Страница 54 из 136
— Так вот. Когда сорняк совсем маленький, ты его не вытащишь, есть риск оторвать верхушку, и оставить корень — а это значит, что он прорастет на этом же месте заново. Поэтому сорняку лучше дать подрасти и окрепнуть, чтобы потом вытащить его целиком без проблем. И тут — ровно то же самое.
— Погоди, — покачал головой Скрипач. — Ты хочешь сказать, что если их убить сейчас, тут прорастет что-то новое? Но как?
— А с чего ты взял, что их в данный момент вообще возможно убить? — удивился Фели. — Вы же сами… ну, на своём опыте, знаете, что нельзя. Разделить физическое тело и фрагмент цепи можно только после инициации. Именно поэтому отработавшие экипажи могли умереть, ну, то есть не умереть, но хотя бы разорвать связь с физическим телом…
Ит и Скрипач переглянулись. Вот так. Ответ, который они услышали сейчас, был настолько неожиданным, что они на несколько секунд опешили.
— Мы не проходили инициацию, — медленно произнес Ит. — Значит, нас убить вообще невозможно?
— Понятия не имею, — признался Фели после некоторых раздумий. — Вы же другие, про вас я в этом плане ничего не знаю. Вы какие-то… переделанные, — он дёрнул плечом. — Не такие. И Торк тоже не такой. Но про это можете у меня ничего не спрашивать, сказал же, не знаю, да и не положено мне это знать.
— Хорошо, хорошо, — успокаивающе улыбнулся Скрипач. — Вернемся к нашей ситуации. Сейчас вы хотите дорастить сорняк до нужного размера, а потом выдернуть, да? А эта тварюга, она, в таком случае, чего хочет?
— Раньше нам казалось, что того же самого. Теперь, — Фели беспомощно глянул на Скрипача, — мне кажется, она решила попробовать убить их раньше. Или хочет инициировать их, и… чёрт, — он поморщился. — Я не понимаю, чего она хочет. После сегодняшнего мне показалось, что она и сама не очень это понимает.
Рэм проснулся первым, и с удивлением обнаружил, что они, оказывается, с какой-то радости ночевали в номере у Гарика, в гостиной, причём негодник Тим оккупировал диванчик, а ему, Рэму, досталось кресло, после ночёвки в котором у него ныла спина. Гарик, разумеется, спал в своей спальне, на отличной кровати. Рэм встал, потянулся, поморщился, поднял над головой руки, разминая затекшие руки и многострадальную спину.
«Что вчера было? — подумал он. — Почему мы отрубились прямо здесь? Вроде и выпили совсем немного». Рэм глянул на стол, и обнаружил, что в его бутылке осталось почти две трети вина, в бутылке Тима — тоже больше половины, а Гарик так и вообще успел отпить пару крошечных рюмок джина, грамм пятьдесят в общей сложности, максимум. Получается, их так сморило от совсем уже микродоз спиртного? Ладно, допустим, и он сам, и Тим последний месяц не пили ничего, крепче кофе, но Гарик? Ему такое количество — как слону дробина; ему, даже чтобы слегка опьянеть, нужно выпить гораздо больше! Что за чертовщина? И что всё-таки было? Что-то точно было… Рэм наморщил лоб, но ничего вспомнить не сумел. То есть он помнил, как они сидели за столом, и обсуждали экзотику и предстоящее путешествие, и… и? И что? И всё. Ни как они заснули в этом номере, ни что предшествовало столь стремительному отходу в царство Морфея, Рэм вспомнить не смог.
— Тим, — позвал он брата. — Подъём, десятый час уже, скоро ехать надо будет.
— Чего? — Тим кое-как продрал заспанные глаза, зевнул. — Ооой, блин… дай ещё поваляться, ирод.
— Не помнишь, почему мы у Гарьки в номере заснули? — спросил Рэм.
— А мы у Гарьки в номере? — удивился Тим. Сел, потёр лицо ладонями, огляделся. — Да, действительно.
— Странно как-то, — Рэм нахмурился. — И выпили всего ничего. Вон, сам посмотри.
Тим посмотрел. Недоуменно пожал плечами.
— Иди, умойся, и приведи себя в порядок, — приказал он Рэму. — А то ты как чучело.
«Как чучело» Рэм, к сожалению, выглядел каждое утро, и причиной тому являлись волосы, с которыми у Рэма шла многие годы отчаянная война, в которой выигрывал уж точно не хозяин волос. Идиотские волосы, хоть и густые. Какого чёрта эти густые волосы, во-первых, прямые, и, во-вторых, растут вверх?! У Гарика, например, волосы росли вперёд, и пусть немного, но вились. У Тима — как-то тоже слегка вперёд, они тоже торчали, но хотя бы поменьше. А вот у него, Рэма, любая короткая стрижка превращалась в «ёжик», любая стрижка подлине — в дикобраза (по словам Тима, ну, разумеется), поэтому ему приходилось либо стричься очень коротко, либо отращивать волосы до плеч, и ходить с аккуратным хвостиком — тогда волосы хотя бы свисали, и не так топорщились. Бегать раз в две недели в парикмахерскую у Рэма не было времени, и в последние пару лет хвостик стал просто спасением. Тим, из солидарности с братом, тоже отрастил хвостик, но он иногда всё-таки стригся покороче, особенно в тех случаях, когда очередная Тимова пассия заявляла, что не любит длинные волосы у кавалера.
В ванной Рэм сперва намочил волосы, потом слегка пригладил, и прихватил чёрной махрушкой, которая нашлась в кармане джинсов. Потом умылся, с явным неодобрением оглядел себя в зеркале, и собрался уже было выйти обратно, в коридорчик перед входом, но в какой-то момент уловил в зеркале едва различимую тень движения. Что? Рэм, нахмурившись, пригляделся — да нет, ничего там не было. Только… он медленно поднял руку, глядя на отражение, потом резко опустил её вниз. Отражение проделало то же самое, но на секунду Рэму показалось, что оно слегка запоздало, словно там, в зеркале, было не отражение Рэма, а кто-то, притворяющийся отражением, и, повторяя движение, этот кто-то совсем чуть-чуть замешкался, и не успел.
— Во фигня какая, — покачал головой Рэм. — Мерещится всякое…
Он снова поднял руку, на этот раз другую, и снова резко опустил — на этот раз отражение не отстало. Значит, показалось, понял Рэм, и вышел из ванной — то, что отражение в этот раз осталось стоять в зеркале, после того, как он вышел, Рэм не заметил. А отражение продержалось ещё секунд тридцать, и только потом исчезло, оставив зеркало пустым.
— Да просто вы тривиально отвыкли от спиртного, а я устал, как ездовая собака, — объяснял Гарик. — А может, погода, давление — вот нас и сморило. На улице пасмурно, и дождик пошел, вот вам и объяснение. Всегда хочется спать, когда дождь. Что, нет?
— Ну, в этом ты прав, — согласился Тим. — Но всё равно, как-то это необычно получилось. Рэмыч вон вообще в кресле вырубился. Он поспать любит, но чтобы в кресле — не припомню я такого.
— Может, нам что-то подсыпали? — предположил Рэм.
— Подсыпали? Кто? Когда? — удивился Гарик. — Быть того не может.