Страница 52 из 96
— Я же тебе уже говорила, — Мила тихо возмутилась, но так, культурно и больше для проформы, — бизнес, семейная фирма. Это для работы на чужого дядю нужны все эти дипломы и корочки. Вот представь себе: ты знаешь и умеешь всё, что знаешь и умеешь сейчас, но, допустим, — Мила особо выделила последнее слово, — диплома о высшем образовании у тебя всё равно нет. Твой любимый, как там его, Армэн Лазаревич взял бы тебя на работу?
— Нет, конечно же, — тут же ответил Юрий. — Ведь и без меня полно молодых специалистов, которые…
— Вот именно! — Мила повысила голос. — А самого себя на работу в собственную фирму ты возьмёшь вообще без всяких дипломов. Ибо тебя самого будут интересовать конкретные знания и навыки, а не какие-то там корочки.
— Но знания и навыки всё равно нужны, — Юрий едва нашёл, что возразить.
— А вот здесь, — Мила хитро прищурилась, — мы подходим к самому интересному. В истории полно примеров, когда люди со слабым образованием, а то и без какого-либо образования вообще, наживали многомиллионные состояния, создавали целые отрасли промышленности, выводили человечество на новый виток научного и технического развития. Тот же Генри Форд, создатель автопрома США, из официального образования имел всего три начальных класса.
— А как же он тогда…
— Генри Форд самостоятельно выучил, изучил, освоил только те знания и навыки, что непосредственно потребовались ему для создания американского автопрома. Ну и чтобы нажить кучу миллионов заодно. Вот тебе, Юрий, в твоей работе на складе сильно помогают знания по истории Древнего Египта? А как там с астрономией? Тебе каждый день нужно вспоминать разницу между галактиками и квазарами?
— Нет, — нехотя признал Юрий.
Мила намеренно задела по-своему очень интересную тему. И действительно, за десять лет интенсивной учёбы Юрий приобрёл весьма и весьма обширный багаж знаний. Однако большая его часть так и пылится невостребованной. Более того, что в случае с Иртунским деревообрабатывающим комбинатом, что со складом фирмы «Гийкан» в Бечевинке, ему всё равно пришлось дополнительно доучиться, узнать и освоить то, чего не оказалось в университетской программе, однако что потребовалось на каждом конкретном рабочем месте.
— Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не хочу ни доучиваться в местном университете, ни поступать на заочное в Новосибирский институт дистанционного обучения, — лицо Милы светится от самодовольства. — Давай займёмся каким-нибудь бизнесом и наймём сами себя без каких-либо дипломов и корочек.
— Каким именно бизнесом ты предлагаешь заняться?
— Возможностей полно, — Мила беспечно махнула рукой. — Нужно будет исследовать рынок, пошарить в Интернете, всё тщательно прикинуть и обмозговать. Что-нибудь обязательно найдётся. Там, — Мила задумчиво щёлкнула пальцами, — открыть своё кафе или сувенирный магазин. Главное, мы сможем работать на себя. Главное же, мы вместе пройдём через потребные курсы повышения квалификации. Это гораздо проще и быстрей.
Юрий задумчиво отвёл глаза в сторону. Если в Бечевинке открыть сувенирный магазин, то он будет обречён на разорение с момента открытия. Да, туристов с материка хватает, но и самых разных сувенирных магазинов, магазинчиков, лавочек и ларьков в Бечевинке и без них избыток.
— Да пойми же ты, — кулачок Милы ткнулся Юрию в плечо, — конечный результат будет зависеть от нас и только от нас.
Во дела! Юрий ничего так и не ответил, лишь молча уставился в тарелку с одиноким ещё недоеденным роллом. Да, Мила и раньше заикалась о собственном бизнесе, о семейной фирме, но только сейчас до Юрия дошло, что это не игра воображения, не фантазии, а вполне серьёзные намеренья.
— Юрий, я прекрасно понимаю, что тебя гложут сомнения, — сладким ангельским голоском продолжила Мила. — Над тобой довлеет мышление наёмного работника, что привык работать на чужого дядю. Пойми, государство всемерно поддерживает малый семейный бизнес. Миллионерами, чего уж врать самим себе, мы не станем, но более чем достойная жизнь у нас обязательно будет.
Если потребуется, то я без проблем перееду в любую точку России. Да ради собственного дела даже в дыру к родителям под Иркутском. Да и ты, насколько мне известно, не цепями прикован к Бечевинке. О! Ты как-то раз сам проговорился о льдине, на которой белый медведь кушает свежего тюленя.
Это точно, Юрий улыбнулся. Пусть ему так и не довелось узреть в Бечевинской бухте на льду хотя бы одного белого медведя, зато в окрестностях самой Бечевинки более чем хватает медведей бурых. Полицейским едва ли не каждую неделю приходится выпроваживать с городских улиц косолапых обратно в тайгу и сопки. Понимают, твари божьи, что никто насмерть стрелять в них не будет. А потому особо и не стесняются.
— В конце концов, Юра, — ладонь Милы обожгла плечо, — не ошибается только тот, кто ничего не делает. Ты всегда сможешь вернуться к работе по найму. А уж работу официанткой в какой-нибудь «Торпеде» я всегда найду.
Чтоб тебя. Юрий закинул-таки в рот последний ролл и подхватил наполовину пустой бокал с шипучим лимонадом. Мила ему нравится, это так. Вон, даже умудрилась заразить его своей мечтой наладить собственную жизнь. Пусть не богач, пусть купаться по утрам в ванне с шампанским так и не придётся, зато вполне достаточно, чтобы не думать о хлебе насущном и хотя бы раз в год позволять себе отпуск на каком-нибудь тёплом море. Да хоть бы приехать в эту же Бечевинку, но уже в качестве экологического туриста. Смех, да и только. Он уже третий месяц живёт здесь, а за пределами города ни разу не был.
Но! Но! Но! Пустой бокал едва не стукнулся о край прямоугольной тарелки. Юрий будто в первый раз глянул на Милу. Нет, что-то в ней не так. Какая-то загадка, недосказанность всё равно терзает и терзает душу. Если разобраться, то Мила предложила если не план, то очень хорошее направление для дальнейших размышлений и поисков. Но проклятая недосказанность буквально путает все карты и мысли в голове.
— Юра, не молчи! — ладонь Милы вновь обожгла плечо. — И вообще, ты меня пугаешь. Мы встречаемся вот уже два месяца как. И сколько ещё времени тебе нужно?
— Что? — Юрий повернулся к Миле. — Так рвёшься за меня замуж?
— Конечно рвусь, — Мила не стала отрицать очевидное. — Своё я уже отгуляла. Мне уже двадцать пять лет. Времени для глупостей и ошибок больше нет. И тебе, милый мой, — в слово «милый» Мила умудрилась вложить столько ядрёного сарказма, — уже тридцатник. Или, в этом своём «Благодатном мире», ты ещё недостаточно нагулялся и наглупил?