Грешники

Замычала, когда Савва натянул в кулаке ткань моего платья и она затрещала, от подола до выреза на груди одним движением ножниц, платье распалось на две половины.

Ударила бедрами в постель, едва он наклонился еще ближе. И замерла в недоверии, когда ножницы, с характерными щелчками разрезали футболку, связывающую мои руки.

Продолжила сжимать в пальцах витую спинку кровати боясь верить, что он, правда, просто так по-черному шутит и отпустит меня сейчас.

Он должен отпустить.

И я никогда больше, ни ногой в этот дом, ни за солью, ни за чем-либо еще.

- Повторяю вопрос, - Савва швырнул ножницы на тумбочку. Они брякнулись с таким звоном, что заложило уши. Но я глаз не отводила от лица этого мужчины. Я без звука прочитала по губам. - Не будешь кричать?

Замотала головой.

Не буду, я своему ненормальному соседу, вообще, больше слова не скажу.

Он медленно потянул трусики у меня изо рта.

От его пальцев, как и от всего тела идет аромат - свежий, морской, такой сильный, что ноздри затрепетали.

Он осторожно, словно бомбу, не отрывая от меня взгляда, положил влажные трусики рядом с моим лицом.

- Молодец, - похвалил. И так же медленно, сверля меня глазами, начал стягивать с моих плеч рваное платье.

Раздевает меня. Хочет голой выставить из дома?

И пусть!

- Пошел ты, мудак! - выкрикнула, машинально подавшись вперед. И сама, невольно, впечаталась ртом в его губы.

Глава 11

Это было кратко, быстро, это всего лишь одно случайное мгновение - невинный поцелуй, и из меня выбило дух. Просто коснулась губами чужих губ, теплых, чуть влажных. И меня швырнуло назад, словно я чуть не сорвалась с натянутой цепи.

Пересеклись взглядами. И я зависла.

Так одержимые смотрят, не в глаза, а сразу в душу.

- Ты сама это начала, - сказал Савва еле слышно. - Теперь не остановлюсь я.

Доля секунды - и он рывком, снова, влетел губами в мои.

"Тобой пытается овладеть демон" - стукнуло в висках. - "Не позволяй ему этого".

Поздно.

Жгучий язык ворвался в рот, раздирая меня. Длинные пальцы забрались в волосы, с силой стянули их у корней.

А я боли не почувствовала, я и тело свое ощущать перестала, словно оно уже не мое, принадлежит ему, я марионетка, у которой отобрали волю, послушная рабыня, не смеющая надеяться, что он отпустит.

Этого не может быть.

Это не поцелуй, на меня наложили проклятие, наше дыхание сплелось в одно, оно в пламя выродилось, и синие языки лижут меня.

Я не должна отвечать, не должна, но он всё берет сам, втягивает в рот мои губы, кусает, набрасывается на меня. А я крепче хватаюсь за спинку кровати, пытаюсь удержать себя в реальности, не могу оставить эту единственную опору, ведь тогда он утянет меня за собой.

Я не справляюсь.

Всё сильнее кружится голова.

Всё ярче осознание, что нет мне спасения, меня ломают, я лечу и падаю к нему, он целует, а меня уже колотит от желания так же остервенело впиться в него и разодрать на куски.

- В глаза мне посмотри, - он выдохнул в губы.

Нельзя, но я тут же, этим охотником гонимая, распахнула ресницы. Его зрачки помутнели, я себя не вижу, лишь только его.

- Тебе уже нравится. Мне подчиняться. Не сдерживайся, Злата. Я разрешаю.

Ощутила давление твердого члена между ног.

Он хочет в меня. Завладеть мной. Он разрешает так же терзать его. И это невозможно. Недопустимо. Где мой рассудок, почему он отключен.

"Не позволяй ему этого" - слабо зазвучало в мозгу.

Горячая головка раздвинула складки, влажные от смазки.

А я продолжала смотреть ему в глаза.

Свет вдруг мигнул, и снова доля секунды, краткий миг темноты, за который вся жизнь перевернулась с ног на голову.

Мимолетная слабость, сбой мыслей, ослепление, роковая ошибка, размером с галактику.

Так не должно было случиться.

В новое мгновение я сама впилась губами в губы этого мужчины.

И каменный от напряжения член скользнул в меня.

Глава 12

Бабушка говорила, мол, Злата, нужно себя беречь. Не гуляй вечерами с подружками, не надевай короткие юбки, ведь парням одно только и надо. А тебе нужно скромной быть, правильной, и все будет хорошо.

Потом бабушка умерла, и мы остались вдвоем с отцом.

И когда к нему в гости приходили дружки - я сбегала из дома, в любую погоду. Либо сидела ночами в парке и светила фонариком в учебник. Либо в подъезде на окне.

Сколько раз я могла нарваться на нехорошую компанию - не сосчитать.

Но меня слова бабушки хранили, оберегали от всего плохого.

До этого момента.

Куда-то исчезло всё, что в моей жизни было, моё прошлое стерли ластиком, одним толстым мощным штрихом, надавили на меня, как на бумагу, разрывая.

Вот так он меня взял.

Собой одним заполнил, вытесняя все мысли и чувства, такой большой, что во мне места не осталось, он завладел.

И, как повелитель, захватчик, замер, наслаждаясь победой.

Он продолжил целовать, глубоко и с чувством, горячим упругим языком мой рот вылизывая, вплотную прижимая меня к себе, напряженными бедрами вдавливаясь в мои.

Во мне его член - только это знаю сейчас, только ощущаю, как туго, на всю его длину я заполнена, как жарко между нами.

Инстинктивно обхватила его ногами, сохраняя этот жар, не давая двинуться назад, двигаться нельзя, я и так погибла, в голове и теле взрыв следует за взрывом, я натянута на твердое и гладкое орудие пыток.

Языком, широко, он лизнул мои губы, снова ворвался в рот. Ладонями сжав ягодицы вдавил меня в себя еще крепче.

И с силой поднял бедра в кольце моих ног.

Член заскользил во мне, ощущения путая, не давая привыкнуть, разбегаясь словно, и сразу, хлестко в меня, с громким шлепком наши бедра столкнулись, и я впилась зубами в его губы, ему в рот выплескивая крик.

Он главный. А я подчиняться вынуждена, моя воля подавлена, тут недостаточно веры в оберег, он под напором этого дьявола треснул, отдавая меня его власти.

Савва не останавливается больше, его руки придавили меня за плечи к постели. Он вколачивается, звонко шлепая меня бедрами, не обрывая поцелуя, не давая возможности сделать вдох.

Безумная трепка, в которой я себя потеряла, в мужских руках, как в капкане порока.

Между ног настоящее пекло, и с каждым толчком толстого члена этот градус повышается, вдавливаю пятки в его поясницу и сгораю, сгораю под ним, и плавятся простыни, и мое тело, мой разум, я выбраться из больного удовольствия не могу, он целует взапой, меня заражая жаждой, мычу ему в рот, и вибрация расходится по его губам.

Это ненормально, то, что он со мной делает, это запретно, запрещено, по-животному дико, он подчиняет, как хищник, себе.

Савва оторвался резко, как топором обрубил, в ту же секунду выскользнул из меня. Успела поймать его взгляд - голодный, черный, и застонала, когда он рывком перевернул меня на живот, приподнял за бедра.

И вошел сзади.

С размаху, толчком, в тугую плоть, влажным телом со шлепком врезался в мои ягодицы, и сразу назад, и снова в меня, в меня, в меня.

Захлебнулась криками и вцепилась зубами в подушку, в пальцах сжала простыни и крепко зажмурилась, пытаясь перетянуть ощущения на что угодно, меня переполняет он и невыносимый жар, осознать не могу, что меня со всей дури трахают, в меня вколачиваются, вбиваются, по кровати размазывают, и сейчас я - или с ума сойду, или кончу.

Это безумие, это оно, волна несется по телу и бьется внизу живота.

- Кончаешь, Злата? - где-то в голове прозвучал его голос, как шепот дьявола, от которого не спастись. - Рано. Вся ночь впереди. И я хочу тебя по-другому.

Глава 13

С трудом собрала в кучу мысли, когда он выскользнул из меня, я уже на грани была, я почти взлетела.

Ощущения внизу живота болезненные, тянущие, еще секунда - и я бы взорвалась от оргазма.