Страница 75 из 80
В числе заместителей Андропова состояли Семен Кузьмич Цвигун и Георгий Карпович Цинев. Среди сотрудников их полушутя называли 2Ц. Оба они являлись генералами армии и первыми заместителями председателя КГБ, оба избирались депутатами Верховного Совета СССР и членами ЦК КПСС, обоим присвоено звание Героя Социалистического Труда, биографии обоих вошли в Военный энциклопедический словарь (издание 1986 года) на букву «Ц».
Цинев и Цвигун относились к людям, преданным Брежневу, составлявшим его ближайшее окружение. Истоки сближения Брежнева и Цинева уходят в предвоенные годы совместной партийной работы в Днепропетровске. Знакомство Цвигуна с Брежневым состоялось позднее, в начале 50-х годов, в бытность Леонида Ильича первым секретарем ЦК компартии Молдавии. Высоким положением в Комитете госбезопасности, званиями и многочисленными наградами, избранием в ЦК КПСС Цвигун и Цинев целиком и полностью обязаны щедрости и постоянной поддержке Брежнева. Они не оставались перед ним в долгу, усердно отрабатывали снизошедшие на них милости и блага.
Не вызывает сомнения, что выдвижением Цвигу-на и Цинева заместителями Андропова Брежнев обеспечивал личный контроль деятельности не только Комитета госбезопасности, но и его председателя, стремясь оградить себя от всякого рода неожиданностей. В памяти Леонида Ильича еще были свежи обстоятельства удаления от власти Н. Хрущева.
Вот, пожалуй, и все, что роднило Цвигуна с Ци-невым. Во всем остальном они были антиподы. Различие было в их внешним облике, чертах характера, внутреннем содержании и многом другом.
Цвигун был на десять лет моложе Цинева. Окончил Одесский пединститут. Работая в органах госбезопасности с 1939 года, приобрел оперативный опыт. Участвовал в партизанском движении. Кроме Молдавии служил в Таджикистане и Азербайджане. В 1967 году стоял вопрос о его увольнении в отставку, но планы кадровиков поломал Брежнев. Он взял Цвигуна из Азербайджана заместителем, а затем первым заместителем председателя КГБ СССР. Цинев все годы Великой Отечественной провел на фронте. В органы КГБ был направлен ЦК партии в возрасте 47 лет, чекистских азов не прошел. Назначение получил сразу на должность начальника Управления особых отделов КГБ по ГСВГ.
Цвигун — рослый, несколько полноватый, с приятными чертами лица мужчина. В действиях медлительный, сдержанный, говорил с заметным украинским акцентом. Зная степень его «литературной одаренности», не могу себе представить, как он смог написать повесть «Мы вернемся», изданную в 1971 году. В отношениях с подчиненными нередко лукавил: в глаза говорил одно, а делал совсем другое.
Цинев, в противоположность Цвигуну, — невысокого роста, обыденной внешности, всегда с наголо бритой головой. Человек живого ума, не лишенный проницательности, весьма энергичный и подвижный. В суждениях резок и категоричен. В нем уживались простота, доступность и обманчивая открытость с капризностью, непредсказуемостью, восприимчивостью к сплетням, властолюбием и болезненным стремлением постоянно быть на виду. В этом смысле характерна газетная фотография августа 1975 года. На ней снят в окружении членов и кандидатов в члены Политбюро Брежнев, возвратившийся из Хельсинки после завершения работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе. На фотографии среди высшего государственного и партийного руководства оказался и Цинев, буквально вынырнув из-за спины Андропова.
Наверное, самый значительный недостаток Цинева состоял в его благосклонности к подхалимам и угодникам. Упоминавшийся Н. Миронов, знавший Цинева еще по Днепропетровску, говорил: «Там, где появляется Цинев, обязательно возникает рой подхалимов». Всячески поддерживая и продвигая по службе людей угодных и покорных, Цинев опускал административный шлагбаум на пути руководителей и сотрудников принципиальных, имевших свое мнение, допускавших критику в его адрес.
В народе говорят: хочешь владеть душами людей — учись не только все помнить, но и многое навсегда забывать. Цинев никогда ничего не забывал, глубоко таил в себе недоброжелательство и всегда находил возможность свести личные счеты. Небезгрешным в протекционизме был и Цвигун.
Цинев и Цвигун относились друг к другу ревниво, недоброжелательно, почти враждебно. Междоусобица не разгоралась в пожар лишь потому, что их сдерживала узда служения и поклонения единому хозяину — Брежневу.
Естественно, возникают вопросы: неужели Андропов не видел изъянов в деятельности своих заместителей Цвигуна и Цинева? Почему снисходительно взирал на серьезные нарушения кадровой политики? Не знать о них он не мог, так как, кроме всего прочего, в Комитет поступали и жалобы. Объяснение, очевидно, состоит в том, что Андропов не желал портить личные отношения, входить в конфликт с Брежневым.
Цвигун покончил жизнь самоубийством в январе 1982 года. Среди 26 лиц, подписавших некролог, нет подписи его покровителя — Брежнева. Похороны состоялись на Новодевичьем кладбище. В пышной похоронной процессии мне довелось нести бархатную подушечку с воинским знаком отличия генерала армии — «Маршальская Звезда». Похоронили Семена Кузьмича недалеко от могилы Н. Хрущева.
В некрологе, отражающем официальную точку зрения, кончина Цвигуна объяснялась последствием тяжелой продолжительной болезни. Уже тогда подобное объяснение вызывало у многих людей серьезные сомнения. Среди сотрудников КГБ, а потом и в печати высказывалось мнение, что Цвигун покончил с собой. Истекшие годы подтвердили такое предположение. Евгений Чазов в «Воспоминаниях кремлевского врача», изданных в 1992 году, без всяких недомолвок заявляет о самоубийстве Цвигуна, последовавшем 19 января 1982-го днем на даче.
Утверждают, что причиной самоубийства Цвигуна явился недружелюбный, полный упреков и угроз разговор с ним Суслова, обвинившего зампреда КГБ в плохой работе органов безопасности по защите престижа Брежнева и его семьи. Зная Цвигуна с 1964 года, со времени работы в Закавказье, не единожды наблюдая его уравновешенный и сдержанный характер, с трудом представляю, какой взрывной силы должен был быть психологический детонатор сусловского разговора, приведший Семена Кузьмича к стрессовому состоянию и трагическому концу.
Есть и другая заслуживающая внимания версия причины самоубийства Семена Кузьмича Цвигуна. Он болел раком легких, перенес операцию, но изменений к лучшему не произошло, состояние здоровья продолжало ухудшаться. Чувствуя безнадежность своего положения, Семен Кузьмич выехал 19 января 1982 года на дачу, взял у водителя-охранника оружие и застрелился.
Я нередко спрашиваю себя: зачем руководству партии и КГБ понадобилось скрывать действительные причины смерти Цвигуна? Казалось бы, канули в прошлое случаи утаивания верхушкой партии от народа самоубийств Надежды Аллилуевой в ночь с 8 на 9 ноября 1932 года, Серго Орджоникидзе в 1937-м и других, выдачи этих самоубийств за неожиданную и естественную смерть. Оказывается, история повторяется даже и на более низком уровне. Можно предполагать, что подобные самоубийства компрометировали кого-то из высшей власти, и поэтому считалось необходимым прятать их под саваном тайны и обмана.
Вспоминая прошлое, приходишь к мысли, что органы безопасности не всегда возглавляли достойные руководители. У кормила нередко оказывались весьма разноликие и случайные люди, вознесенные на этот высокий и влиятельный пост в силу стечения обстоятельств и субъективных решений, что не могло не сказаться на деятельности органов НКВД-МГБ-КГБ.
После расформирования весной 1946 года органов Смерша и до 1991-го военную контрразведку Советского государства возглавляли Н.Н. Селивановский, Н.А. Королев, Я.А. Едунов, С.А. Гоглидзе, Д.С. Леонов, А.М. Гуськов, И.А. Фадейкин, Г.К. Цинев, В.В. Федорчук, И.Л. Устинов, Н.А. Душин, В.С. Сергеев и В.А. Жардецкий.
Кроме В. Жардецкого, состоявшего в звании вице-адмирала, все перечисленные руководители имели генеральские чины. Каждый из шефов военной контрразведки являл собой индивидуальность с особенностями характера и стиля управления. Объединяли их, делали схожими военные годы, многолетняя служба в вооруженных силах и чекистских органах. Своими организаторскими и практическими делами они оставили разномерную «борозду» на трудном контрразведывательном поле.