Судьба выбора

Когда я подхожу к Елене Сергеевне и сажусь рядом, она начинает:

— Полина, ты тренируешься у меня последний год. Я никогда не говорила тебе, но ты самая старательная и лучшая моя ученица. Мне даже жаль, что я нечасто вывозила вас на конкурсы, и тебя не заметили. А ты достойна быть замеченной..

Это было так приятно. Я широко улыбалась и не могла найти нужных слов, чтобы ответить.

Конечно, я знала, что Елена Сергеевна ценит мое усердие. Но чтобы такими словами и обо мне!

У меня даже глаза заслезились. Жаль, что этот момент нельзя записать на диктофон и переслушивать в трудные периоды жизни.

— Ты не думала продолжить обучение в институте? Я могла бы помочь с поступлением.

Я замерла. Сказать ей правду? Как я мечтаю связать свою жизнь с танцами! Как хочу учиться тому, что люблю.

— Я думала об этом. Но не уверена, что у меня получится.

— Ты что! Конечно, получится. Куда ты думала поступать в наш университет или в другой город?

Я стала рассматривать паркет в зале. Я ещё не говорила об этом с мамой. Конечно, Елена Сергеевна догадывается, что моя мама не одобряет мои занятия танцами. В те редкие дни, когда мне приходилось пропускать танцы, они были пропущены из-за троек по математике. По настоянию мамы. В голове гудели сильным эхом ее слова: «Опять идёшь плясать, а на жизнь ты чем будешь зарабатывать?»

— Наверное, мне надо сначала поговорить с мамой.

— Конечно, хорошо, — Елена Сергеевна ласково дотронулась до моего плеча и добавила:

— А хочешь, я с ней поговорю?

Я улыбнулась. Я рада, что за моими плечами появилась поддержка — я теперь не одна против бабушки и мамы. У меня есть наставник, который в меня верит!

— Спасибо вам большое, я сначала сама попробую.

Возвращаясь домой, я была настроена решительно поговорить с мамой в этот же день! Меня даже бил озноб, так мне хотелось сказать все, что я хочу, все, о чем мечтаю. Я вспомнила мои цели на этот год. Все в моих руках, я смогу их осуществить… Разве только с Кириллом я не была так уверена. Если он относится ко мне только как к другу, то сколько бы раз я ни написала в блокноте «хочу быть с ним вместе», ничего не изменится, как говорят, сердцу не прикажешь. Но об этом я подумаю в следующий раз. Я твердила себе под нос «поговорить с мамой по танцы», «поговорить с мамой про танцы», и чем ближе я подходила к дому, тем мне становилось все холоднее. Не знаю, может, я так боялась реакции мамы? Может, это переутомление от двух тренировок подряд. Когда я зашла в квартиру, я была без сил, бабушка, увидев меня, всплеснула руками:

— Господи, бледная как полотно. Ты сегодня хоть ела?

Я сидела на кухне ела макароны с котлетой и не чувствовала вкуса. Мама на другой стороне стола проверяла тетради. Я видела, как она старательно красной ручкой выводит «4», «3», «2».

«Если она поставит кому-нибудь 5+, я начну с ней разговор». Я ждала, котлета была съедена, зря я загадала именно эту оценку, + мама ставит крайне редко, если работа выполнена просто безупречно, видимо, в начале года после летних каникул, никто не смог достичь совершенства на первом уроке.

— Тебе уроки не надо делать? — мама посмотрела на меня из-под очков.

— Да, надо.

— Ну а чего сидишь?

— Я хотела с тобой поговорить.

Я набрала побольше воздуха, эх, была ни была, что мне терять?

— О чем? — видимо, мама поняла по моему тону, что разговор должен быть серьёзным, она отложила красную ручку, сняла очки и внимательно посмотрела на меня. Бабушка сидела напротив телевизора в другой комнате. Момент, и правда, был хороший.

— Это о поступлении.

— Да, кстати, о поступлении, на тебя сегодня жаловалась Лариса Петровна.

Да, момент был упущен, эта биологичка и здесь влезла не вовремя. В школе поговорить нельзя, дома то же самое.

— Я знаю, мам. Я просто отвечала на вопрос Риты. Ничего плохого.

— Надо вас рассадить, я поговорю с твоим классным руководителем, — это постоянная мамина угроза, поэтому я не реагирую.

Я молчу, мое настроение испорчено, я встаю, ставлю тарелку в раковину. И тут начинается:

— О чем ты вообще думаешь, впереди экзамены. Надо готовиться. Сейчас главное — поступить на математический.

Я резко поворачиваюсь и смотрю на маму.

— Какой математический? Мы это даже не обсуждали! Я не хочу на математический!

— А куда ещё? Это самый лучший вариант. Я помогу тебе подготовиться. На математическом у меня много знакомых. И потом…

— Мне все равно, где у тебя знакомые. Ты что, правда, думаешь, что я хочу работать в школе?

— Ты можешь потом и не идти в школу, но это профессия…

— Нет. Не хочу такую профессию!

Я ухожу в комнату и закрываю дверь на защелку. Я долго сижу за столом, обхватив голову руками. Все тело ломит. Поступить на математический. Раньше она хотя бы давала мне иллюзию выбора. Говорила, что нужно выбрать практичную работу. И благородную: учитель или врач. Она прекрасно знала, что с биологией и химией я не дружу. Остаётся — учитель. Пойти по ее стопам. Продолжить учительскую династию. Бабушка, мама, теперь я. Вот ее план. Всю жизнь готовила меня, как свинью на убой. Неплохо натренировала меня по математике, я знаю теоремы и формулы. Но среди них я чувствую себя лишней. Как будто ошибаешься дверью кабинета и заходишь в класс. А на тебя смотрят совсем незнакомые лица. Вот так я себя чувствую с математикой. Как я могу поделиться с ней своей мечтой? Если мама ни о чем другом думать не может. Только о том, как я сдам ЕГЭ. Только о поступлении, о работе. Нет, я не буду с ней делиться. Я буду тайно готовиться к поступлению на «танцевальное искусство». Скажу ей, что сдам историю и литературу «на всякий случай». Она не будет против. А потом, когда я поступлю, она ничего не сможет сделать, тем более летом мне исполнится восемнадцать. Я смогу не спрашивать у неё разрешения. Это моя жизнь! Я легла спать, не сделав уроки. Всю ночь мне снились кошмары, я бежала по лесу, а за мной гнался большой хищный зверь. Потом он загнал меня в тупик, когда я обернулась и посмотрела зверю в глаза, он проговорил маминым голосом «поступишь на математический».

Глава 3

Всю ночь меня мучили кошмары. Такое обычно случается со мной, когда высокая температура. Поэтому проснувшись утром, я первым делом пошла за градусником.

— Почему в школу не собираешься? — спросила мама, застав меня в ночнушке на кровати.

— Я заболела.

Градусник был не нужен. У меня был другой стопроцентный способ проверить температуру — скосить глаза в сторону. Если висок пронзала при этом невыносимая боль, то температура выше 37,5.

Я достала градусник — 38,2.

Мама вопросительно посмотрела на меня, я протянула ей градусник, но она заставила перемерить температуру при ней. Один раз в начальной школе мой одноклассник посоветовал мне поднести градусник к батарее или лампе, чтобы не ходить в школу. Я всего лишь попробовала один раз, но мама помнит до сих пор.

— Действительно, температура. И как можно умудриться заболеть в самом начале учебного года? Выпускного класса!

— Да, действительно жалко, — ответила я. Видимо, я начинала бредить.

— Ладно, пока прими таблетку. Приду с работы — посмотрим, что с тобой делать.

Посмотрим. Откуда все время берётся это множественное число. Мама растит меня одна. Бабушка, переехавшая к нам недавно, не считается. У меня нет отца. Я его не знаю. Мама говорит, что он ушёл, когда узнал, что скоро появлюсь я. Помню, как раньше я смотрела передачи, где постоянно по ДНК-тесту выяснили, кто отец ребёнка. Я представляла, как я нахожу отца, он оказывается богатым, добрым и знаменитым, и мне больше никогда не приходится ездить на автобусе. Не люблю автобусы, забитые людьми, как селедкой. Но сейчас я, конечно, в это не верю. Зачем мне нужен такой отец, которому никогда не нужна была я? Бабушке нравится повторять, что любить нужно только тех, кто принимает нашу любовь и самое главное — любит нас в ответ. И все-таки я чувствую, что какая-то часть меня остаётся пустой. Как будто пазл собран только наполовину. Мне хочется посмотреть на отца, чтобы понять, похожа ли я чем-то на него? Может быть, это от него у меня темно-зеленые глаза и тонкие брови? Мама говорила, что такой длинный «аристократический» нос от нее, про остальное — она не знает. Хотя мне кажется, что я похожа на маму не только носом: я видела ее фотографии в молодости, у нас у обеих каштановые волосы. Больше всего мне в себе нравятся губы — они пухлые, всегда розового цвета, так что мне не приходится их красить. У мамы совсем другие. Не знаю, какие у папы, но хочется считать, что это только мое и больше ничье.