Страница 15 из 29
Некий переворот во взглядах на соотношение Писания и Предания начинается с середины нашего столетия во многом благодаря работам архимандрита Софрония (Сахарова), ученика преподобного старца Силуана Афонского. Архимандрит Софроний при этом не излагал свое учение, а излагал взгляд на вопрос о соотношении Писания и Предания самого прп. Силуана.
Арх. Софроний пишет, что «…Предание объемлет собою всю жизнь Церкви настолько, что и самое Священное Писание является лишь одною из форм его».
Таким образом, Писание рассматривается не как часть Предания, а как качественно отличная форма церковной жизни. В другом месте архимандрит Софроний так передает слова своего преподобного учителя:
«Священное Писание не глубже и не важнее Священного Предания, как сказано выше, одна из его форм: форма эта является ценнейшей и по удобству сохранения ее и по удобству пользования ею; но изъятое из потока Священного Предания, Писание не может быть понято, как должно, никакими научными исследованиями».
Еще в XIX столетии святитель Филарет Московский называл Писание «упроченным видом Предания» и по этому поводу говорил следующее (Митрополит Филарет. Слова и речи, ч. 4, с. 96):
«С тех пор, как учение христианское заключено в Священные книги, Святая Церковь, для верного и неизменного сохранения сего учения, имеет обычай и правило, не только мысли сего учения на непреложном свидетельстве богодухновенного Писания утверждать, но и самые слова и выражения, для означения важнейших предметов и частей заимствовать из того же чистого источника Писания».
Итак, когда мы говорим о соотношении Священного Писания и Священного Предания, мы должны избегать двух соблазнов: во-первых, опасности противопоставления Священного Писания и Священного Предания и, во-вторых, опасности свести Священное Предание к сумме некоторых знаний, к набору определенных памятников, в которых содержится это знание.
2.2. Понимание Священного Предания в современном православном богословии
Первое, — понимание в смысле самого механизма передачи богооткровенной истины.
Второе — Священное Предание как источник вероучения. Такой взгляд на Священное Предание является вполне оправданным, однако при условии, что при этом Предание не противопоставляется Писанию, и Писание и Предание не рассматриваются изолированно. Потому что в противном случае, если мы будем противопоставлять Писание и Предание, мы попадем в богословский тупик. В самом деле, как нужно толковать Священное Писание? Естественно, что в соответствии с Преданием. А какое Предание нужно признать истинным, а какое ложным? В соответствии с Писанием. Получается порочный круг.
Западные конфессии решили этот вопрос по-разному. Протестанты просто отвергли авторитет Предания в пользу Писания. Католики выходят из положения благодаря апелляции к непогрешимому мнению Папы, который может в любом случае безошибочно указать, как толковать Писание и какое Предание следует принимать.
В каком положении оказались православные, которые и Папы не имеют и Предания не отвергают? Для Православия само это противопоставление Писания и Предания представляется совершенно надуманным и необоснованным.
Вот что говорит об этом II член Послания Восточных Патриархов о Православной вере:
«Мы веруем, что свидетельство кафолической Церкви не меньшую имеет силу, как и Божественное Писание. Поелику виновник того и другого есть один и тот же Святой Дух, то все равно от Писания ли научиться или от Вселенской Церкви… Живя и научаясь в Церкви, в которой преемственно продолжается устная апостольская проповедь, человек может изучать до гматы христианской веры от Вселенской Церкви, и это потому, что сама Церковь не из Писания выводит свои до гматы, а имеет оные в готовности, если же она, рассуждая о каком-нибудь догмате приводит определенные места в Библии, то это не для вывода своих до гматов, а только для подтверждения оных, и кто основывает свою веру на одном Писании, тот не достиг полной веры и не знает ее свойств».
Иначе говоря, в Предании Церкви все до гматы имеются как бы в совокупности, чего не имеется в отдельных книгах Писания. Такое понимание соотношения Предания и Писания порождает третий уровень понимания Священного Предания в современном богословии: Священное Предание как свидетельство Вселенской Церкви о врученной ей Богом истине.
В таком понимании Священное Предание практически совпадает с понятием Божественного Откровения, и под ним можно понимать все христианское вероучение во всей его целостности и полноте. Это свидетельство Вселенской Церкви является истинным. Естественно, можно задать вопрос: почему оно является истинным?
Епископ Сильвестр (Малеванский) объясняет это следующим образом: потому что в Церкви «непрерывно живет по своему существу то же религиозное сознание, которое лежало в основе жизни христиан первенствующей Церкви, равно как не прерывается и тот дух веры, которым проникались они и руководились в уразумении истин веры».
Михаил Поснов называет этот дух веры «неуловимым духом церковным, таинственным сознанием, христианским пониманием, которое унаследовала Церковь от Христа и при содействии Святаго Духа хранит верно, неповрежденным и передает из рода в род».
В Послании Восточных Патриархов о православной вере (12-й член) говорится, что Святой Дух «всегда действующий через верно служащих отцов и учителей Церкви, предохраняет ее от всякого заблуждения».
Отсюда уже вытекает четвертый уровень понимания того, что есть Священное Предание, а именно: Предание как живая память Церкви, самосознание, живущее в Церкви со дня Пятидесятницы. Если провести некую аналогию между жизнью Церкви и жизнью человеческой личности, то мы без труда сможем увидеть, что Предание, в принципе, выполняет в Церкви ту же функцию, какую в человеке выполняет память.
Предание — это вечно живая память Церкви, благодаря которой устанавливается в истории самотождественность Церкви, потому что формы церковной жизни могут сильно различаться. Скажем, Иерусалимская апостольская община первых лет исторического бытия христианской Церкви и современная православная Вселенская Церковь внешне имеют мало общего, между тем это есть одна и та же Церковь, и ее самотождественность устанавливается именно благодаря непрерывности церковного Предания, непрерывности церковной памяти.