Страница 72 из 77
— Ничего, — вздыхаю. — Над начинать охотиться. Благо, размеры местной фауны позволяют прокормить и большое число народу. Другой вопрос — насколько это съедобно?
— Чаин занимается этим вопросом. Но каждый вид может быть особенным по-своему.
— Не спорю, — киваю. — Но пусть хоть вон, эту огромную тварь проверит, — киваю на труп сколопендры.
Арейни вздрагивает и ёжится.
— Ну а что, — хмыкаю. — Вот приматы ёе за обе щеки трескают и добавки просят. Но голова для нас точно непригодна, за это ручаюсь.
Сиана лишь тихо вздыхает в ответ. Я же перевожу взгляд и смотрю на эссенцию сколопендры, что всё так же висит в метре над землей около головы. Её зеленоватый свет служит эдаким ночником, пульсируя и отражаясь в мёртвых сероватых глазах твари.
Поднимаюсь, отправляя Арейни спать в гражданский пикап, а сам топаю к броневику. Всё-таки там Сиана сможет вытянуться, а мне и на сидении подремать можно.
— Патрулям не спать. Кто уснёт — вычищу к чертям из клана! — строго команду всему отряду. — На эту тушу может найтись много охотников.
После моих слов как по заказу падает одно из сочленений, и показываются внутренности сколопендры, которые буквально облепили бабуины.
— Первые охотники уже здесь, — ворчу недовольно.
Это громогласное чавканье начинает серьёзно так раздражать. Забираюсь в броневик, пытаюсь устроиться на водительском сидении. Уже довольно прохладно, так что кутаюсь в куртку с особым усердием. Рядом возится Калум. Хлопает дверца — это пришли на постой Алиса и Рэд.
— Патрули расставил, всё проконтролировал. Ни одна муха не проскочит без внимания, — докладывает отец коротко.
Киваю, хотя вряд ли он это видит в темноте. Говорить не хочется, я за сегодня слишком устал. Последней в броневик втискивается Алиена. Уж как они там разместятся — это их дело. Я закрываю глаза и тут же отрубаюсь.
Но сплю беспокойно, выныривая из дрёмы каждые пару часов и проверяя карту — мало ли какие сюрпризы могут быть. Но всё спокойно, чужаков нет, лагерь спит. И только вокруг сколопендры движение не прекращается.
— И куда в них столько лезет? — спрашиваю сам себя и вновь засыпаю.
Утром просыпаюсь от того, что рядом звучат голоса. Тру глаза спросонья и вижу перед собой Калума. Тот сидит с краю на капоте и попивает кофе из неизменного термоса, негромко переговариваясь с Райаном. Оба то и дело бросают взгляды на светящуюся в утренних сумерках зелёную эссенцию души.
— Нет, нет и ещё раз нет, — быстро выговаривает программист. — А если после поглощения у меня вырастут сорок ножек? Представляешь, какая мерзость?
— А если вырастут сорок пальцев? — глумится Калум. — Прикинь, как быстро ты сможешь печатать.
— Это смотря где вырастут, — ухмыляется Райан.
— И где ты до сих пор умудряешься брать кофе? — зеваю, таращась на Калума. Выбираюсь из броневика и разминаюсь. Спать сидя да ещё и в таком неудобном кресле — дело неблагодарное.
— Уже нигде, — вздыхает помощник, болтая термосом. — Его почти не осталось.
И такая боль слышится в голосе, что мне почти хочется ему посочувствовать.
— Он ещё и почти не спал, — тут же жалуется Райан. — И мне не давал.
— Избавь меня от подробностей: кто там кому чего не дал, — скабрезно скалюсь.
Калум смеется, Райан делает вид, что обиделся, но сам тихо ржёт. После чего мстительно добавляет, потряхивая лохматой головой.
— Ладно, хорош лясы точить, собираемся!
Лагерь начинает просыпаться, приходить в движение. Мы же философски смотрим на остов сколопендры и на эссенцию, висящую у морды твари.
— Куда поедем? — интересуется Калум.
— Заскочим в одно место, а затем будем искать проход через горы, — отвечаю. — Чаин говорил, что есть тоннель внутри горы, согласно их старым картам. Если пройдём по нему, выйдем с другой стороны горного массива.
— Тоннель — это темно, — делает великое заключение помощник.
— Эйнштейн — это Эйнштейн, — иронично вставляет Райан.
— В тоннеле есть голлумы, — невозмутимо продолжает Калум, и Райан как-то сразу притихает.
— А тоннель большой? — тут же спрашивает программист.
— Большой, — киваю, с утра ещё не слишком способный на длинные предложения без повода.
— Значит, много голлумов, — завершает свою мысль белобрысый.
Райан шумно сглатывает. Видимо, раньше его такие подробности не занимали.
— Много эссенций, — поправляю, при нынешнем своём уровне считая голлумов практически валютой.
Тут мы синхронно оборачиваемся и видим приближение Алиены. Я чуть склоняю голову, прикидывая реализацию одной идеи. И с усмешкой отдаю приказ:
— Алиана, бери эссенцию.
Вайерис замирает, смотря на зеленоватый светляк.
Я же гляжу на то, как из тела сколопендры вываливаются обожравшиеся приматы. Они уже не могут толком шевелиться, только ползают, волоча брюхо по земле. Из-под мохнатых тел выбирается Пятница. Ползёт, стонет, тянется к лужице натёкшей зелёной жидкости, хлебает, морщится. И после чего уверенно встаёт и начинает привычно прыгать.
Качаю головой, смотря на этих алкоголиков.
— И так всю ночь, — поддакивает Калум. — Эти мартышки как будто в Вегасе оказались. Я так нажирался только там.
Тут подаёт голос Алиена, вдоволь насмотревшаяся на эссенцию.
— А ты уверен, человечешко? Может, пусть она будет твоей? — в голосе Вайерис слышатся елейные и чуть-чуть нервные нотки. Она осторожно подходит к эссенции. — Вдруг я начну ядом плеваться?
— Если в тебе добавится яда, я и не замечу, куда уж больше, — хмыкаю иронично. — Давай, не трусь.
Алиена кривится, но проводит рукой над эссенцией, поглощая. Пару секунд прислушивается к себе, после чего её лицо вдруг светлеет от радости.
— Мои кинжалы теперь могут… — она тут же их выдёргивает из ножен, клинки светятся зелёным, с них что-то капает, тая в воздухе.
— Тебе идёт, — коротко улыбаюсь.
— Спасибо! — Вайерис с места прыгает и облапливает меня, я от такого внезапного толчка чуть не падаю с ног.
Краем глаза вижу, с какой завистью на меня смотря Калум и Райан, а руки под собой ощущают аппетитные формы Алиены, обтянутые кожаным доспехом. Да и грудь её недвусмысленно прижата к моему лицу.
Мысленно желаю парням идти лесом с их завистью, знали бы они, сколько проблем с этой амазонкой. Вайерис наконец слезла на землю и ушла собираться, что-то мурлыча под нос.
— Соберите кровь сколопендры в пластиковую тару, которую мы взяли из города, — произведённый на Пятницу эффект меня заинтересовал. — Хотя нет, ищите стеклянную тару. Чёрт его знает, что там в той крови.