Страница 18 из 40
Затем он замечает мою окровавленную руку, понимает, что я пытаюсь сделать и предпринимает действия, забывая о похоти. Его пальцы обхватывают мое запястье, и сильно сдавливают, заставляя отпустить нож. Затем он убирает от меня оружие и поднимается на ноги.
Я сжимаю руку в кулак, пытаясь остановить кровь, отползаю в сторону и одновременно прикрываюсь одеялом. Смотрю на него исподлобья: смело, гордо и одновременно уверенно… А он в ответ - до дрожи в теле.
- Ты никогда не покинешь стены этого дома… Так и останешься на привязи, как некая собачка, если не научишься говорить правду, держать рот на замке и слушаться…
- Слушаться, это – расставлять ноги перед тобой по первому зову, - язвлю. Он резко приближается ко мне, грубо хватает за волосы и, задрав мою голову вверх, хрипло рычит мне в лицо:
- Не зли меня, Ласточка… Я не понравлюсь тебе в ярости, - предупреждает. – И да, если я захочу, ты будешь расставлять передо мной ноги…, - добавляет, а затем отталкивает меня от себя и уходит прочь.
Спустя минуту, в комнате появляется Елена. Она обрабатывает мне рану и перевязывает руку.
- Будь умней… Если ты ещё жива, значит, нужна ему. Зачем? Это уже другой вопрос. Хочешь выбраться из этой комнаты, веди себя адекватно. Если он увидит что ты нормальная, переведет тебя в более комфортные условия, - дает почему-то совет, и уходит.
А я…Я знала, что если сделать все то что она говорит, это значит сдаться… Вот только это выше меня.
Можно было попробовать схитрить… Переиграть все в свою пользу, но для начала нужно было хорошенько подумать.
****
Спустя десять минут мне приносят еду. Безумно вкусный суп, тушеное мясо, спагетти и пирожное. Морить голодом меня точно не собираются.
Затем отводят в туалет и ванную. Времени мне дают столько, сколько угодно. Одно условие – Елена постоянно со мной.
Когда возвращаюсь в комнату, долго брожу кругами, изнывая от скуки и монотонности. Кажется, оббитые стены поролоном нужны на потом, в случае длительного пребывания здесь. Потому что дольше, чем несколько дней в такой обстановке, ты просто не выдержишь морально. Я люблю активность и движение. Но в моем случае… Когда цепь на ноге длинной в три метра, а в комнате нет ничего кроме матраса и кресла, даже активные тренировки спортом, не помогали скрасить бесконечно-тошное время в пустоте.
Спустя несколько часов я опять вызываю Елену и прошусь в туалет. Когда возвращаюсь в комнату, говорю:
- Здесь можно сделать свет ярче и… Книгу мне принести, телевизор, ноутбук... Или я вам нужна сдуревшая и одичавшая от скуки?
- Кого ты из себя возомнила? - грубо бросает женщина. – Радуйся, что матрас есть, а не голый пол. И кормят тебя не плохо… Наглости у тебя хватает ещё дерзить. Может если отлупить разок, ты заткнешься, и будешь вести себя хорошо, - рассуждает, недовольно вскинув подбородок.
- За что меня лупить? – не сдерживаюсь. – А вот вас бы не помешало… Что хозяин, что горничные – бездушные твари!
Женщина возмущенно охает, и замахивается, чтобы влепить мне пощечину. Я умело перехватываю её руку. Ударить в ответ или до боли сдавить её запястье не решаюсь, потому что знаю, что она мне отомстит, а вот слов не сдерживаю:
- Я знаю, что случилось с тем парнем, который уже раз посмел меня ударить… Хочешь повторить его участь? Я не буду молчать! – предупреждаю, и женщина грубо выдергивает руку, отступая в сторону. Сегодня, цепь на моей ноге была затянута намного сильнее… Это была месть Елены.
При каждом шаге, холодный метал врезался в кожу, тер и причинял мучительную боль. Но я не жалела о том, что поставила сучку на место. Так было легче все переживать, нежели терпеть нападки и издевательства.
В этот вечер я с трудом заснула, а проснулась от ужасной боли в ноге. Громко застонав, я приподнялась на локтях и лишь тогда открыла глаза. Спать хотелось ужасно. По своему некому внутреннему чутью, поняла, что сейчас глубокая ночь.
Отдернув одеяло, подогнула ногу и увидела, что лодыжка уже припухла и посинела. Я попробовала ослабить цепь или сместить ниже, но только причинила себе очередную боль. С горла вырвался ещё один стон…
- Что с твоей ногой? – вдруг услышала в стороне и вздрогнула от испуга. Я резко вскинула голову, оглянулась вокруг. В кресле напротив, увидела огромный силуэт… Кайсаров собственной персоной. Как давно он здесь? И… зачем?
- Это кресло специально здесь стоит? Для тебя? Чтобы ты вот так приходил и вытаращивался на своих обнаженных пленниц? - не сдерживаюсь, а затем тихо добавляю: - Извращенец…
На вопрос его не отвечаю, а просто прикрываю ногу покрывалом, закутываясь в него до самого подбородка.
Мужчина выдерживает несколько молчаливых секунд. Давит на меня своей бешеной энергетикой… Это он умеет делать по-особенному. А затем поднимается на ноги и направляется ко мне. Я отползаю к стене, сильнее сжимаю покрывало, готовлюсь к его нападению…
Он пересекает расстояние между нами в три широких шага, нависает надо мной, задерживает взгляд… До жути. А потом протягивает руку, склоняется и, схватив край одеяла, резко срывает его с меня.
Я сутулюсь, сжимаюсь в комок, сгибая ноги в коленях, и подтягиваю их к груди. Чтобы прикрыться. Его рука обхватывает мою ногу, чуть ниже колена и он рывком потягивает меня ближе к себе.
- Не трогай меня, мразь! – кричу, пытаясь воспротивиться ему, но он никак не реагирует на мой крик и слабый протест.
На моё обнаженное тело не смотрит, только на лодыжку, всего несколько секунд, затем отпускает. После чего, я замечаю, как плотно стискивается его челюсть, как темнеют глаза… Он смотрит на меня сердитым взглядом и говорит:
- Так будет всегда, если ты не научишься отвечать на мои вопросы. – После чего отворачивается и уходит прочь, оставив после себя приоткрытую дверь.
Спустя несколько минут, слышу душераздирающий крик Елены, она рыдала и умоляла о пощаде.
А ведь я даже не жаловалась не нее и её поведение. Неужели Кайсаров сам понял о её отношении ко мне или…Он настолько строго держит в узде своих людей?
Спустя некоторое время Кайсаров возвращается в комнату с ключами, и освобождает мою лодыжку от боли.
- Ты её убил? – почему-то спрашиваю, растирая ногу рукой. Он поднимает на меня свой мрачный взгляд. На губах проскальзывает все та же косая ухмылка.
- Нет. А надо?
- Она случайно…, - оправдываю Елену. Наверно стало жаль… Кай отрицательно качает головой.
- Ничего не бывает – случайно, - отвечает, убирая цепь в сторону. И я вдруг осознаю, что он уже не будет меня приковывать.
- Ты меня не привяжешь? – удивляюсь. - А в этом есть необходимость? – следует встречный вопрос.
- Нет. Я даже не буду пытаться убежать. Мы ведь договорились, - напоминаю. – А ещё, тебе не стоит держать меня в таких строгих условиях… Даже если бы тут было окно, я бы не вылезла через него, поскольку знаю что во дворе охрана, камера, собаки. Я не самоубийца, жить хочу, - выпаливаю, распинаюсь перед ним, а мужчина только отрицательно качает головой. Не соглашается со мной. Слишком много прошу за один раз, знаю. Но… «попытка не пытка».
Просто Кай - непробиваемая сволочь. Это, всему оправдание.
- Я почти уверен, что всё было бы наоборот. Ты точно не упустила бы возможность, попробовать удрать через окно!
- Я не умею летать и не владею сверхъестественными способностями – растворятся в воздухе или становится невидимкой…
- Я бы так не сказал…, - отвечает как-то двухзначно, явно имея в виду моё исчезновение из клуба. Я поняла, что от него не стоит ждать уступок. По крайней мере пока он сам этого не захочет.
- Тогда… Можно мне хотя бы телевизор, свет ярче и книгу…
- Можно, если ты скажешь волшебное слово, - играет этот ублюдок. Я мысленно матерюсь, с трудом сдерживая свое раздражение.
- Пожалуйста, Кай…, - пересиливаю себя, и вновь наблюдаю довольную улыбку Кайсарова.
- Ярдан. Моё имя Ярдан. Можешь называть меня так, - дает разрешение, окидывая меня странным взглядом. – Будет тебе завтра книги и свет. А теперь спи.