Моя горькая месть

— По щелчку пальцев любовь не проходит. Но просьба у меня прежняя: уезжай из этой квартиры, живи в отеле, или еще где-нибудь, — Вера укачивает малышку, говорит тихо, напевно, даже любовно. Но я понимаю, что не для меня этот тон, а чтобы не испугать Полину. — Я металась, как дурная. Бежать хотела, но… нет. Пока здесь останусь, у меня ученики. Нам с Полиной нужен нормальный старт, я не прошу алиментов, но мне нужна помощь, а тебе она ничего стоить не будет. Взамен я могу подписать любые бумаги, что не буду требовать от тебя имущество, или что-то такое. И не объявлюсь перед твоим порогом с повзрослевшей Полиной, требуя, чтобы ты ее признал. Не хочешь, и не…

— Хочу. Очень хочу, Вера. Тебя хочу, и чтобы Полина на моих глазах росла. Семью, детей, всего этого хочу. Я таким идиотом был. Моя ты хорошая, — пытаюсь достучаться до нее, и впервые жалею о невозможности женской истерики.

Оказывается, они играют мужчинам на руку. Девушка плачет, кричит, но ее хоть можно к себе прижать, чтобы успокоить. Вера от истерики далека, я еще не видел ее настолько спокойной, и настолько далекой от привычного хаоса.

— У тебя быстро меняются глобальные жизненные цели. Пару часов назад ты и слышать не хотел о семье, а сейчас, послушать тебя, так ты хочешь стать многодетным отцом. А еще через час ты передумаешь, так? Или решишь, что все же, не стоит Полине расти у нас с тобой. Я приду домой, а ее нет.

— Ты говоришь глупости, — перебил Веру, злясь не на нее, а на самого себя.

— Может быть. А может быть и нет. Я сама не знаю, чего от тебя ждать. Если ты и правда когда-нибудь захочешь общаться с Полиной, я не стану препятствовать, — Вера поморщилась, говоря это, словно через себя переступая. — Играть моим ребенком я больше не позволю, но и лишать ее отца тоже не хочу. Но это все будет, если вообще будет, только тогда, когда Поля подрастет. Не сейчас. Я тебе не доверяю, и доверять не смогу. Не после всего, через что ты меня провел, Влад, не после этого. Пожалуйста, дай мне пожить спокойно. Иди в коридор, обуйся, оденься, и уйди. Это конец.

Встал с пола, сделал шаг к Вере, чтобы привычно поцеловать ее, но наткнулся на колючий, вспыхнувший опасным огнем взгляд. Посмотрел на нее, лаская глазами всю ее, перевел взгляд на дочь. Все еще не могу поверить, что Полина моя, но и упускать ее не собираюсь.

Ни Полину, ни мою Веру.

Она говорит, что это конец. Это не так.

Но сейчас я могу сделать лишь один хороший поступок, и я его делаю: достаю из кошелька всю наличку, кладу рядом карту, которую сделал для Веры, и оставляю их с Полиной одних.

Глава 18

— Ужасно.

Эти слова произнесла Саша. К ней я зашла, чтобы поблагодарить за то, что помогла. Купила торт, бутылку вина, которое не собиралась пить, и поделилась с ней всем, что произошло. С кем-то надо было поговорить, иначе я боялась, что попросту сойду с ума.

Если вчера я была спокойна, то с утра накатило: отчаянье, злость и непонимание. И все это при дикой, ни с чем не сравнимой радости, что Полина снова со мной. От водоворота эмоций я задыхалась, и не нашла ничего лучше, чем прийти к Саше. Знаю ее всего ничего, но она выслушала.

— Да, ужасно. Но это Влад. Я уже привыкла в нем ошибаться, но повторения не хочу. В голове не укладывается, что он украл Полю, и смаковал то, как я плачу ночами. Клялся помочь мне, обещал вернуть, а сам все это время удерживал ее. Видимо, я и правда, дура, но осознать этого не могу.

— Вы расстались?

— Да. Я вообще со всеми рассталась, — усмехнулась, и бросила взгляд на люльку, в которой спала Поля. — С подругой, с Владом. Мне на работу скоро выходить, но дочку дико не хочется оставлять. С ней бы побыть, Полинка маленькая совсем, рядом должна быть. Но если я музыку заброшу, то потом, после декрета вообще зарабатывать не смогу.

— Понимаю.

От Саши я, слава Богу, не услышала, что отец ребенка обязан помочь, и что я могу расслабиться. Вчера Влад говорил, что на все готов, но это было вчера. Кто знает, что ему взбредет в голову сегодня, или завтра.

Надеюсь, больше он нам с Полей ничего не сделает. Ни он, ни его отец.

— Я бы хотела поблагодарить Дениса, — сказала осторожно, вспомнив, что отношения у них натянутые. — Твой номер квартиры спросила, а его нет. Телефон есть, но я даже не знаю, с каким подарком идти к мужчине. Не с тортиком ведь. А виски я видеть не могу, и покупать его не стану.

— Лучше держись от него подальше, — поджала губы соседка. — Ты, наверное, не в курсе, но…

— Но он сидел за изнасилование. Да, я знаю.

Только не очень в это верю.

— И за убийство, — припечатала Саша.

— Не думаю, что Денис виновен. У нас часто сажают, чтобы дело закрыть, а невиновный человек страдает. Денис помог мне, не отвернулся, хотя мы не друзья, и даже не приятели, — заспорила, вспомнив приятного, доброго парня.

Встретить бы мне такого до приезда Влада в наш город. Я бы влюбилась без памяти. Вот только тогда не было бы Полины…

— Я сама была свидетелем. Денис убил человека, будь с ним осторожна. А лучше, держись подальше, — Саша взглянула на меня, и добавила: — Я сама видела убийство. И очень удивилась, когда он обратился ко мне, чтобы я занялась поисками твоей дочери.

Изнасилование, убийство… наверное, я черствею, но для меня главное, что Денис помог мне. А что он там сделал, или не сделал, меня не касается.

— Боюсь, меня уже ничем не удивить, — отмахнулась, скривившись, и рассказала про взрыв дома.

Владу не успела сказать, а с Сашей и этим поделилась. Обычно чужим людям неинтересны проблемы, которые не касаются родных, или друзей, но девушка выслушала и это. Либо добрая, либо увидела мое состояние.

Я ведь не трепло, но у меня Полина. Нужно выговориться, чтобы прийти в себя, и стать нормальной мамой для своей малышки.

— Ты уж прости, Вера, но подруга тебе наврала. Ты ведь не наследница миллионов, чтобы пугать тебя? — я помотала головой, и Саша продолжила: — И отец твоего парня не был в городе, как я поняла. Он не желал тебе зла. Захотел бы напугать или предупредить, не стал бы посылать людей. Просто позвонил бы, тебе бы хватило этого. Эта Катя насмотрелась сериалов, и рассказала сказочку, чтобы ты впечатлилась. Вот скажи, кому выгодно было тебя запугивать?

Хм, а ведь правда. Евгений Александрович не стал бы заниматься ерундой. А больше я никому не сдалась, чтобы проникать ко мне, оставлять записку, и пускать газ в квартире. Были мысли на Влада, но я, даже обуреваемая горем и гормонами не очень верила в это.

— Я никому не была нужна. Но Катя сказала…

— Катя не хочет брать на себя ответственность. Потому и решилась сбежать, — Саша закатила глаза. — Ты сама сказала, что плита старая была, так? У нас с бабушкой была подобная. Потом мы купили электроплиту, установили, и ждали газовщиков. Самим запретили ее убирать, так как дом старый, и вероятна утечка и взрыв. А подруга была у тебя в квартире. Может, она хотела устроить бум, или не хотела, а просто играла, как любопытный ребенок. Я знаю о таком случае, в моем родном городе был. Одна неумная женщина убиралась, захотела помыть под плитой пол, отодвинула ее, и ушла на работу. Взрывом половину дома снесло, вот и у тебя так. Но никаких таинственных мужчин с запиской не было, я более чем уверена.

Я почему-то тоже уверена.

Вряд ли подруга хотела зло причинить, но, Боже, если Саша права, сколько смертей на совести Кати?! И она ведь не признается, до последнего будет стоять на версии, что по мою душу приходили странные мужчины.

Раньше, год назад, я бы в истерике билась, узнав подобное. А сейчас эмоции приглушены, я выговорилась, и выдохлась. Все в прошлом. Катю я люблю несмотря ни на что, но близость мы потеряли за эти дни, и не вранье или взрыв здесь виной. А что ушла, бросила меня — в этом причина.

— Дениса я все же поблагодарю. Кстати, Саша, ты ведь с детьми работаешь? У тебя нет знакомой хорошей няни на примете, чтобы на пару часов Полю оставлять? Я игру на фортепиано преподаю, ученики все около метро живут, но часа по четыре в день я буду отсутствовать. А с собой малышку таскать нельзя.