Страница 60 из 61
- Какой еще шантаж? - не выдержав, в недоверии оборачиваюсь. - Что ты от меня хочешь?
- Сказал уже, - ступенька за ступенькой, маленькими шагами он гасит расстояние между нами. - Просто останься со мной. Будь моей. Ты ведь любишь меня.
Любишь - эхом отдается в ушах его голос. Пячусь по лестнице и смотрю в его серьезное лицо.
И до меня доходит, при чем тут то видео. Где они оба, и Виктор и Николас занимаются сексом со мной.
- Что, покажешь его кому-то? Раз терять тебе нечего. Да? Так сделаешь? - чувствую, что голова кружится, ступеньки под ногами начинают прыгать, и я останавливаюсь. К горлу тошнота подкатывает, зря я поела.
- У меня не может быть детей, но твой ребенок мне уже родной, - Виктор тоже замирает, как вкопанный, между нами несколько ступенек, и я возвышаюсь над ним. - Просто доверься мне. Вместе мы будем счастливы. Что мне сделать? На колени встать? Туфли твои целовать?
В его голосе нет злости, в нем такое отчаяние сквозит, которого я никогда еще не слышала. Сглатываю комок в горле, пытаюсь с приступом дурноты справиться и не могу - в какую-то секунду перестаю его лицо перед собой видеть, темнеет так резко, меня из солнечного дня швыряет в глухую ночь.
Последнее, что ощущаю до того, как отключиться - я падаю с лестницы.
И, кажется, бесконечно лечу так, в темноте и вокруг меня никого нет.
А потом, спустя долгий миг улавливаю носом какой-то резкий запах. Он заставляет меня очнуться, ресницы, дрогнув, распахиваются.
Понимаю, что лежу на постели.
В том же халатике, что и была.
Но комната незнакомая, меня окружают белые стены, а над лицом склонилась девушка ф нежно-зеленой форме медсестры.
- Лежите, не двигайтесь, - просит она и убирает от моего сморщенного носа пропитанную чем-то остропахнущим вату. Разматывает манжетку на приборе, измеряющим давление и трещит липучками на моей руке.
Я помню что случилось. Я с лестницы упала. А Виктор…
Перепугавшись, ладонью накрываю живот.
- Я беременна, - говорю, захлебываясь от волнения. - Я упала и…
- Успокойтесь, - в ее голосе появляется строгость. Она неотрывно смотрит на экран, по которому бегут цифры, и я замолкаю.
Мелко трясусь.
Что он мне говорил? У него никогда не будет детей. И он хотел, чтобы у меня тоже не было? Довел до обморока и не поймал, когда я по ступенькам покатилась?
Прислушиваюсь к ощущениям в теле. Боли нет, но мышцы будто ватные, слабость такая, что я и с кровати подняться не смогу, наверное.
- Пониженное, - объявляет медсестра и сматывает шнур. - Лежите, не вставайте, - повторяет. - Сейчас придет врач.
Киваю. И замираю, когда слышу за дверью знакомые громкие голоса. Ко мне в палату рвутся, и я машинально натягиваю одеяло почти до подбородка, словно так могу спрятаться.
Если что-то случилось с ребенком - то я никого не прощу, никогда, и пусть все трое в аду горят, ведь там им самое место.
Я уже свыклась с мыслью, что скоро стану матерью.
Я и не испытывала ничего хуже того, чтобы тогда, в больнице, когда я сомневалась, что справлюсь и думала прервать беременность.
В жизни не смогла бы.
Медсестра, нахмурившись, идет к дверям.
А я пытаюсь сползти с кровати и не получается, конечности не слушаются.
Дверь от удара с той стороны распахивается, чуть не ударив девушку по лицу. Ее, не глядя, сдвигают с дороги, словно она и не человек вовсе, а просто препятствие, Арон летит по палате.
Он с размаху бухается на пол возле моей постели и с такой силой бьется коленями в пол, что у меня в ушах шумит от этого удара.
- Прости, - он тянет меня за руку, говорит сбивчиво, глотая окончания, прижимается губами к моим пальцам, я почти не понимаю слов, лишь по взгляду догадываюсь, что он тоже напуган, этот страх в его глазах, он с надеждой смешан. - Никогда больше. Ничего не будет, если ты не захочешь, я им головы оторву, если они хоть шаг в твою сторону сделают. С ребенком все будет в порядке. Родится здоровый, крепкий малыш. У нас с тобой. Ты только не нервничай. Поедешь в санаторий? Или в другую страну. Подальше. Поедешь? Хочешь - с Викой своей, ты не молчи только, Алиса.
Помедлив, смотрю ему в глаза и киваю.
Это все закончится, он прав. Но только тогда, когда я уеду. И они будут далеко.
Да, я очень этого хочу.
Глава 100
- Поздравляю отличницу, - говорит Вика, когда я с красным дипломом спускаюсь со сцены и усаживаюсь на рядах возле нее.
Верчу в руках эту корочку и до сих пор поверить не могу. Я столько пропустила, сначала в свадебном путешествии, а потом в квартире Арона, казалось, что даже если просто хоть как-нибудь смогу защитить диплом - будет уже хорошо.
Но я справилась, и доказательство вот оно, со мной, не зря мучилась ночами и работала, работала.
- Как отметим? - Вика роется в сумочке и оглядывается по сторонам.
День летний, жаркий, ветра нет почти, солнце заливает сцену впереди нас. Там в громкоговоритель продолжают поздравлять выпускников.
А я не дотерплю до конца, мне душно и снова нехорошо.
Хочется в тенечек, а еще лучше в помещение с кондиционером. Выпить холодненькой минералки.
Но у меня уже скоро самолет.
- Ну ты так и будешь на меня дуться? - она не оставляет попыток помириться. Но память у меня пока не стерлась.
Прекрасно помню. Что про беременность и клинику Рождественским все выложила она.
Когда ее никто не просил он этом.
А Вика до сих пор продолжает считать себя моей подругой.
- Хорошо вам повеселиться в честь окончания, - желаю от души, я на нее не злюсь, всего лишь больше не хочу общаться.
Тихонько пробираюсь по рядам, не обращая внимания на ее громкий недовольный шепот мне в спину. Шагаю в долгожданный тенечек, по университетскому парку, к воротам.
И замедляю шаг, когда вижу запаркованную рядом с тротуаром красную машину Арона. Он ждет меня, прислонившись к капоту, скрестив ноги, в руках держит большой букет красных роз.
- В честь твоего диплома, - кричит, видя, что я остановилась. - Поздравить можно?
- Спасибо, - отзываюсь и все таки подхожу.
Там, в больнице, он свое слово сдержал, меня месяц никто из них не трогал, хоть я и понимаю, как им это тяжело далось, особенно ему.
Мне звонил дед и рассказывал. Что Арон уже готовится, купил две кроватки, розовую и голубую, потому, что не знает, мальчика или девочку ждать.
В детской вовсю кипит ремонт.
Но я ему не обещала, что перееду. Зато Тина…
Он это в глазах читает - все мои мысли. Передает мне букет и глядя в лицо говорит.
- Родила. Не от меня. Я и не думал, что от меня.
Он не врет. Выглядит спокойным. И не очень-то счастливым. Смотрит на мой живот, который уже чуть-чуть округлился, но под свободным платьем этого пока незаметно.
- Хорошо, - отвечаю невпопад, забираю цветы. Вдохнув сладковатый запах роз снова ощущаю, как к горлу противный комок подкатывает.
- Черт, не подумал. Тошнит? - он отбирает цветы и бросает их на крышу машины. - Надо было конфет привезти?
- Конфеты тоже не надо, - топчусь на месте. Поглядываю на свою машину. Я прощаться не хочу и радовалась, что от меня отстали, ведь на расстоянии, когда перед глазами не маячит это красивое лицо - так легче держаться. - У меня самолет сегодня.
- Хорошо, - отзывается он эхом. - А писать тебе хотя бы можно? Или и этого меня лишишь? Я волнуюсь, Алиса.
- Я знаю, Арон, - иду к своей машине и мысленно себя подстегиваю. Я все решила, нам всем нужно время. И, может быть, когда-нибудь потом…- номер у тебя есть, - все же напоминаю и сажусь за руль.
Пережидаю поток машин и выезжаю на дорогу. Заставляю себя не пялиться в зеркало на него, но боковым зрением слежу, за его высокой одинокой фигурой, что осталась на тротуаре, рядом с глянцевой красной машиной, на крыше которой огромный букет роз.
Приказываю себе вспомнить про аэропорот.
Багаж заранее положила на заднее сиденье, сумочка тоже здесь. Щенков отвезла к Рождественским. На время.