Страница 30 из 85
Видя столь явный произвол, Виктор слабенько трепыхнулся в путах и осмелился вякнуть:
— Это же… Самосуд! Требую настоящего суда!.. При полном составе Визенгамота…
— Будет тебе Визенгамот. Вот выпотрошим, вытрясем из тебя правду и отдадим с чистой совестью властям, — тонко отбрил Блэк. Подумал и включил сарказм: — Или, может, тебе куда приятнее будет компания дементоров?
Ой нет, про стражей Азкабана Виктор как-то подзабыл и тут же срочно заткнулся, вовремя сообразив, что лучше пусть живые маги поругают, чем жуткие душесосы за него примутся.
К столу подошли маги и выложили перед директором предметы, изъятые из карманов Руквуда во время пеленания веревками. Призванное диктоперо застрочило по пергаменту, составляя опись изъятого: кисет с табаком и курительной трубкой, карманные часы на цепочке, малый тубус для хранения малоформатной документации, кожаный мешочек с полновесными галлеонами (пятьсот монет), неиспользованный портключ, заведенный на половину шестого текущего времени, и — та-дам-м-мм! — билет на «Марию-Терезию», отплывающую в Калькутту в полдень сего дня!
То есть ситуация из разряда: «оно само!», когда сами вещи выдают хозяина с головой и потрохами, прямо в лоб заявляя, что их владелец собрался удрать сразу после сожжения деревни и замка. Тишина при этом повисла такая, что Руквуд в буквальном смысле захотел на ручки к добрым дементорам — они же лапушки на самом-то деле, обнимут и поцелуют…
Прожигая ублюдка зеленым огнем праведности, Блэк протянул руку к тубусу, взял его, подержал перед собой и, глядя на Руквуда поверх тубуса, начал ме-е-едленно и неотвратимо развинчивать половинки.
— Не надо… — тихий всхлип вперемешку со стоном вырвался из сдавленного ужасом горла Виктора, пока развинчивались половинки тубуса.
— Мы не судьи и не полицейские, мы всего лишь мирные граждане, желающие знать правду, — непреклонно молвил Найджел, вытряхивая из чехольчика туго свернутую трубочку пергамента. Развернув, он начал негромко бормотать, скользя взглядом по строчкам: — Я, Рагнок Шестой Справедливый, обязуюсь не применять… я, Ранрок, обязуюсь добыть меч… — Дочитывал он молча, а когда закончил, то взгляд, поднятый на Руквуда, вот на такусенькую йотушку уступал взгляду василиска, и то лишь потому, что не окаменял…
— Значит, меч?.. — с тяжестью кузнечной кувалды обрушился вопрос. — Значит, ради меча Годрика ты пришел лишить жизни целый городок и школу, полную детей? Да человек ли ты после этого?
С каждым произнесенным звуком Руквуд всё глубже вжимался в кресло, вздрагивая, как от ударов, словно Блэк бил не словом, а той самой кувалдой, полновесной правдой вколачивая несостоявшегося убийцу в гроб совести. А воздух в зале ещё и загустел от осознания произошедшего. И глядя на тысячу звереющих лиц, Руквуд очень хорошо понимал, что живым он отсюда не выйдет. Не отпустят. Порвут на ленточки и сплетут макраме…
Гарри, понимая то же самое, достал палочку и невербально наколдовал щит вокруг недотепы, чтоб и впрямь до Виктора никто не добрался. Когда на Поттера гневно-вопросительно уставились рассерженные люди, Гарри виновато пояснил:
— Простите, не хочу, чтобы вы стали убийцами из-за этого недоноска…
Эти слова, впрочем, подействовали почище отрезвляющей оплеухи — народ охолонулся от спонтанного гнева и разом очнулся, с удивлением обозревая огромный зал и друг друга. А придя в себя полностью, просто изничтожили Виктора таким взглядом, каким добросовестная хозяюшка смотрит на таракана-альбиноса с чемоданчиком у брюшка, ползущего через кухню…
Сам Виктор ощущал себя точно тем тараканом, когда выполз из зала сквозь расступающуюся толпу, совершенно раздавленный уничижительными взглядами честных работяг, чьи жизни он чуть не предал огню этим утром. На выходе его под ручки ухватили вызванные авроры, заковали в кандалы и препроводили к парящей укрепленной карете для перевозки преступников. Начальство, получив у дирекции Хогвартса исчерпывающие свидетельства и доказательства от более чем тысячи очевидцев, уходило с места происшествия просто охреневшим.
Когда зал опустел и в нём остались только самые приближенные, Найджел с теплотой посмотрел на Гарри.
— Спасибо тебе, сынок. Спас ты нас всех сегодня…
Гарри слабо улыбнулся. Он сам слишком хорошо понимал, что могло случиться, не предупреди он так своевременно Хогвартс и Фелину. Если бы не его паранойя, то Хогвартс стал бы тем, что он помнил из прошло-будущей жизни… Пожар уничтожил бы библиотеку, возможно, погибли бы несколько людей, о которых потом в истории ничего не сохранится. Сожженный замок и поселение Хогсмида, возможно, будут долго восстанавливать, и деревня станет в конечном итоге тем поселком, который потом будут посещать с третьего курса студенты, начавшие учиться по новой трехзвенной системе.
Легко представить, как уводят прочь коров, ненужных во время капитальных ремонтов, да и кому за скотиной ухаживать среди гор стройматериалов, если каждый сантиметр площади будет занят ремонтниками. А потом, когда кто-то вякнет — ой, а куда коров-то? — обнаружится, что коровники переоборудованы под склады и бараки для тех же рабочих, и они доедают последнюю телячью ногу, бросая кости тощим волкодавам, которые придут на смену природным пастырям ку-ши…
Фелина сойдет на нет и превратится в маленькую Миссис Норрис, её друг и куратор Грейс со временем тоже утратит магию и станет сквибом Филчем. Ведь раны, нанесенные магией, не исцеляются. Адский огонь действительно убьет Хогвартс…
И рабочие нового поколения, придя на смену первым, будут доделывать ремонт в по-настоящему обычном замке, мертвом и безжизненном, куда потихоньку начнут стекаться привидения со всех ближайших погостов. Кому, как не призракам, чувствовать усопших и занимать их место, чтобы оно не было пусто… «И только души мертвых помнят дни былые…», наверное, для этого вспомнят о Хогвартсе давно умершие сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, Елена Когтевран, брат Патрик и пират Моррисон Барон, придут и воцарятся на своих любимых когда-то факультетах и станут предаваться ностальгии, попутно стравливая студентов меж собой. Просто так, от нечего делать, да и мимохожим ученикам прихвастнуть не зазорно: «а вот в моё время шпагу держали вот так. И вообще, мой факультет самый лучший! Эй, не ври! — обязательно вмешается другой призрак. — Мой факультет — лучший!»
Слово за словом, одно уверение яростней и жарче другого, и так год за годом, из весны в осень, отпечатываясь в головах уезжающих-прибывающих студентов, и забудутся постепенно старые истории.
А пока надо защитить текущую. Вздохнув, Гарри обвел взглядом своих лучших друзей: Найджела, Брайана, Рама, Зейна, Морана и Армандо с Соломоном, кивком приблизил их к себе и тихо заговорил, рассказывая грядущие возможные события, по причине которых в замке чуть не случился пожар.
— Рагнук был одним из лучших кузнецов среди своего народа — в гоблинской культуре правителями становятся не только те, кто усердно работает, но и те, кто делает это лучше. По заказу Годрика Гриффиндора Рагнук выковал меч из чистого серебра с рукоятью, инкрустированной рубинами. Современные гоблины, потомки Рагнука Первого, верят, что Гриффиндор украл этот меч у их короля, тогда как на самом деле король настолько привязался к своему изделию, что безуспешно пытался отнять его у Годрика силой, считая меч своей собственностью. Это была предыстория, история сейчас будет, — Гарри перевел дух и продолжил: — Одно из нескольких восстаний под предводительством гоблина Ранрока произойдет именно по этой причине — чтобы отвоевать назад свою священную реликвию, прикрывшись для отвода глаз войной гоблинов против дискриминации и предубеждений со стороны магического сообщества Великобритании в конце девятнадцатого века. На стороне бунтовщиков в этом конфликте как раз и выступит фракция тёмных волшебников, возглавляемая Виктором Руквудом. Понимаете теперь?
— Но разве за меч не заплочено? — недоуменно спросил Диппет.
— Гоблинов это не колышет, — махнул рукой Гарри. — Они настолько жадные, что даже в упор не видят, что меч Годрика давным-давно зачарован и является только истинному гриффиндорцу в час отчаяния. Я в этом своими глазами убедился, когда меч вроде бы вернулся в руки гоблину Крюкохвату, но тут же растворился после его смерти, а потом явился на зов Невиллу в самый нужный момент. Явился как ни в чем не бывало, словно и не был в руках своих хозяев — гоблинов.