистекало в сравнительно безопасных границах, то Книга Старца однозначно не выдержала окружающей атмосферы и сошла с ума. Андрей убедился в этом, когда отвоевал значительный кусок откидного столика в своем купе и расположивши дневник Белова на столешнице попытался при свете полной луны, освещающей помещение сквозь давно немытое стекло и под оглушительный храп соседей, описать в дневнике свои приключения в Зеноне. С тем чтобы в качестве алаверды получить развернутую инструкцию, касательно привязки чужого Родового Перстня к себе любимому. Как не удивительно, в своем рюкзачке помимо дневника Белова Андрей обнаружил и ту самую роскошную самопишущую ручку, невзначай прихваченную из Восточного экспресса и служащую наглядным подтверждением тезы, что лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Попытка написать на чистом листе Дневника Белова первую же фразу , типа: « я пересек границу аномальной зоны с твердым намерением обрести силу и знания», сразу же натолкнулась на ряд преград. Во-первых, почерк из привычного размашистого, присущего оригинальному Андрею, вовсе не захотел трансформироваться в мелкий бисер. И во-вторых, сразу же после первой фразы, преисполненной мужеством и уверенностью в своих силах, артефакт сгенерировал свою, написанную красными чернилами и звучащую не слишком-то обнадеживающе. Слышь, ты, кончай дурью маяться.
Это Андрей еще как -то мог перетерпеть. Ему и самому не очень по душе пришелся пафос, с которым он начал жизнеописание своих приключений в Зеноне. Но вот последующий текст, возникший на странице дневника, что называется на голову не наденешь.
Похоже у артефакта банально поехала крыша. Ничем иным объяснить текст появившийся на страницах дневника Белова Андрей объяснить не мог.
А этот самый текст гласил:
Как мы знаем, большое влияние на формирование русского культурного архетипа оказало принятие в 10 в. христианства, которое пришло на Русь из Византии в православной форме. Русский человек изначально был подготовлен к восприятию православия (всем ходом собственного развития).
Православие, хотя оно включило в себя все общество, не захватывало человека целиком. Православие руководило лишь религиозно-нравственным бытом русского народа, то есть регулировало праздники церковные, семейные отношения, времяпровождение, при этом обычная будничная жизнь русского человека не затрагивалась им. Такое положение вещей предоставляло свободный простор самобытному национальному творчеству.
В восточно-христианской культуре земное существование человека не имело ценности, поэтому основной задачей было подготовить человека к смерти, а жизнь рассматривалась как маленький отрезок на пути в вечность. В качестве смысла земного существования признавались духовные стремления к смирению и благочестию, аскетизм и ощущение собственной греховности.