Страница 57 из 110
При анализе опыта организации связи на фронте Пересыпкин большое внимание уделял изучению причин отрицательных явлений. Наиболее типичными из них продолжали оставаться недостаточное внимание некоторых командиров и их штабов к организации связи и радиобоязнь. Правда, приказ «Об улучшении связи в Красной Армии» делал свое дело. Его выполнение строго контролировалось. И не только ГУСКА и начальниками связи фронтов и армий. Большое внимание организации связи уделяли Генштаб, штабы фронтов и армий. Командиров, которые перекладывали организацию связи на одних связистов, стало значительно меньше.
Гораздо сложнее обстояло дело с преодолением радиобоязни. Начальники связи всех степеней продолжали с тревогой докладывать Пересыпкину о фактах пренебрежения радиосвязью, приводили примеры того, как это пагубно сказывается на управлении войсками. Работники же ГУСКА сталкивались со скрытыми проявлениями недооценки радиосвязи: некоторые командиры пользовались ею в редких случаях, подчас под нажимом сверху.
Недооценку радиосвязи и переоценку проводной связи Пересыпкин в своих послевоенных научных трудах называл «детской болезнью» первого периода войны. Правда, этой «болезнью» не страдали ВВС, ВМФ и бронетанковые войска. Там радиосвязь с самого начала была главным и весьма эффективным средством управления войсками.
Некоторые основания «бояться» радиосвязи, конечно, были. Штабы противника в течение всей войны вели активную радиоразведку. Но это не значило, что следовало сужать сферу радиосвязи. Да это было и невозможно. Напротив, в условиях маневренной войны радиосвязь становилась важнейшим средством управления войсками, особенно в наступательных операциях. Поэтому нужно было не только преодолеть радиобоязнь, но и привить в войсках любовь к радиосвязи.
Пересыпкин, разумеется, понимал, что одними приказами и инструкциями этого не достичь. К тому же радиоразведка противника была в то время довольно грозным врагом. И это оказывало определенное влияние на некоторых командиров, в том числе и на недостаточно опытных командиров-связистов, призванных из запаса. Словом, преодоление радиобоязни было делом весьма сложным.
Прежде всего Пересыпкин требовал от связистов знать как можно больше о вражеской радиоразведке. Он и сам постоянно изучал ее структуру, методы и приемы ее деятельности, искал способы противодействия ей.
Дело это было поставлено у противника весьма обстоятельно. В Берлине при штабе верховного главнокомандования имелся центр радиоподслушивания — высший орган, ведавший радиоразведкой. Этому центру подчинялось 8 радиополков, 6 из них находились на советско-германском фронте. Полки делились на соответствующие подразделения, были укомплектованы опытными специалистами и имели разнообразную и совершенную для своего времени технику.
В зависимости от задач радиоразведка противника делилась на дальнюю и ближнюю. Подразделения дальней разведки прослушивали работу советских радиостанций от полка и выше. Они осуществляли перехват и пеленгацию радиотелеграфных станций, записывали на ленты или пластинки наиболее интересные передачи широковещательных станций. Как правило, за каждым участком фронта следил один и тот же работник, знавший наизусть применяемые советскими связистами ключи, позывные, псевдонимы и фамилии командного состава советских соединений.
Личный состав подразделений обработки получаемых данных должен был знать, и тоже наизусть, позывные и ключи радиостанций всех противостоящих соединений советских войск и их группировки вплоть до отдельного батальона. Подразделения ближней радиоразведки занимались перехватом незашифрованных передач радиостанций советских войск и подслушиванием радиоразговоров в передовой полосе фронта.
Таким образом, выражаясь языком противника, его радиоразведка имела тотальный размах. Она намного превосходила возможности радиосвязи Красной Армии, как, впрочем, и во всех других видах связи.
Однако, зная ее возможности, способы и методы ее действий, штабы советских войск могли принимать меры для затруднения радиоперехвата и в соответствии с обстановкой применять радиосвязь. Это и имел в виду Пересыпкин, требуя от войсковых связистов изучения связи противника, его радиоразведки в частности.
В большинстве случаев так и было. Причем одно лишь строгое соблюдение обязательных правил радиообмена и радиодисциплины значительно затрудняло действия вражеской радиоразведки. Большое значение имело также профессиональное мастерство радистов. Взятый в плен обервахмистер 4-го радиоразведывателыюго полка противника показал на допросе: «Работа русских радистов во многом отличалась от работы англичан. Русские часто меняли радиоданные, применяли специальные пароли, работали на больших скоростях. Все это затрудняло перехват радиопередач и подслушивание русских радиостанций».
Многие штабы советских войск все чаще и успешнее организовывали мероприятия для введения радиоразведки противника в заблуждение — проводились радиопередачи с дезинформационными сведениями, создавались ложные радиосети, вдали от расположения советских войск имитировалась работа радиостанций крупных штабов. Пересыпкин был подлинным энтузиастом такого рода мероприятий, нередко сам был их инициатором, участвовал в разработке их планов. Он с нетерпением ждал то время, когда наличие радиосредств позволит развернуть широкую наступательную войну в эфире.
Подавление вражеской радиоразведки являлось важной задачей войск связи. Вместе с тем оно во многом способствовало и преодолению радиобоязни. Однако сокрушительный удар по недооценке радиосвязи был нанесен другим, тщательно продуманным мероприятием. Оно также не было специально направлено против радиобоязии, а диктовалось потребностями войны, необходимостью повышения устойчивости и мобильности управления войсками.
Суть этого мероприятия состояла в введении штатных, или, как их потом стали называть, личных, радиостанций командующих войсками фронтов и армий. Обсуждая этот вопрос с Василевским, Пересыпкин подчеркивал: