Сердце черного замка

— Я хочу помочь, — упрямо, как делала много раз, Марта вздернула подбородок.

— Миру? Я ведь говорил тебе тысячу раз, глупая наивная девчонка! — ее упрямство злило. Еще больше злило, что она так предана миру и людям вокруг. Чем они заслужили? Почему им, не ему? — Люди этого не стоят. Ни твоих жертв, ни твоих стараний.

— Тебе, — ее ладонь выронила кулон, медленно потянулась к паутине на шее и снова коснулась замысловатой черной вязи. Тонкие нити расступились, тут же очистив кожу. Пугливыми змейками нырнули за ворот, сдав позиции без боя. Кожу обдало жаром прикосновения. — Я хочу помочь тебе, — уверенно, глядя магу в глаза произнесла Марта. И… улыбнулась. Тепло и открыто, как будто и не слышала, всего, что сказал Ри до этого.

— Ты не понимаешь, Марта! — хриплый голос казался далеким. Ри и сам не узнал его. Вдруг севший и сиплый, он не походил на привычный резкий окрик. — Это место, оголодавшее и замерзшее станет тянуть из тебя силы и свет! Ты чуть не умерла, пытаясь отогреть один только луноцвет.

— У меня получилось, — перебив мага, заметила Марта, улыбнувшись еще шире. — Твоя мама же как-то это делала.

— Моя мама забирала тьму отца. Я же сказал.

— А у меня не получится? — хмуря брови, Марта принялась кусать губы, то ли расстроившись, то ли в поисках выхода. Ри поймал себя на том, что не может отвести глаз от ее губ. В ушах гулко стучала кровь, разум заволокло туманом.

— Для этого тебе придется, здесь жить, — стараясь не утонуть в вязком этом тумане безумия, твердо бросил маг.

— У меня, кажется, даже уже есть своя комната.

— Ты не поняла, Марта. Тебе придется жить в МОЕЙ комнате. И спать в МОЕЙ кровати. Со мной. Тебе придется быть МОЕЙ, — щеки ее залило краской, а зрачок расширился. Ри воспринял это ответом. Ужас в зеленых глазах хорошо отрезвлял, сбив с разума дурман желания обладать ею. Против воли и даром не надо. Не этого он хотел. Губы искорежило усмешкой. Он пытался сдержаться, но горечь болючей правды упрямо лезла из груди наружу.

Марта молчала, потупив взгляд. Нужно было выгнать ее, выпроводить отсюда, но Ри не мог. Просто стоял, смотрел, желая запомнить каждую ее ужимку. Сохранить в памяти эффект присутствия.

— Я как раз задолжала тебе оплату, — маг сморгнул. Марта подняла взгляд с пола. Несмелый, смущенный.

— Что? — слова с трудом пробирались в сознание.

— Я задолжала тебе оплату, помнишь? За луноцвет, — все еще смущаясь даже говорить на эту тему, Марта не выдержала пытливого взгляда мага и вновь потупилась.

— Мне не нужна оплата, — голос мага звучал холодно и зло.

— Ты нужен миру, а тебе нужен свет.

— Нет, Марта. Мне нужна ты. Но точно не ради спасения мира.

глава 23

— Она ушла! — дверь ударилась о стену с такой силой, что на столе звякнула посуда. — Обратно в лес! К магу! — Магнус, порядком навеселе и злой, как тысяча голодных волков, влетел в богатую избу сельского старосты. Хозяин дома с женой, сидели за столом и пили чай. От печи вкусно пахло сдобой.

— Туда ей и дорога, — отхлебнув травяной напиток, усмехнулся тучный мужчина. — Подстилка убийцы и психа. Кому она нужна.

— МНЕ! ОНА БЫЛА НУЖНА МНЕ! — заорал молодой парень, очень похожий внешне на отца. — Это ты виноват! Не позволял мне свататься. Я, дурак, послушный сын… Взял бы, привел ее в дом и дело с концом! — мужчина поморщился от крика, зло отставил чашку.

— В этом доме хозяин все еще я. И ноги этой девки здесь не будет. Ты на ней не женишься, Магнус. Никогда. Ясно? — голос звучал тихо, но столько в нем было стали, что женщина, все еще сидевшая за столом и с печалью глядевшая на сына, заледенела.

— Я люблю ее отец! Но ты не способен это понять, ты же ничего, кроме власти не любишь! А знаешь, я уйду в лес и найду ее там. И убью мага если понадобится! — Магнус все еще помнил, что ничто не мог противопоставить силе соперника, вышедшего из леса, но ярость слепила. — А потом мы вместе будем жить в замке.

— Ты не будешь с ней жить, сын! — тяжело облокотившись на стол огромными кулаками, мужчина цедил слова сквозь сжатые зубы.

— Потому что ты так сказал?!

— Потому что она твоя сестра!

Женщина вскрикнула, закрыв рот ладонью.

— Ты сказал… — тихо прошептала она, бледнея, — сказал… наша девочка умерла родами…

— Она была вся в разводах! Черная метка леса! — зло обернувшись на жену заорал староста. — Я не мог позволить, чтобы в доме старосты родилось проклятое дитя! Что мне оставалось делать?!

Женщина отчаянно замотала головой, все еще не веря в злые слова мужа.

— Ты сказал… сказал… — губы ее дрожали.

— Да! Сказал! Твоя дочь умерла! Ее еще в чреве забрал лес. И не о чем тут горевать.

— Она… та девочка, что заезжие нашли в лесу… ТЫ БРОСИЛ НАШУ ДОЧЬ В ЛЕСУ! — чашка в руках женщины звякнула и полетела в лысую голову хозяина дома. Горячий напиток забрызгал платье и стол.

— Я вернул ее туда, где ей место!

— Ты сказал она родилась мертвой! — поднявшись, женщина замахнулась, но муж ухватил ее тонкое запястье, сжав так, что кожа побелела.

— Велел повитухе соврать. Хорошо ей заплатил, чтобы снесла этот кулек и бросила под кустом.

— Ты чудовище! Не лес, не магия. Ты! Единственное чудовище здесь ты, Саттах! — по щекам текли слезы, губы дрожали, голос сел. Женщина всматривалась в глаза мужа, ища хоть каплю раскаяния, но не находила.

— Убери руки от моей матери, — мужчина обернулся. Его собственный сын стоял с крепко зажатым в кулаке кухонным ножом, которым в готовке разделывали дичь. Глаза, так похожие на отцовские пылали гневом. — Убери от нее руки. Или, клянусь, я зарежу тебя, как хряка.

Саттах перевел взгляд на жену, рассчитывая, что та урезонит сына. Но женщина беззвучно плакала, глядя на мужа отрешенными, пустыми, почти безумными глазами.

— На ребенке у того мага не было никаких отметин, — гулко прошептала она.

— Откуда мне знать, как ее очистил этот проклятущий лес!? Родилась она меченной, — выпустив руку жены, Саттах бросил презрительный взгляд на сына и, обойдя того по дуге, вышел из дома, хлопнув дверью. Женщина упала на колени на пол и зарыдала в голос.

Глава 24

— Отец, убегая, нашел меня под орешником, — Они сидели в оранжерее. Луноцвет, завидев хозяйку зашелестел пожухлой листвой, а стоило Марте коснуться листьев, как тут же воспрял, зазеленев новым побегом. Кулон ярко сиял на шее хранительницы. Риэрн сидел рядом, задумчиво перебирая пальцы любимой девушки. Марта так легко тянула из него тьму и так спокойно превращала ее в свет, что теперь будущее не казалось магу таким черным, даже наоборот. Он, наконец, позволил себе думать, что тоже сможет нормально жить. Как когда-то отец. Что в замок вернутся люди, лес сбросит чернь и все будет как тогда, в детстве. От этих мыслей становилось одновременно тепло и страшно. Больше всего Ри боялся, что однажды беда снова постучит в его двери. Что кто-то злой, алчный и жадный до силы придет, чтобы забрать у него все, что дорого. Задумавшись, Риэрн сильней сжал ладонь своей жены. Вчера Марта согласилась опустить связанные цепью амулета руки в колодец бездны и тьма приняла их клятвы.

От мысли, что кто-то отнимет у него эту добрую и такую теплую девушку, все внутри наполнялось чернотой, ужасом и ненавистью. Марта, будто почувствовав это, обернулась, оторвав ладонь от недовольного растения, погладила по щеке мужа. Вязь тьмы ушла с его тела, оставшись напоминанием только на их руках. Марта помнила обжигающий, кусачий холод, жалящий кожу, пока Ри уверенно удерживал сплетенными ладони в клубящейся туманом бездне. А потом на запястьях проступили рисунки — брачные браслеты. Магическая метка вечного единства тьмы и света. Зато теперь ей не было трудно кормить луноцвет. Силы не уходили. Ри сидел рядом, будто подпитывая. Марта пробыла в замке всего три дня, но вся оранжерея уже очистилась от тьмы.

— Девушки всегда как-то связаны с лесом. Мама, например, была дочерью мальчика, которого увезли из нашего села еще до рождения. Моя бабка была беременной, когда уезжала в город с заезжим пекарем. Так что твои родители тоже местные. Иначе лес не принял бы тебя. Сердце замка всегда связано с этой землей. Ты принадлежишь лесу, ты часть его. Девочки-хранительницы рождаются с вязью по телу. Черный рисунок впитывается потом в кожу. Питает ребенка, поддерживая его жизненные силы. Такие дети реже болеют и более живучие. Лес не дал бы тебе погибнуть. Даже в тот буран.