Страница 67 из 85
Красавец Марволо в девяносто восьмом выпустился из Хогвартса, но уже через год вернулся с женой, привел в дом и поставил перед родителями, как свершившийся факт. Монти со Стефанией, Моран и Мракуша кротко поздоровались с ней и на сына-внука вопросительно посмотрели, где, мол, встретились-то?
— А леший его разберет, где мы встретились, — заскреб затылок Марволо. — Эльфийские леса на картах не обозначены. Но одно я точно знаю — Эливиэлл меня любит.
Старшие Мраксы с той же кротостью перевели взгляд на эльфийскую принцессу. Тоненькая, что твоя тростиночка, темные водопады волос струятся вдоль тела до копчика, кожа светится неземным внутренним сиянием, звездные глаза с вечностью в глубине… стандартная эльфийская дочь.
И мы же ни при чем, что у неё есть младшая сестра по имени Аурелия и что она положит глаза на Аберфорта Уайта? Вернее, не совсем так… у эльфов, оказывается, есть такая штука, которая подсказывает им, что пришло время для создания семьи. Как-то она так называется по-эльфийски хитровывернуто, что и не выговорить. Короче, что-то близкое к соулмейту. Начала Аурелия с недавних пор видеть своего возлюбленного, а где — непонятно. Но вот Эливиэлл встретила своего Марволо, и Аурелию так и тюкнуло озарением: её возлюбленный — волшебник, недавно достигший возраста согласия! Выясненное надо доделать: сыграли эльфийскую свадьбу и поехали знакомиться с родителями мужа и искать того, на кого Аурелия «проснулась».
Ну, приехать приехали, а «возлюбленный» ещё ребёнок. Ну хоть плачь! Хочешь не хочешь, а пришлось ждать, пока он хотя бы дозреет. А чтобы скандалов не возникло по причине морали, Аберфорта Уайта забрали из Хогвартса. У эльфов юноши вступают в брак сразу же, как созреют.
Альбус учился хорошо, блестяще сдал СОВ и так же уверенно пошел на экзамен ЖАБА. В трансфигурации и зельеварении он имел особые успехи, и настолько хорошие, что после пятого курса замахнулся на целительство, решив пойти по стопам деда, Брайана Дамблдора. Персиваль-то больше к маминой профессии тяготел, любил с коровами возиться. Таким образом, Дамблдор-старший получил моральное удовлетворение через одно поколение — сын хоть и в материнское дело окунулся, зато внук исполнил надежды деда. Гарри, кстати, был весьма удивлен таким раскладом, но из суеверия никак это не прокомментировал, оставив свои мысли при себе. И так двоих ребят потерял, не навсегда, конечно, но как-то пусто стало в Хогвартсе без Марволо и Уайти.
Одно утешало: они пообещали приезжать в гости с детьми. Лично Гарри был ошарашен по самое некуда. Шутка ли, измененный канон такой реверанс сделал: женил Марволо Мракса и Уайта Дамблдора на эльфийских принцессах! И какой же красавицей Ариана росла! На её пятнадцатилетии Гарри просто задохнулся от осознания того, что девочка пережила свою канонную смерть. Обскур убил её в четырнадцать, а ещё раньше прикончил Кендру…
А здесь Ариана не стала обскуром, здесь она жила, росла, праздновала своё пятнадцатилетие и радовалась жизни. Её обнимала живая мама, целовал счастливый отец, поздравляли веселые братья и нестарые совсем дедушки с бабушками. Снова зачастило радостное сердце нежного монстра, и, чувствуя бешеное колотье, Гарри поспешил уйти на балкон. За ним, никем не замеченные, устремились верные Чарли и Майкл.
Тополёчек? — настороженно окликнул его чуткий Хогвартс.
— Всё в порядке, — поспешно заверил его Гарри. — Отпусти, я хочу в сад…
Поколебавшись, Замок превратил край балкона в полувинтовую лестницу, по которой Гарри осторожно спустился в сад, где нашел скамейку и смог присесть. Притихшие питомцы пристроились к нему: Майкл прижался к ногам, а Чарли залез на колени. Сидел Гарри в густеющих синих сумерках, смотрел в чернеющие тени кустов, гладил теплый пушистый мех нюхля, тревожно ждал, когда сердцебиение прекратится, и переживал настоящее рождение Арианы. Сидел и не верил, что действительно изменил историю. Что живы остались Кендра и Перси, жив даже Брайан, который в прошлом, видимо, ослабел от гибели Хогвартса и умер сразу после рождения сына.
Непонятно почему, но именно пятнадцатый день рождения Арианы поставил окончательную точку в мировоззрении Гарри, именно жизнь Арианы стала его константой, точкой опоры в Новом мире.
Ну вот и всё, сердце успокоилось, его больше не слышно… Гарри глубоко вздохнул. Всё хорошо. Терьерик робко лизнул его сапог, словно спрашивая, точно ли он в порядке. Я в порядке, Майкл, в порядке. Ты — хороший пёс!
Тысяча девятисотый год ознаменовал начало двадцатого века. На стыке этих времен на свет появились Аурелиус Дамблдор и Монтолио Мракс, совершенно удивительные мальчики, эльфийские звездочки. Братья по мамам-сёстрам.
Параллельно с этим на Министра Спэвина начал готовиться Великий Заговор. В некоторых кругах давно уже ходили кривотолки на тему, что он-де долго сидит, не пора ли ему подвинуться? Но годы шли, перевыборы проходили за перевыборами, а голоса как доставались Дыроносу, так и продолжали доставаться. Народ был верен стабильности, а вечный Дыронос всех устраивал.
Особенно сильно эта стабильность мешала Серафине Пиквери, которой очень хотелось побыстрее занять пост президента МАКУСА, но ей, увы, всё обломал внезапный мировой переворот. Закон Раппопорт полетел к чертям, прятаться от магглов стало неактуально, выведать рецепты изготовления ядерных бомб не удалось, пробы-испытания провести — тоже. Да и сама культура Америки ой как йокнулась: рабство стухло с последним поколением негров, новых завести не удалось, море-то закрылось… Магглы и маги драли друг друга, как козы — липку, тесно им было на одной территории. А примирить их некому, драконов и великанов в Америке нет, только кукульканы, да и те на юге… Но теночтитланы и Вендиго в дела идиотов предпочитали не вмешиваться, а тихо сидели в своих вотчинах, созерцали пуп и курили трубки. А дамочке очень хотелось мести, прям до зуда. Потыкавшись туда-сюда, она, как ни странно, нашла единомышленников.
Совиную почту вкупе с голубиной-соколиной никто не отменял, и заговорщики сумели договориться с одной мелкой чиновницей, жадной, глупой и, увы, печально известной Отталин Гэмбл, придумали подленько и банально опозорить Фэриса Спэвина. Осталось только удобный момент подкараулить. И он вскоре представился. Умерла королева Виктория.
Похороны королевы Виктории начались второго февраля тысяча девятьсот первого года. Шествие двинулось по маршруту от вокзала Виктория до вокзала Паддингтон. Улицы вдоль траурного маршрута были заполнены зрителями, которые хотели увидеть королеву в последний раз. Из Паддингтона поезд доставил гроб в Виндзор, где тело было помещено в часовню Святого Георгия в замке.
Вечером четвертого февраля гроб с телом королевы Виктории был перенесен в мавзолей Фрогмор, который она построила для Альберта после его смерти. Именно эту процессию решили подпортить неумные идиоты, чтобы крупно подставить Министра магии. А чтобы всё прошло со стопроцентной гарантией, его секретаря огрели Конфундусом, взяли под Империо и велели подсыпать Министру Морочащую закваску, безобидный шуточный порошочек, ненадолго сводящий с ума. Именно поэтому бедняга Спэвин пришел на похороны в несколько неадекватном состоянии. Как писали потом газеты, Дыронос присутствовал на похоронах королевы Виктории, нарядившись в адмиральскую шапку и короткие гетры, и в этот момент Визенгамот осторожно предположил, что настало время ему «подвинуться». Ну ага, это они Поттера не спросили…
А Гарри Дыроноса нежно любил, считал его таким же идеальным Министром, как Блэка — директором школы. Так что, увидев творящееся безобразие, Гарри шустренько просквозил сквозь толпу и, сняв с себя плащ, накинул на плечи Фэрису, скрывая непотребство. Приобнял Министра за плечи и осторожненько оттянул в тенёчек под раскидистым дубом, тут же в сквере. Там он скоренько продиагностировал отравленного Дыроноса и отправил Патронуса Брайану. Тот явился сию секунду и без вопросов. Осмотрел Министра, откинул крышку докторского саквояжа, позвенел бутылёчками, смешивая те-иные составы зелий, сотворил антидот и споил одурманенному Фэрису. Очухался тот быстро, глянул вправо-влево, обозрел лица Гарри и Брайана и открыл рот, чтобы спросить, а что, собственно, произошло? Но тут голое тело под плащом подсказало ему — что. Ахнув и побурев, Дыронос поспешно закутался в коротковатую для него накидку и шепнул: