Страница 10 из 56
У конца дороги притормозили.
— Шест, за мной. Оставшимся бдеть.
На пару с тощим освободили проход и заглянули под своды развалин. Длинное цеховое здание с обвалившейся крышей — прям магистраль в неизвестность. За провалами окон серость, в дальнем торце клякса пролома, сквозь которые видна песчаная насыпь. Тощий попинал ближайший обломок, сплюнул и пренебрежительно дернул плечом. Телега пройдет — оценил пантомиму. А дальше большой вопрос Замесу — куда приведет выбранный путь.
— Нормально, вообще без вывертов, — высказал парень, едва мы вытолкали телегу из корпуса, и я озвучил вопрос.
Перед нами распластался небольшой пустырь, за которым высился ряд осевших бараков, а чуть дальше серели изломы жилых кварталов. На пустыре вольготно тянулся к небу сухой тополь великан. Рядом немного намешано из тентового и мусорного — остатки стоянок и надежд.
— Древо. — Замес ткнул пальцем. — Край Урочища, но отсюда не войти… Брать здесь нечего, так что залетных не встретим.
— Нам туда, — махнул чуть в сторону от бесконечной линии Оси.
— Я и говорю, дойдем без вывертов. На ширме договорюсь без проблем…
Прибыли на первом шаге. Я остановился и развернулся к бойцу. Вот прям ряд вопросов — как осенило. О насущном и в целом, какого хера. Три пары глаз уставились на меня с легким недоумением, и только в случае Замеса — оправданным. Показалось, что даже услышал любимое — «ведь все знают». Сдержался.
— Что за ширма. И почему там надо договариваться?
— Держат что ли? — встрял Шест. Тут и Крыса закивала… Кладезь несвоевременных знаний. Хотя ладно, сам не спрашивал. Уже попривык к Рытвине, а мозаика зон не прочь удивить.
— Не, — Замес воспользовался случаем и привалился к телеге. — Я думал, знаешь командир… Ширма ведет на Базар, старики говорят, рынок там был раньше, крупный. По мне так просто стремные сарайчики, дыра на дыре, не заныкаться, а под лотками сухое говно…
— К сути, — намекнул. Все, что называется Базар, мне заранее не нравится. Отдает профессиональной торговлей, с представителями которой у меня недопонимание.
— Там много шушеры крутится, группы, семьи, пилигримы. Зона большая, приличная, хотя и не свежая… Но на Урочище ходят только Охотники. Вот и обустроили у ширмы легкий перевалочный лагерь, где можно передохнуть, пожрать, обменяться новостями… ну или штаны поменять. Некоторые осели там на постоянку, приторговывают… Оружие, снаряга, но так — дешевка, для свежей крови.
— Проход свободный? — спросил с усмешкой.
— Ну пару вопросов зададут, думаю… — Замес почесал в затылке. — Так принято.
— А церковники?
— До них далеко, ваще далеко. Говорю же, в окрестностях только мелочь вроде меня… зубастая, но мелочь.
— Потрошитель, вср… — донеслось невнятное со стороны Крысы. На нее дружно посмотрели. Инцидент угас в зародыше. Не потянула мелкая.
Вновь зашуршали колеса. Пустырь проявился пустырем — на все сто. Кочки, изломанные фрагменты прошлого, сухие сплетения и приятное отсутствие преград. У Древа чуть притормозили… Крыса мотанула круг вокруг ствола, присмотрелась к остаткам ящиков. Много не мало, одобряю. Остановилась на повороте, непонятно хмыкнув. Кто-то подвесил на дерево пару черепов, пожелтевших за давностью времени. На лбу первого старательно вырезано «4», у второго — «8». И понимай, как хочешь. Белесый орнамент не спешил откровенничать. Замес пожал плечами — не в курсе. А значит отринуто и забыто.
Прошли между бараками, один из которых примечательно подписан «Палас». Новенький уверенно семафорил, показывая дорогу в безликих обломках. При желании в покосившихся столбах, кузовах и наносах плит просматривалась суровая прелесть дороги… но кому, сука, надо. Двигай ноги, толкай колесницу, когда Шест покрякивал на перевалах.
Поворот, нырок под своды остатков магазина, двор и двор, поворот… Нехитрая логистика апокалипсиса.
— Тут почти по прямой, — выдал Замес сакраментальное. Скупо порадовались.
Прошли пару сотен метров и привычный акустический минимализм нарушили звуки стычки. Свернуть некуда, через дворовые отнорки замаемся с телегой. Да и не хотелось — бойцы пригодны для драки, киснуть не про нас. Парой слов продвинул отряд — пошли бодрячком, сжимая оружие.
А потом из-за перегородившей тротуар плиты прилетела голова. Женская, в перекошенной бандане. В выпученных глазах последнее удивление… Влажно шмякнула о тюк в повозке и необъяснимо укоренилась. Крыса отшатнулась под мертвым взглядом…
— А я ее типа знаю… — Замес как-то неуверенно повел арбалетом.
— Опять бл… в телегу. Вот какого… — оглянулся Шест, ратовавший за чистоту и непорочность транспортного средства.
Ответить я не успел. Из соседнего проулка заорали, звякнул металл, а на нас выметнулся сухой. И, как водится, не простой. Зона тешила силу, на прогулку не ставила… Тварь трясло в непрекращающейся судороге — по поджарому телу, пригнувшемуся к асфальту, пробегали валики мышечных спазмов. Из ненормально раззявленного рта лился клекот, руки со стесанными до кости пальцами чиркали по каменному крошеву. Взмах, шарк, взмах… Резко, быстро, обращенно.
Мгновение статики от неожиданности встречи.
Ударом отправил голову навстречу прыжку твари.
— Арбалеты! Колун! — рявкнул на замешкавшихся бойцов. Вот доколе, сука?
Сухостой инстинктивно перехватил мясной подарок и застопорил рывок, вспоров мусорные кучки. Два болта вошли ему в грудину… И чет мне сомнительно. Не прекращая движения, метнул багор. С ревом упырь дернулся ко мне и насадился на инструмент, упершийся в бордюр. Замолотил лапками… Конец скорости.
Жахнул Шест в простом мясницком… И ему прилетело костяшками, силой удара опрокинув на филей. Скотина демонстрировала живучесть, моргая половинками черепушки… Свежо и ново. Пинком подрубил багор, заваливая супостата. Сбоку мелькнула Крыса с мачете… Удар, тычок. Замес подоспел с копьецом.
Мне в бедро пришлось сухой пяткой…
— Дохни! — Мелкая отчаянно радовала Малюту.
Из проулка резанул новый визг. Послышался треск, глухие удары… С вывертом поддернул багор, разворачивая грудинку, и поспешил на шум. Сзади шипел тощий… Вывернул на новую сцену. Трехэтажные остатки дома. Из проема окна на третьем свешивается женщина — цепляется рукой, второй лупит сабелькой по жадным мордам, теснящимся в раме. Снизу у парадного долбится еще тройка сухостоя, за распахнутой своркой жмется аборигенка. Алчущие руки жадно царапают дверную панель в попытке добраться до сладкого. Крик поднимает тональность…
— Арбалеты верхних! — Сам тычковым ушел к дверному проему. Краем сознания зафиксировал — приказ ушел в массы. Бойцы порадовали…
Оттащил первого — короткий рык заткнул молодецкий взмах Шеста. Сухие почуяли свежатинку и развернулись от труднодоступной добычи. Подкат, отработка древком, и два истощенных мешка бьются на асфальте, щелкают перекошенными челюстями.
— Шест, контроль.
Проскользнул в парадное. Остатки коридора и комнат, лестничный пролет, залитый красным, оторванная рука…Этажом выше сухой жадно чмокает, обсасывая предплечье… Приняв нож в глазное бельмо, упырь забился в конвульсии. Рывок, поворот… Слышатся щелчки арбалета. А вот и комнатка, из которой почти десантировалась неизвестная…
— Держусь, держусь! — вопль из-за подоконника. — Сила в руках!
Мои бойцы положили выстрелами двоих, что снуло повисли на раме. Еще пара молотили по хребтам трупов — голод рвал инстинкты.
— Колун! — рявкнули сзади и я посторонился. Магии Шеста лучше не мешать.
— Отпусти зона! — женщина за окном истерично всхлипывала. Рубила камень, отринув реальность.
— Шпрота! — гаркнул снизу Замес. — Штаны скидывай! Отяжелели, утянут!
Да тут тематика встреч. Дамочка под небом примолкла, затем углядела мою физиономию над телами сухих и неуверенно выдала:
— Молитву Оси…
— В жопу, — согласился. — Руку давай, язычница.
Вытянул. Посмотрел на Шеста, с деловитым видом обследовавшего навершие топора. Пора вниз и поговорить, если уж свезло на стычку. На первом, на ступенях, раскачивалась очередная незнакомка. Ведомая нами дамочка радостно ухнула: