Страница 16 из 56
— Наверху? — деловито уточнил Шест. Внятные приказы его успокаивали, как заметил.
Прислушался к смрадной прохладе залы. На бойцов холод воздействовал сильнее, да и компания сломанной техники не радовала. И как оставить телегу — прочел во взгляде тощего. Телега — наше благополучие, к которому мы присовокупили снятые рюкзаки.
Я подошел к выходу и вежливо постучал по невзрачной текстуре стены. Надо отдать должное упорной технике — распахнула с диким скрежетом, но до конца. Команда враз оживилась — древние демоны отступили в сумрак, дозволяя хромать к привычному миру зоны.
Поднялись без проблем. Тощий последние метры до колесницы преодолел рывком — занырнул в бокс и, подозреваю, испытал оргазм. Вещи нетронуты, повозка и особенно колеса приятны на ощупь.
— Псих, — намекнула Крыса и была беззлобно послана. Норма.
Стоянку разбили метрах в ста от гаража — у полузасыпанной технической будки. Внутри есть место кинуть тельца на четыре персоны, на каменистых россыпях перед дверным проломом удобно разложить кострище. За древесиной отрядил Шеста — у него Нюх с большой буквы. Сам подтащил остатки ящика к стене и постарался устроить ноющую плоть, пока бойцы усиленно шуршат на обустройстве быта. Веха пройдена и пройдена неудовлетворительно, хотя полагаю, что, восстановив питание, вернусь к изначальному плану — растрясти мошну. Чутка дольше? Согласен…
— Замес, сориентируй, — окликнул бойца, шумевшего внутри строения. Парень с готовностью вынырнул под отрытое небо, проследил за моим указующим жестом. — Что в той стороне?
— Я бы отметил группу Херсона, Черепашек, Камилу-бенд. Народ дерзкий, но вменяемый — берлоги мелкие, могут пустить на ночь. И конечно Церковь Оси. Мимо них сложно проехать…
— Почему? — выказал интерес.
— Их осенаторы патрулируют окрестности. Охват широкий, уклониться сложно. — Замес помассировал подбородок. — В принципе, могу постараться…
Я еще раз погонял в уме слово. Реальность не изменилась. И как, бл… жить?
— Осенаторы? — вот теперь и сам сказал.
— Боевики церковников, так-то обычные охотники, но мнят… Вроде вечной миссии. Могут доставить проблем.
— Неправильно, Замес. Доставляем мы, нам — предлагают.
— Усвоил, командир. — Замес сверкнул щербатым прикусом и вернулся в помещение.
Прибыл Шест с обломками скамейки. На пару с Крысой они споро обустроили кострище. Холод значился досадной царапиной, которую хотелось вычеркнуть из уравнения. Пара щелчков зажигалки развернула приятный танец пламени — жаркие язычки подкрасили стены, облагородили камень.
Пока народ перебирал съестное в подготовке меню, под тихие посылы «сгодится» и «ну нахер», я занялся пострадавшей ногой. Закатал штанину и подставил желтовато-черную конечность под отсветы костра. Чесалось жуть… Помял, потрогал, оценивая потенциал. Био делало работу, сглаживая травму. В прошлой жизни предположил бы разрыв мышц и трещины в кости… Всю радостную свору. При лимите в десять циклов, иметь таковую — непозволительная роскошь.
— Зарастет, — прокомментировал оглянувшийся Шест. В его руках пакетики с приправами выглядели детской шалостью. — Видали и похуже… Прикинь, когда яйцо от удара утопило в очке? Неловкое знакомство с черным пространством. И больно, и обидно…
— Командир, тебе бы еще био, — строго объявила мелкая, прерывая откровения тощего. Забота? Сплетение фибрами?
— Сколько в запасе?
— В достатке. — Шест переключался просто на загляденье. Но точные цифры не озвучил. Крохобор.
— Выдай всем. Приняли без разговоров.
Бойцы проявили фантазию — оглянулись на танец теней в разломах стен, откуда сквозило холодом и угрозой. В их понимании дополнительный подкорм предзнаменовал новую опасность… В принципе, согласен. Иллюзии благостной жизни затопчу кованным сорок четвертого размера.
Закинулись панацеей, побулькали водой, настоянной на акве, и словили момент покоя под парок котелка. Ровные шорохи развалин, серая блажь небес и четверка отчаянных у одинокого костра.
Заставил бойцов проверить оружие. Завтра в марш, на который выйдем подготовленными — обещанные встречи пока причислил к сомнительным. Ни одна сука не подкопается — у нас директивный наряд. Взбодренные адхарами бойцы выглядели на четверочку, при моем предвзятом мнении. Сгодится… Замес, тыкавший в угли палкой, озвучил первым:
— Там, внизу, немного стремно… О древних машинах ходят плохие слухи… Не подумай, командир, все ровно, но слухи же есть…
Просто в радость — нарыв вскрылся до созревания.
— Ты зашел, ты увидел, — намекнул ровно. — Не стесняйся, скажи, что конкретно слышал?
Боец открыл рот, закрыл… Помялся, гоняя мимику неопределенности мнения. Все слышали, все дристали и верили… н никто не знал. Магия слухов, да. Решил немного помочь замешкавшимся подопечным:
— Хотели бы берлогу, в которую никто крое нас не сможет попасть?
Зарядил на полную. Крыса приостановила помешивание варева и вроде как порозовела от прилива:
— Ну типа прибраться, накидать… А че…
Судя по блеску в глазах, прониклись. Хорошо. Хотя уверен — пристанище лишь временное, у функции долгосрочные планы, которые уведут в такую глубину, что местный коленкор покажется рядовым пит-стопом. Но то лишь наметки и перспективы, с отрядом работаем здесь и сейчас…
Остатки дня прошли ровно. Потешили материальное и духовное — едой и неспешным разговором. Под танец зарниц обустроились в искаженном пространстве будки — очередной цикл завершен. Шест, дежуривший первым, застыл угловатой скульптурой над багрянцем кострища, и я закрыл глаза. Голень уже не чешется — адски зудит на пару с инсталляцией. Ровной ночи, Джимми, и только так.
Первые световые росчерки от Оси встретили на ногах. Собрались, в моем случае проверились на целостность и выступили. На ногу уже могу ступать, но без фанатизма… Бойцы после принятия утренних калорий от сухпая и порции жидкой био выглядели почти презентабельно. Потертые жизнью пилигримы в поисках смысла — всегда на дороге и мягко посылающие оседлых в жопу. Образ порадовал.
Ковылял первым, прислушиваясь к сигналу. На лавирование времени нет, да и Замес подтвердил, что в местной логистике большие маневры нерациональны — уличная сеть в избранном направлении, доступная к прохождению, выведет по итогу лишь к нескольким знаковым местам.
Первой вехой обозначился скупой вскрик. Как водится, пискнуло и напрягло. Перекинули оружие в боевой режим и присмотрелись к развалинам. Звук шел со дворов офисного месива, в которые готовились углубиться. Я прикинул вероятные векторы обхода… В теснине не сманеврировать, только возвращаться. Резко и звонко ударил металл, хриплый мужской голос пробулькал что-то злое и предсмертное… Дал отмашку к продолжению движения. Нам бояться, только слабиться… Это моя дорога.
Тридцать метров среди колоритных обломков преодолели в молчании. Телега билась на камнях, но поклажа не звучала, оставляя шансы на скрытое передвижение. У обрушенной опорной стены, перед выходом к техническому заднику строения, притормозил и аккуратно выглянул.
Скоротечный бой уже закончился — четверо мужиков в длинных залатанных плащах ворочали трупы, в числе которых два парня и девушка — парни еще держали щиты, размалеванные под черепашьи панцири, что им не помогло. Мясо качественно и обильно порубили, оставив багровую кашицу, слагавшуюся во фрагменты тел. Рядом валяются тощие рюкзаки, чей куцый объем заставлял сомневаться в логичности нападения. Один из мужиков, сунул руку под плащ, скособочился и на злом выдохе осмотрел покрасневшие пальцы.
— На малую ось, суку… — Он подхватил девушку и набросил на плиту, где она застыла в мертвой позе. Из расколотого черепа на серость бетона сочилась розовато-белое…
— Опять? — рявкнули недовольно.
— Я вправе. — Мужик сноровисто сдернул с трупа штаны и пристроился сзади…
— Осенаторы, — прошептали из-за моего плеча. Замес как-то покраснел, налился нездоровой тьмой. — Че творят, суки… Черепашек прихватили. Вечно срутся за угодья…