Страница 42 из 64
Я смеюсь про себя. Всё в точности, как в прошлый раз.
— Когда ты уходишь, девчушка? — спрашивает Лёд у Кристал.
Кристал ловит мой взгляд.
— Я собиралась спросить Мороз, не нужна ли ей помощь с волосами, — отвечает она.
Я тупо смотрю на неё.
— Я не знаю. А нужна? — спрашиваю я.
Кристал ничего не говорит, но, похоже, сдерживает улыбку, когда кивает.
Мы покидаем обеденный зал после того, как все женщины уже ушли.
— Они, вероятно, будут делать всё. А вот тебе не нужен макияж, так что это значительно сокращает время, — говорит она.
Случайная женщина подслушивает и насмехается над её замечанием.
Мы проходим под аркой. Там Рон. Я останавливаюсь посреди пути, когда вижу, кто рядом с ним.
Каура!
Она стала старше, выросла — уже не щенок. Она скулит, собираясь подойти ко мне. Подкатывает ужас. Она выдаст меня. Как можно незаметнее я поднимаю руку в знак того, что она должна замереть. Каура реагирует и опускается на задние лапы. Я заставляю свои ноги снова двигаться, не решаясь выпустить затаённое дыхание, хотя это произошло так быстро, что, вероятно, выглядело так, будто я просто споткнулась.
Проходя мимо, я смотрю на Рона, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Его глаза задумчивы. Скулеж Кауры усиливается. Я не осмеливаюсь подать ей знак «молчать» так близко к Рону.
— Знаешь, не вежливо пялиться, — рычу я, переходя в режим стервозности Мороз.
— Да, это считается грубым, как в Гласиуме, так и в Осолисе, — говорит он.
Я стараюсь снова не замереть от его слов. Что он имеет в виду?
— Ну, если ты захочешь переехать как-нибудь, тогда, возможно, мы сможем обойтись без тебя и твоей отвратительной собаки.
Он отходит в сторону, жестом приглашая Кауру отойти. Я позволяю себе ещё раз взглянуть на неё. Моё сердце замирает. Она не отвратительна, она прекрасна. Её грудь снежно-белая, как кончики ушей и лапы. Остальные части тела чёрные, за исключением кобальтово-синих глаз.
Которые смотрят на меня, как на предателя.
— Так, это было странно. Он странно на тебя смотрел, — говорит Кристал после того, как мы огибаем пару поворотов.
Я боюсь, что Джован прав. Рон подозревает, что я — Олина, и мог использовать Кауру, чтобы подтвердить это. Надеюсь, моё поведение сбило его со следа.
Мы отправляемся на кухню за ножницами. Я не особенно трепетно отношусь к своим волосам, но мимолетно задаюсь вопросом, знает ли Кристал, что она делает. Наверное, это видно по моему лицу, потому что она смеется.
— Не беспокойся так. Моя мать зарабатывает этим на жизнь, — говорит она.
Я не знала, что у неё всё ещё есть семья. Неожиданно. Я просто предположила, что она осиротела.
Мы доходим до моей комнаты. К счастью, туника Джована исчезла. Я совсем забыла о ней. Я улыбаюсь, когда мой взгляд падает на миску, полную груш, стоящую на кровати. Мне плевать, что это приз жалости от Джована. Я бросаюсь к миске и съедаю одну грушу за рекордное время. В конце концов, это всего лишь Кристал.
— Вау… ты любишь груши, да?
Она смотрит на меня, когда я вытираю остатки сока с лица. Я ухмыляюсь ей, слишком счастливая, чтобы стыдиться.
— Итак, мне есть, что тебе сказать, — начинает она, вытаскивая стул на середину комнаты.
Я сажусь на него и начинаю расплетать косу. Волосы рассыпаются по спине.
— Волосы, ниспадающие до талии — это сексуально, — говорит она. — Волосы, на которых практически можно сидеть — не очень. Мы собираемся их подстричь. Позволь мне сделать своё дело, и сегодня вечером ты будешь выглядеть потрясающе. Останови меня, и ты будешь выглядеть как Лавина с его волосами на груди.
Я смеюсь и закрываю глаза, пока она работает, и только один раз сглатываю, когда она показывает мне, сколько отрезала. Пока она работает, мы по-дружески беседуем.
— Иди, посмотри, — зовет она, подтаскивая меня к зеркалу.
Я проглатываю своё беспокойство. Я не смотрела в зеркало с тех пор, как спала в этой комнате. Я не люблю свои глаза, но также, я просто не привыкла смотреть на себя. Я собираюсь только бросить быстрый взгляд, но мой рот раскрывается, когда я вижу своё отражение.
— Как тебе удалось сделать это вокруг моего лица? — спрашиваю я.
— У тебя есть свои крутые боевые навыки, у меня есть свои крутые парикмахерские навыки, — говорит она.
Я обнимаю её.
— Спасибо тебе.
Она отстраняется и смотрит на меня. Мы одного роста. Это здорово, не запрокидывать голову, когда разговариваешь с кем-то. Улыбка сходит с моего лица, когда я вижу её серьёзное выражение лица.
— Нет, Мороз. Спасибо тебе, — она продолжает держать мои плечи. — Ты спасла мою жизнь. Вне зависимости от того, что ты говоришь, никто из нас не выжил бы в Куполе, если бы ни ты. И потом, ты подарила мне возмездие, с Убийцей. Впервые, с тех пор как меня… изнасиловали, я снова чувствую контроль. Как будто тяжесть ушла, и я могу дышать.
Слёзы наворачиваются и стекают по её лицу. Я не думаю, что я дала ей эти вещи. Думаю, она сама их взяла. Я заметила, как беззаботно она ведет себя с мужчинами в последнее время, но я не уловила связи.
— Кристал, я… — начинаю я, не зная, как принять её благодарность.
— Я собираюсь перейти к делу. У меня такое чувство, что ты, как говорит Алзона, «влипла по самые яйца».
Моё лицо застывает, а сердце начинает учащенно биться. О многом ли она догадалась?
Она торопится дальше:
— Я не хочу знать, что происходит. Я просто хочу, чтобы ты знала, если тебе когда-либо потребуется место, чтобы спрятаться так, чтобы никто не нашёл тебя, приходи ко мне. Я обязана тебе, и это мой способ вернуть долг.
Кажется, я киваю, а потом она снова переходит к делу.
Кристал плюхается на кровать.
— Хорошо, ты готова, — говорит она. — Как и я.
Я глубоко вздыхаю и смотрю на чёрное платье, которое вчера появилось на моей кровати. Мне неловко даже смотреть на него. Я перемещаюсь за новую ширму и снимаю одежду, стараясь не задеть волосы. Платье струится по моей фигуре, как шепот. Я затягиваю его на месте и смотрю вниз. Вени! Даже с этого ракурса оно выглядит плохо. Я шуршу, поправляя тонкие золотые цепочки на бёдрах, чтобы лёгкий, летящий материал прикрывал важные части.
У меня живот сводит. Я не могу это надеть! По бокам, где сверкающая цепочка соединяет переднюю часть с задней, остаётся большой кусок обнажённого бедра. Спина голая, и только две полоски прикрывают грудь. Может, мне лучше пойти в другой одежде? Материал ухудшает ситуацию. В наряде из ремней я, по крайней мере, не волновалась, что всё вывалится.
— Ты ещё не готова? — жалуется Кристал.
Я беру себя в руки. Коль уж я справилась с нарядом из ремней, то могу сделать это. Я повторяю эту фразу десять раз.
Я выхожу из-за прикрытия ширмы.
Кристал давится грушей, которую я нехотя отдала ей после того, как её желудок урчал в течение часа.
— Всё настолько плохо?
Я приглаживаю переднюю часть.
— Чёртовы яйца. Ты выглядишь потрясающе! — восклицает она.
Я оживляюсь. Она особо не ругается. Должно быть, я выгляжу хорошо.
— Не слишком откровенно? — спрашиваю я и кручусь по кругу.
Медленно, чтобы ничего не взлетело.
Она фыркает.
— Не думаю, что ты можешь выглядеть более откровенно, но это платье — твоё. Грех умрет.
Не о Грехе я беспокоюсь.
Я тянусь вверх и регулирую две части, закрывающие каждую из моих грудей до талии, где они соединяются с передней частью. Она двигает тонкую золотую цепочку, которая проходит по всей длине моей спины.
— Я беспокоюсь, что материал не будет держаться на месте, — признаюсь я.
— Мороз, каждый мужчина в зале будет надеяться, что твоё платье не удержится на месте. И что, если нет? У тебя отличное тело. Честно говоря, линия посередине твоего живота пересекается с твоим вырезом. Ты в отвратительно хорошей форме.