Знак бесконечности

Створки ворот разъехались, и такси покатило по аллее. Люська и лакей Томми ждали на крыльце.

— Ритка! — заорала она, когда я вышла из машины. — Ну наконец-то! Отнесите вещи наверх, — повернулась она к лакею.

Из холла выкатились Фокси и Пикси и заскакали вокруг меня с истерическим лаем.

— Захоржевская, япона мать! На кого ты похожа! На очкастую овцу! — Люська обняла меня и чмокнула в лоб Витю. — Но я сразу поняла, что это ты. Господи… как же мы тебя ждали, ты не представляешь.

— Ты все знаешь? Он рассказал?

— Конечно. Свет, а… Питер? Вы не встретились? Там?

— Они в Стэмфорде. С Джонсоном. В полиции. Сейчас я тебе все расскажу.

Мы вошли в холл, сели в одно кресло. Витю я опустила на ковер, и его сразу взяли в оборот корги — обнюхивая и облизывая, к его огромному удовольствию. Конечно, рассказать все у меня не получилось бы даже при большом желании, разве что в общих чертах. Да Люська и не ждала от меня этого. Узнав, что с Питером все в порядке, она сказала:

— Ладно, все остальное потом. Иди к нему.

— Он здесь? — я не поверила своим ушам.

— Здесь, здесь, — засмеялась Люська. — Снова у меня управляющим. Живет во вдовьем доме. С Мэгги.

— А графиня? — испугалась я.

— В Стэмфорде. Замужем. За Фицем.

— Как, и здесь тоже?!

— Вот такие у нас чудеса. Светка, все потом. Беги. Хочешь, я тебя отвезу?

— Нет, я сама.

Подхватив Витю, я вышла из дома и почти побежала к калитке. Побежала бы на самом деле, если бы не высокие каблуки. И не слоненок на руках. Конечно, можно было оставить его Люське, но… нет. Тони должен был его увидеть. Прямо сейчас.

Я шла и думала о том, что петля времени снова замкнулась. Только теперь без всякой магии и волшебных колец. Я шла к Тони — волнуясь, как будто в первый раз. Только теперь у меня на руках, обнимая за шею, сидел наш сын. А в каменном доме с башенкой спала наша дочь. Это было невозможно, мы шли к другу через пространство и время, через жизнь и смерть, и вот теперь до встречи оставались считанные минуты, и я уже просто не могла больше ждать…

Дорогу освещали редкие фонари, и я лишь краем глаза заметила темный силуэт, промелькнувший в тени деревьев. Может быть, кто-то из слуг возвращался в замок из деревни.

Наконец впереди показался вдовий дом. Я вспомнила, как приходила к графине Агнес поболтать, посплетничать, помочь в саду. Надо же, здесь она тоже вышла замуж за доктора! Хотя почему бы, собственно, и нет? Наверно, их роман начался еще до того, как мир раздвоился.

В окнах и на веранде горел свет. Я подошла к калитке и нажала кнопку звонка. Шаги — на крыльце, по дорожке. Темный силуэт за оградой, оплетенной ползучим кустарником. Лязгнула, открываясь, калитка.

— Уберешься ты отсюда или нет, черт бы тебя побрал! — услышала я голос, который снился мне ночами…

Я стояла и смотрела на него, не в силах выжать из себя ни единого слова. Сначала на лице Тони было раздражение, нет, самая настоящая ярость. Потом она сменилась недоумением. Потом…

— Света… — прошептал он. — Боже мой…

Он стоял на коленях, прямо в дорожной пыли, обнимал мои ноги и плакал. Я гладила его волосы и тоже плакала. Витя тихонько скулил за компанию. Неизвестно, сколько продолжалась бы эта вселенская драма, если бы не раздался удар грома и мне на лицо не упала крупная капля.

— Наконец-то гроза, — сказал Тони, поднимаясь. — Пойдем в дом.

Закрыв калитку, он взял у меня Витю и пошел по дорожке впереди, то и дело оглядываясь, как будто я могла снова исчезнуть. Как только мы поднялись на веранду, сверкнула молния, и вслед за раскатом грома стеной обрушился ливень.

В гостиной Тони поцеловал Витю и посадил его на диван, а я тем временем заметила на столике бутылку вина и два бокала, один — с ярким ободком помады. На светлой обивке кресла виднелось влажное бордовое пятно. Тут же я вспомнила темный силуэт на дороге и то, как мило встретил меня Тони.

— У тебя был гость? — спросила я, мысленно благодаря англичан за то, что в их языке можно легко избегать обозначения рода.

— Гостья, — уточнил Тони, глядя мне в глаза. — Эшли О’Киф.

— Что?! — я не поверила своим ушам.

— Люси взяла ее вместо Джонсона. Кстати, Питер и Джонсон?..

— Завтра утром будут здесь. Так что там?..

— Пришла меня шантажировать. Или будь моим, прекрасный принц, или леди узнает, что ты воруешь.

— Ты… что?

— На самом деле ворует она сама, и Люси об этом знает. Но Эшли не знает, что Люси знает, — Тони усмехнулся, притянул меня к себе и крепко обнял. — Света, о чем мы говорим? Разве это имеет какое-то значение сейчас? Когда мы наконец вместе. В этой жизни, не после смерти, как это должно было быть.

Он снял с меня очки, нежно коснулся пальцами лица.

— Это чтобы не узнали?

— Да. Я теперь Светина младшая сестра. Маргарита.

— Маргарита? — улыбнулся Тони. — Маргарет…

— Я ужасно выгляжу?

— Ну… После того как я видел тебя в теле настоящей Маргарет Даннер, а потом еще и в теле Мартина — это такая ерунда. А так ты похожа на Венди Тейлор. Это наш бухгалтер. Она вполне милая.

Я уткнулась носом в его плечо и расхохоталась.

— В том мире Питер тоже взял ее бухгалтером. И у Джонсона с ней, похоже, начался роман. А Джонсон, который отсюда, приуныл, потому что ему она тоже понравилась. Хотя он ее и видел только издали.

— Каждому мистеру Джонсону — по миссис Тейлор, — кивнул Тони. — Здешняя вполне свободна, так что у него есть шанс.

— Главное — чтобы не каждому мистеру Каттнеру по миссис О’Киф, — поддела я.

— Тише, Света, Мэгги проснется, — смущенно сказал он.

Я осторожно вывернулась из его рук и вышла в холл. Дверь в комнату, где раньше жила прислуга, была открыта. Рассеянный свет ночника падал на кроватку, в которой спала темноволосая девочка. Я стояла рядом и любовалась ею. Так хотелось взять ее на руки, поцеловать, вдохнуть сладкий детский запах. Теперь у меня будет время. Теперь мы будем вместе. Все четверо…

Тони подошел ко мне с Витей на руках.

— Он тоже засыпает, — шепнул он. — Палец сосет, и глазки закрываются. Надо бы его уложить.

— Надо его переодеть, — так же тихо ответила я. — Так торопилась, что ничего не взяла. Может, отнесу его Люси и вернусь?

— С ума сошла? — испугался Тони. — Ты думаешь, я тебя теперь отпущу? Уложим их вместе. Наши подгузники, конечно, велики будут, и вообще для девочек, но на одну ночь уж как-нибудь. Я все сделаю, не волнуйся.

Я сидела на полу и смотрела, как ловко он управляется с малышом. Все внутри дрожало от нетерпения, меня заливали горячие, терпкие волны желания — такого сильного, какого, как мне казалось, мне уже никогда не испытать. Но я понимала, что так, как раньше, когда были только мы одни, уже не будет. Теперь всегда будем мы — и наши дети. И в этом не было досады, просто осознание: теперь так, и это прекрасно.

Все, что было раньше, все, что еще только будет… Это наше общее. Это — мой мужчина, я — его женщина. Мы — две половины одного целого. Мы будем раздражать друг друга, бесить до визга, будем ссориться и орать друг на друга. Наверняка будут такие моменты, когда нам покажется, что мы ненавидим друг друга и что лучше бы нам было никогда не встречаться. Но это все пена дней. А на самом деле мы два дерева, которые растут из одного корня и переплелись ветвями так, что срубить можно только оба сразу. Мы — как два сиамских близнеца, у которых одно сердце на двоих…

Осторожно подвинув Мэгги, Тони уложил Витю рядом с ней и накрыл обоих одеялом. Витя для порядка пару раз хныкнул, выронил изо рта палец и уснул. Мэгги вздохнула во сне и обняла его ручкой. Мы посмотрели друг на друга — долгим взглядом, в котором было так много всего. Я вспомнила, как смотрела в его глаза в наш первый вечер и видела в них отблеск дальнего космоса…

— Я люблю тебя, — прошептал Тони.

— И я тебя люблю, — ответила я.

Этот поцелуй был таким же долгим, как и тот — между светом и тьмой. Но теперь помимо ощущения того, что я вернулась в тихую гавань, ощущения того, что паззл наконец сошелся полностью, в нем было то самое дикое, безумное желание, которым Отражение тянуло друг к другу Маргарет и Мартина. То желание, которые мы с Тони хотели испытать в настоящем, но нам мешало нечто темное, забытое. То, чего больше не было. Больше между нами не было ничего и никого.