Страница 46 из 80
Первая беседа с Огарковым произвела на нас благоприятное впечатление. Нам понравились взвешенность и точность его суждений, спокойное поведение. После ухода Огаркова Анатолий Иванович доверительно сообщил мне, что министр обороны Р.Я. Малиновский очень высоко оценивает организаторские и военные способности генерала Огаркова. Министр рассматривает его пребывание в Группе войск как стажировку, рассчитанную на два — три года, с последующим выдвижением на ответственный участок работы.
Так все в дальнейшем и сложилось. В 1961 году Николай Васильевич получил назначение начальником штаба Белорусского военного округа. Такое перемещение по службе с комдива сразу на округ, минуя армейское звено, бывает очень редко. Однако командование армии считало повышение справедливым, оправданным и его активно поддержало.
Николай Васильевич в армии оставил о себе хорошую память. Умело управлял дивизией, многое изменил в ней к лучшему. 20-я гвардейская мотострелковая дивизия по итогам инспектирования была признана одной из лучших в вооруженных силах. В службе, обращении с людьми он всегда проявлял высокую военную и личную культуру, такт. Нельзя было не заметить его аналитический ум, глубину взглядов и феноменальную память. Однажды я слушал доклад Николая Васильевича на собрании в дивизии. Не имея текста доклада, он говорил как по написанному, ни разу не сбился и не повторился. Назначение на высокую должность в Белорусский военный округ, безусловно, открывало перед генералом Старковым простор для реализации личного делового потенциала.
В последующие годы, во время его работы в Генеральном штабе, мне доводилось встречаться со Старковым изредка — при посещение им войск, во время крупных учений. Иногда я обращался к нему с просьбами о служебном транспорте и по другим вопросам и всегда находил положительное и быстрое решение.
Помню, в Группе войск использовался для доставки арестованных в Брест тюремный вагон, изготовленный, наверное, еще при царе Горохе. Своими габаритами, музейным и обветшалым видом вагон постоянно привлекал внимание и вызывал иронию со стороны железнодорожников ГДР. Все наши попытки заменить старый вагон результатов не давали. Я обратился за помощью непосредственно к Николаю Васильевичу Огаркову. В месячный срок в Ленинграде был построен новый, отвечающий современным требованиям вагон и передан для эксплуатации железной дороге.
Руководя Генеральным штабом, Огарков постоянно искал новые пути повышения обороноспособности государства, выступил инициатором реформирования Вооруженных сил СССР, работал над проблемой военной доктрины, улучшением управления войсками на ТВД, фактически создал в Генштабе центр оперативно-стратегических исследований, многое сделал для разработки новых видов оружия и способов их боевого применения. К сожалению, не всегда находил поддержку в деле реформ со стороны некоторых военных коллег-консерваторов.
В силу обострения отношений с министром обороны Д.Ф. Устиновым, вызванного, как утверждают, интригами лиц из близкого окружения министра, Николай Васильевич был вынужден в 1984 году уйти на должность главнокомандующего войсками Западного стратегического направления. Последние годы маршал Огарков руководил Всесоюзным комитетом ветеранов войны, труда и вооруженных сил. Резкое выступление против разрушения Советского Союза, поддержка им ГКЧП вызвали недовольство властей.
Николай Васильевич Огарков умер в январе 1994 года. Средства массовой информации дали весьма скупые сообщения о его смерти. Панихида в Центральном доме Советской армии и похороны на Новодевичьем кладбище прошли скромно. Гроб с телом Николая Васильевича пронесли на своих плечах не генералы, а майоры и полковники…
В годы моей повторной службы в ГСВГ войсками Группы последовательно командовали два главкома, оба генералы армии. Первое время — Семен Константинович Куркоткин, с которым я был близко знаком по Закавказью, а затем — Евгений Филиппович Ивановский.
С Семеном Константиновичем мы встретились в ГДР в мае 1972 года уже как старые и добрые знакомые. Принял он меня тепло и приветливо в Бюнсдорфе, в большом и светлом кабинете главнокомандующего, где обращали на себя внимание большая хрустальная люстра и напольные часы. В беседе вспоминали Закавказье, но больше говорили о делах насущных. Как всегда, Семен Константинович вел разговор негромко и откровенно, делился своими планами, анализировал политическую обстановку в ГДР и ФРГ. Годичного перерыва в нашей совместной работе мы не чувствовали.
Куркоткин не был в Группе войск новичком. Несколько лет назад он командовал здесь армией и находился на должности первого заместителя главкома. Опираясь на хорошее знание обстановки и возможностей Группы, войсками управлял уверенно и твердо. Вместе с тем Семен Константинович не раз давал понять, что в работе вынужден проявлять осмотрительность. В штабе остались люди из «команды» бывшего главкома, ставшего начальником Генштаба, которые пристально и ревниво следили за его действиями.
К сожалению, поработать с Куркоткиным мне не довелось и двух месяцев. Он получил очередное повышение и стал заместителем министра обороны, начальником тыла Вооруженных сил СССР.
28 июля 1972 года в охотничий домик под Барутом Куркоткин пригласил генералов на прощальный ужин. Среди гостей присутствовал и один штатский — Чрезвычайный и Полномочный посол Советского Союза в ГДР Ефремов. На длинном, красиво сервированном столе яств и напитков не было — их предлагали присутствовавшим официанты. Посредине стола на белоснежной скатерти лежали зигзагообразно разложенные красные розы. Стол выглядел строго и вместе с тем нарядно.
Вечер прошел интересно, в атмосфере братства. Много добрых и благодарственных слов гости сказали в адрес Семена Константиновича. Ему вручили оригинальный памятный подарок, сделанный армейскими умельцами — на верхней плоскости небольшого деревянного столика был изображен боевой путь Куркоткина во время Великой Отечественной войны, внутри стола вмонтировали магнитофон с записями мелодий фронтовых лет.
16 лет Куркоткин руководил сложнейшим военным участком. Внес большой личный вклад в совершенствование управления тылом, повышение эффективности решаемых им многообразных задач. В одном из интервью он назвал тыл «великим тружеником», работа которого не прекращается никогда, ни на мгновение.
В 1983 году Семену Константиновичу Куркотки-ну было присвоено звание Маршала Советского Союза. В 1988 году он ушел с поста начальника тыла в группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР, а в сентябре 1990-го после тяжелой болезни скончался.
В бытность Куркоткина начальником тыла мы встречались изредка, но связь не прерывали. Зная огромный объем работы Семена Константиновича, я позволял себе беспокоить его только в крайних случаях…
Эстафету командования Группой советских войск в Германии у Куркоткина принял генерал Евгений Филиппович Ивановский, прибывший с должности командующего Московским военным округом.
Группе советских войск в Германии трудно было найти аналог в системе Вооруженных сил Советского Союза. Успешное управление войсками требовало от главнокомандующих наряду с полководческим дарованием высоких качеств политика и дипломата. Подобными достоинствами как С.К. Куркоткин, так и Е.Ф. Ивановский обделены не были.
Бесспорно, Ивановский относился к числу видных советских военачальников. Он хорошо владел теорией и практикой военного дела, которые сочетал с большим опытом командной и штабной работы, приобретенным прежде всего в годы советско-финляндской и Великой Отечественной войн. Знал и особенности службы в ГСВГ, так как с 1961 по 1965 год командовал 1-й танковой армией в Дрездене. Все вместе взятое образовывало тот прочный жизненный и военный базис, опираясь на который, Евгений Филиппович успешно руководил многосторонней деятельностью войск Группы.
Доклады, выступления и указания Ивановского на заседаниях военного совета, разборах учений, совещаниях, заслушивании подчиненных генералов и офицеров отличались профессионализмом, собранностью и продуманностью, интересными мыслями.