Сердце черного замка

— Отпусти, тебе говорят! — не желая сдаваться, Марта упёрлась свободной рукой в плечо парня. — ПУСТИ!

— Что брезгуешь? Перед проклятым убийцей ноги раздвинула, а мне отказываешь? Может, ты к нему собралась, а? Так ублажи на прощание, шлюха, — Магнус резко дёрнул ее на себя, Марта буквально врезалась в его крупное тело, сморщившись от запаха пота.

Магнус прижал ее к себе вплотную, спеленал одной ручищей обе ее кисти, чтобы не вырывалась, и нацелился на губы, но девушка вертела головой, что есть силы пытаясь вырваться.

— Я все равно сильнее, Марта, — зло прошипел он, сдавив до боли запястья.

Марта вскрикнула. Магнус вдруг захрипел, разжал руки, выпуская свою жертву, зрачки его расширились, как от боли. Раскрыв рот, парень пытался вдохнуть воздух, но только сипел, как раненый зверь.

— Еще раз ты только посмотришь на нее и умрёшь, — тихий, полный холодной злобы голос шел прямиком из леса. Ветви кустов расплелись, пропуская на полосу лунного света молодого мужчину в сером костюме. Маг.

Тело Магнуса медленно поплыло вверх, ноги конвульсивно задергались. Маг даже не касался его, будто душил силой мысли. Такая власть вызывала одновременно трепет и ужас. Марта закрыла ладонью рот. Маг заметил этот жест и Магнус тут же кулем упал к ее ногам.

— Извинись, — подойдя ближе, он пнул скулившего на земле парня. — Ты оглох или онемел?

Тот промычал что-то нечленораздельное и отключился. Марта перевела ничего не понимающий взгляд на стоявшего рядом защитника. Почему? Как?

Маг не шевелился, молча смотрел на нее с почти осязаемой тоской

— Вы правда дали мне цветок? — нужно бы бояться его. После всего, что говорили о нем, после того, что увидела только что. Только страха не было.

— Правда.

— И отпустили назад?

— Отпустил, — Марта заметила, что из леса к мужчине тянутся черные, тени, густые и плотные. Казалось, их можно потрогать, но добрыми, неопасными, они точно не выглядели. Марта всмотрелась в бледное, напряжённое лицо мага: будто сдерживался из последних сил. Боролся с собой или с чем-то ещё?

Несколько капель крови стекли по сжатым губам.

— У вас кровь… — зачем-то заметила она вслух. Мужчина поморщился, утерся кулаком, как делали соседские мальчишки.

— Чем я расплатилась? — она должна была спросить. Должна была узнать.

— Жизненной силой, — тень начала сбиваться в комья, обретая форму зверя. Маг напрягся сильнее и снова вытер кровь рукавом камзола.

— Я умру? — не сводя глаз с его лица, шепотом спросила Марта.

— Нет, ты будешь жить долго. И счастливо. Главное — уезжай отсюда как можно скорее. Забирай мать и уезжай подальше. — Маг вдруг сделал шаг вперёд, оказавшись почти так же близко, как недавно стоял Магнус, но Марта не ощущала отвращения и желания сбежать. Должна бы, но нет. Губы мужчины тронула печальная, мягкая улыбка и девушка подумала, что чудовище просто не может так улыбаться. А потом он наклонился и легко коснулся своими прохладными губами ее губ. Первый в жизни поцелуй. Марта вздрогнула и отшатнулась. От шока, от мысли, что ее поцеловал проклятый маг, и ещё от того, что ей не было неприятно.

— Береги себя, Марта. И уезжай. — Маг шагнул назад и исчез, просочившись через плотное сплетение веток кустарника, а Марта смотрела ему вслед, подняв ладонь, коснулась губ, все ещё не веря в произошедшее. Вопросов стало только больше. Почему он заступился за нее? Откуда вообще здесь взялся? И зачем поцеловал? Вот так. Ничего не требуя сверх поцелуя. Тени исчезли вслед за ушедшим мужчиной, Магнус все ещё лежал на земле. Марта присела, убедится, что дышит и жив. Конечно, оставлять его тут плохо, замёрзнет же, но и сидеть, ждать его пробуждения нельзя. Вдруг снова попытается напасть? Или ещё того хуже обвинит, что это она на него напала. Магнус мог. И ему бы поверили. Что же теперь делать?

В голове звучал голос мага:

— Уезжай, Марта. Скорее и подальше уезжай.

Но… ей ведь нельзя уехать. Отец говорил, что нельзя ни за что на свете.

Марта сжала голову руками. Что теперь делать?

Глава 17

— Мартаа, — опять этот жуткий шепот. Марта опасливо обернулась, но в тускло освещенном углу никого не было. Они с матерью экономили свечи и потому часть дома вечно казалась спящей в таинственном полумраке. Темноты девушка никогда не боялась, но теперь… Все чаще ей слышался какой-то голос. Жуткий, свистяще-потусторонний. То мерещилось, будто из труб ветром завывает и куда-то за собой зовет, то вдруг вот так подкрадывался со спины откуда-то из дальнего угла комнатки.

Первое время Марта списывала на кошмары. С той встречи с магом она так плохо спала, что под глазами проступили фиолетовые полукружия синяков, придавая худому лицу болезненный и несчастный вид. Ей снился лес. Залитые солнцем поляны, веселый щебет резвых, разномастных птиц в медовых отливах закатных лучей, запах вереска и какой-то кисловатой, пряной травы. Небо вдруг тяжелеет, легкие воланы облаков густеют, как комья только свернувшейся простокваши, над лугом все еще летит женский смех, смешанный с детским, но обрывается на высокой, протяжной ноте. На сочную, посеревшую траву падает тень. Очертания женского тела, змеистые локоны растрепанных волос… Какой-то ребенок отчаянно орет полное кусачего ужаса “мама”. И столько в этом крике боли, тоски и растерянности, что Марта каждый раз просыпается, тяжело дыша, так и недосмотрев ни разу до конца. В гулком биении сердца все еще проступают отчаянные всхлипы и страшный окрик “БЕГИ”.

Она ворочается, не может потом подолгу уснуть, часто так и остается лежать до утра, гадая, что все это значит, откуда пришел кошмар и почему никогда не проявлялся раньше. Картинка никогда не менялась деталями, как обычно должно быть во снах, и это пугало еще сильнее.

— Тебе когда-то снились одинаковые сны? — безучастно ковыряя ложкой в каше, Марта следила за тем, как мать хлопочет по кухне. Сельчане все также продолжали свои нападки, так что обе женщины старались пореже выходить из дома. Магнус не появлялся, но и поклепов от нее Марта не слышала. Может, в самом деле не обманул маг и этот ей больше не станет докучать?

Мать обернулась, отложив ступку. Скрестила руки на груди, молча изучая дочь.

— Ты последнее время сама не своя. Все дело в них? — короткий кивок на окна был лишним, в ком в “них” могло быть дело, ясно без дополнительных намеков. — Или есть что-то еще, что тебя беспокоит?

— Мне снятся кошмары, как будто кто-то зовет по имени, — отложив ложку, Марта растирает плечи, вдруг покрывшиеся мурашками. Даже звучало дико. — Не только во сне. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, это лес зовет. Так и тянет туда пойти.

Эстер покачала головой, прикрыв глаза. Когда редкие ресницы вновь поднялись к бровям, в зрачке стояло отчаяние. Утерев руки передником, женщина села на пошатнувшийся стул — давно пока чинить, да мужской руки в доме нет.

— Ты родилась здесь, дочка, — новость эта заставила Марту податься вперед, а после сразу же отшатнутся от обреченности на лице матери.

— Я всегда думала, что родилась в городе, — не понимающе протянула она. — Отец тогда вернулся с выпускной практики и…

— Все так, вернулся. Вот в этом самом лесу и был с наставником своим магистром Рошет, — Эстер отвела взгляд куда-то в окно. — Помню, вернулся всклокоченный, мы тогда только-только поженились после экзаменов, и перед отъездом он снял небольшую комнатку над цветочным магазинчиком. Помогал хозяйке выращивать цветы силой, потому и сдала нам за гроши. Так вот… вернулся растрепанный, взгляд дикий, а в руках корзинка. Вот, говорит, Марта. Принес нам дочь. Примешь нас двоих?

Я сначала плакала, думала, нагулял на стороне, а мне врет, что найденыш, но оказалось, тебя кто-то оставил в лесу под листьями ольховника. А Жерме — добрая душа — не смог бросить зверям на растерзание. В лесу поднялся буран, вот и прихватил тебя с собой. В селе родных не нашлось, и Жерме не придумал ничего лучше, как забрать дитя в город. Настаивал, чтобы себе оставили. И хорошо, что так — других-то деток нам боги не послали.