Сердце черного замка

Ри подбежал к Марте, склонился, желая проверить, цела ли.

— Все в порядке, — неловко попытавшись утешить испуганную Марту, он вдруг подумал, что боится она уже теперь не зверя, а того, кто этого зверя так легко уничтожил.

Протянув руку, помог ей подняться, отряхнуться от снега, отметив, что луноцвет она так и не выпустила из рук. Отчаянная.

— Идем, провожу тебя до села, — открыв новый портал, Риэрн потянул девушку за собой. Она молчала, не сопротивлялась, не вырывая руки.

— Спасибо, — с таким удивлением Марта смотрела на видневшееся в щелях между сплетенными ветками живой межи поселение, словно до последнего не верила, что маг не лжет и в самом деле доведет до дому.

— Дальше сама, — с сожалением выпустив ее ладошку, Риэрн кивнул в сторону выхода из своих владений.

— Почему?

— Почему не желаю идти к тем, кто ненавидит меня, боится и считает отцеубийцей? — усмехнувшись ответил он вопросом.

— Почему ты помог мне?

Маг пожал плечами, хмыкнул и снова качнул головой, побуждая ее уходить.

— Поторопись.

— Пока не передумал? — но вместо страха в глазах вдруг отразилась улыбка, которой она улыбалась цветку в самую первую встречу.

— Пока тебя все еще есть кому защищать от леса, — серьезно ответил Риэрн и, легко коснувшись плеч, настойчиво развернул к себе спиной. Лысые ветки колючего кустарника покорно зашевелились образуя проход.

— Прощай Марта, — с тягучей тоской обронил маг и резко вытолкнул девчонку в образовавшийся проход, чтобы не растягивать прощание, казавшееся невыносимым.

Девчонка споткнулась, но устояла, схватившись за ветку. Ойкнула, уколов руку. Обернулась и непонимающе посмотрела в сторону черного проема между ветвей.

— Мне нужно в лес… — пробормотала она непонимающе хлопая ресницами. — За цветком… — опустив взгляд, недоуменно запнулась им о сверток, прижатый к груди. Принялась судорожно разворачивать, дрожащими пальцами. — Не может быть… луноцвет… откуда… как же так…

Притаившийся в темноте леса Ри видел, как по щекам ее, бледным и осунувшимся, текут крупные слезы радости. В груди его смешались горечь и тоска, но глядя на то, как счастлива эта удивительная девушка, так непохожая на всех, кого он до этого встречал в жизни, маг чувствовал, что незнакомое тепло пульсирует где-то там, у самого сердца.

— Неужели я была в лесу? И вернулась живой? Почему я ничего не помню? — Ри прикрыл глаза, медленно наполнив легкие холодным воздухом. Не помнит. Все-таки забыла. И лес. И его тоже.

Он оказался прав. Марта не могла стать сердцем этого леса и черного замка. Не могла и не станет. Никогда еще собственная правота так не отравляла кровь и разум. Хотелось призвать силу и спустить на селение прямо сейчас. За то, что они будут наслаждаться ее улыбками, жить с ней бок о бок. За то, что получт все то, что хотел заполучить он.

— Хочу, чтобы больше ни одна живая душа не покинула этот лес безнаказанной. Пусть боятся даже ступить сюда, а нашедшие пусть обратно навсегда забудут дорогу и все, что здесь увидели! — шепотом повторив то, роковое желание, Риэрн тихо и горько рассмеялся. Мог ли десятилетний мальчишка знать, что брошенное в сердцах проклятие так обернется против него самого.

Девушка быстро-быстро зашагала к первой линии домов. Бедных, убогих лачуг. Ри коснулся следов ее крови на шипах кустарника. В груди так саднило и жгло, как будто кто-то всадил в грудь толстенный раскаленный прут. Старая, притупившаяся с годами боль горькой потери вернулась, вновь окатив его, неготового совершенно, лавиной такой силы, что Ри сделал пару шагов назад, пошатываясь, ища опору. В пространстве и в жизни. В привычной, одинокой тоске безрадостных дней, оледенелых и пустых. Проклятый маг, отдавший последние 17 лет на то, чтобы чудовища не вырвались из леса и не уничтожили тех, кто так его ненавидит. Зачем ему все это? Не легче ли?…Но теперь там, среди никчемных, безразличным ему совершенно людей, была ОНА. И если ради того, чтобы уберечь ее от тьмы нужно жить тягучую безрадостную свою жизнь, то такова, видно, его судьба.

— Прощай Марта. Будь счастлива, смелая девочка с большим сердцем.

Глава 14

— Ну и мороз, — Марта вбежала в дом, сноровисто захлопнув кволую дверцу их с матерью небольшого домика. — Метет-то как! — оббив о деревянный порожек свои предназначенные для такой погоды ботиночки, прошла к печке, сгрузив несколько бревнышек на пол. — До утра хватит нам, а там…

Дальше неизвестно. С тех пор, как Марта вернулась миновала уже неделя. Непогода разыгралась знатная. Завьюжило, почти сразу, как девушка вышла из лесу. Небо потемнело и сначала даже показалось, что не зимний буран, а конец света нагрянул. Марта насилу добежала до домика лекаря, на свое счастье не встретив никого на пути. Лекарство в самом деле помогло и Эстер поправилась сразу же, как выпила эликсир. К утру уже была здорова, полна сил и так бы и не узнала, что за чудо-средство спасло ее, если бы не слухи.

Как известно, ничего нет быстрее и острее, чем людская молва. Марта, конечно, не помнила предсказаний мага, но все сбылось в точности. Никто из деревенских и слышать не хотел, что девушка, вернувшаяся из леса, ничего не помнит. Говорили, что расплатилась за спасение натурой, мол, раздвинула ноги и вот — исцелил мать-то. Признаться-то, ясное дело, стыдоба. Вот и напридумывала про беспамятство.

Марта кусала губы, молча проглатывая незаслуженные обвинения. Может даже и заслуженные. Она бы дала отпор, будь уверена, что все не так, как судачили селяне, но в самом деле ничего не помнила. Ни как пошла в лес, ни откуда взялся цветок, ни даже как вышла назад. Вообще ничего. Потому и не могла за себя постоять, не зная правды, только глотала горький ком обиды и опускала все ниже голову. Жизнь ее и раньше не была простой, а теперь вообще стала несносной.

Старушка Листа, у которой Марта раньше работала, помогая выделывать кожу и шить из нее кошельки для отправки в город, отказала от дома.

— Ты уж прости, но дома-то у меня две дочки навыданье. А ну как после разговору с тобой и замуж их не выдать будет… - не договорив, Листа отвела глаза, но окончание фразы было хорошо известно. Подстилка проклятого мага разве может с приличными людьми в одном доме быть?

Однажды поутру Марта обнаружила, что окна дома измазаны коровьим навозом. Примерзло за ночь — мама не горюй, пришлось отмывать, стоя на холоде. Не оставлять же вот так. Мать качала головой и старалась не выходить лишний раз на улицу. Дважды она вступилась за дочь, но проиграла схватку численностью. Не зря же говорят, что один в поле не воин. Говорили даже, что это за Мартой проклятый чернокнижник наслал непогоду. Особо ретивые предлагали заставить девчонку вернуться в лес, чтобы отвадить от села беду.

Присев за стол, Марта раскрутила шаль, придвинув к себе двумя руками нагретую травяным отваром глиняную пиалу, улыбнулась матери, старательно пряча грусть под зрачком.

— Может, нам уехать? Ты же не думаешь, что отец в самом деле вернется. Слишком много времени прошло… — говорить матери, что потеряла надежду было трудно, но Марта отчего-то раньше все еще верившая в чудесное возвращение главы семьи, теперь вдруг ощущала внутри совсем обратное. Отец погиб. Она будто точно это знала, хоть и не могла объяснить, откуда такие мысли.

— Нельзя нам, дочка, — покачав головой, улыбнулась Эстер с грустью. — Отец твой слово с меня взял, что не увезу тебя. Говорил, что тут нужно нам жить. Поклялась я перед его уходом, а теперь вот, выходит, предсмертная то была его воля. — В глазах, зеленых, потускневших враз от тоски по мужу, отразилось раскаяние. — Прости, что из-за меня так нам приходится. Не нужно было тебе… Жила бы, как человек.

Марта отчаянно затрясла головой, протянула озябшую, еще не согревшуюся руку, тронув длинные материнские пальцы.

— Глупости. Я бы и снова так сделала. И тыщу раз бы! Нет у меня никого дороже тебя, ну что ты. Люди злые и все, а может… — Марта подняла на мать глаза, не поворачивался язык озвучить свои страхи. — Я ж не помню ничего…