Братство зеркального отражения

Когда в ванной что-то с грохотом обрушилось, Тим и Рэм тут же вскочили на ноги, причем Рэм едва не выронил планшет, который в эту минуту держал в руках, однако планшет он всё-таки успел подхватить. Гарик тоже вскочил, но тут же свалился обратно в кресло, потому что наступил на полу своего же халата.

— Что за хрень? — спросил он с удивлением. — Ребят, чего там такое?

— Мы откуда знаем? — Рэм положил планшет на край стола, экраном вниз. — Пошли, посмотрим.

— Что-то упало, — констатировал с уверенностью Тим. — Большое что-то. Что там вообще было большое?

— Занавеска только если, — Гарик поправил халат, и встал. — Хоть бы ничего не разбилось, платить ведь заставят, и не докажешь, что оно само.

Рэм в это время подошел к двери в ванную, и осторожно потянул её на себя — дверь легко поддалась, Рэм щёлкнул выключателем, и в изумлении замер на пороге.

— Ребята, это потолок упал, — с тихим восторгом сообщил он. — Ну офигеть! И спасибо, что не голову кому-то.

Подвесной потолок в ванной комнате гостиницы был сделан из пластиковых реек, которые держались на металлических направляющих, привинченных к бетону настоящего потолка, и сейчас вся эта конструкция валялась частично на полу, частично — висела, зацепившись за палку для шторы. Гарик, который подошел к Рэму, только головой покачал.

— Это не мы им, это они нам компенсацию пусть платят, — сказал он. — Так же убить можно, что за безобразие!

— Ну, убить, предположим, нельзя, потолок легкий, он же пластмассовый, — возразил Рэм. — Но вот напугать до сердечного приступа можно запросто. Вот тебе и люкс.

— Я пошел к администраторше, — Тим заглянул за плечо брата, и присвистнул. — Вот поганцы! И такие деньги дерут ещё, совести нет.

Он подошел к двери, взялся за круглую блестящую металлическую ручку, крутанул — и ничего не произошло. То есть ручка прокручивалась свободно, но замок почему-то не щелкнул, дверь оставалась запертой.

— Ещё и замок заклинило! — возмутился Тим. — Клоповник чёртов!

— Пимпочку покрути, — посоветовал Рэм. — Которая на ручке.

— А я что делаю, по-твоему? — Тим несколько раз провернул пипмочку, потом — ручку. Без результата. — Я не совсем идиот ещё, Рэмыч.

— Надо позвать кого-нибудь, — решил Гарик. — Чёрт, телефон же не работает. А ваши…

— А наши в номере, Анька трезвонила, вот мы и оставили, — объяснил Тим.

— А на беззвучный нельзя было поставить? — рассердился Гарик. — Блин, маразм какой-то.

Он подошел к двери, и стукнул по ней кулаком.

— Эй! — позвал он. — Ау, люди! Есть там кто-нибудь?

Ответом ему была тишина.

— Мы тут одни, — констатировал Рэм. — Тетка же сказала, на этаже три люкса, два забрали мы, один пустой. Если кто и есть, то только на первом. Нас тупо не слышат, некому слышать.

— И чего делать? — Гарик заозирался. — О, давайте в окно покричим, — предложил он. — Позовем кого-то, чтобы они администраторшу сюда отправили.

В переулке, однако, оказалось совершенно безлюдно, не смотря на то, что время было не очень позднее, около десяти вечера. Гарик, перегнувшись через подоконник, напрасно вглядывался в темноту, подсвеченную неярким фонарным светом, пару раз ему показалось, что вдалеке мелькнула какая-то фигура, но в сторону гостиницы, увы, никто не шёл. Гарик закрыл окно, и повернулся к Тиму с Рэмом.

— Будем ломать дверь, — решил он. — Что ещё остается?

— Дверь старая, и довольно крепкая, — заметил Рэм. Ещё раз подергал за ручку. — Совсем не факт, что мы её сломаем.

— Тогда давайте свяжем простыню и пододеяльник, я слезу вниз, и позову эту тётку, — предложил Тим. — Там, в шкафу, кажется, было запасное бельё…

Он не договорил, потому что в спальне, в которую он хотел войти, раздался шум, потом грохот, потом — отчаянно зазвенело разбитое стекло. Там, за закрытой дверью, явно происходило нечто, для нормального обычного человека совершенно невероятное, и ни Гарик, ни Тим с Рэмом к такому готовы не были — они невольно попятились, Тим отскочил в сторону, и схватил за руку брата, оттаскивая подальше от двери.

Дальнейшие события, которые, как они потом поняли, заняли меньше минуты, стали происходить столь стремительно, что Гарик и братья не успели ни опомниться, ни толком хоть что-то осознать. Сперва распахнулась, ударившись о стену, входная дверь, которую они до того безуспешно пытались открыть, потом в освещенном проеме мелькнула неразличимая фигура, метнувшаяся к двери спальни, потом дверь спальни слетела с хилых петель, и там, в полутьме, снова раздался грохот, кто-то вскрикнул — и наступила тишина. Почти полная тишина, которую нарушал лишь едва слышный в раскрытом настежь окне — а ведь Гарик две минуты назад закрывал это самое окно — далекий городской шум.

— Вы-вы-вызывай полицию, — заикаясь, сказал Гарик, непонятно к кому обращаясь.

— Не, пусть они вызывают, — Рэм стоял, заслоняя собой брата. — Что это вообще такое было?

…Спать они легли в три ночи, в номере Тима и Рэма, после того, как уехал полицейский наряд, и ушла к себе ошарашенная и плохо соображающая администраторша. Попытка повесить разрушения на Гарика и компанию успехом не увенчались, потому что все трое были, во-первых, совершенно трезвы, и, во-вторых, написали заявления о нападении сами. Сержант, подумав, решил, что в номер за каким-то чёртом ворвалась компания подвыпившей молодежи, всё разнесла, и сбежала, и скажите ещё спасибо, что вас не покалечили. А могли. Ведь действительно всё переломали — разбитый шкаф, вывороченные кроватные спинки, сорванная с потолка люстра, растоптанные тумбочки. Потолок в ванной приехавшего сержанта и вовсе изумил до крайности, в результате было решено, что это «алкашня какая-то, или вообще наркоманы постарались».

— А чего вы сами-то не заявили? — спросил сержант Гарика, когда шло разбирательство.

— Так телефон не работает! — с возмущением ответил тот, подсовывая сержанту свой «даймонд» последней модели. — Нет сигнала.

— Как это нет, вон они, полосочки, — сержант ткнул пальцем в экран.

— Ну, значит, заработал, — пожал плечами Гарик. — А до этого не работал, честное слово, клянусь!

— Ну, бывает, может, сота отвалилась, — подумав, ответил сержант. — Вы это, спать-то есть вам где?

— У нас два номера, второй целый, — сообщил Рэм.

— Ясно, понял. Да не смотрите вы так, не сами вы, я понял уже, у вас вон руки все целые, и одежда чистая, — покивал сержант. — И, кажется, сын вас на трубе смотрел, вы про кафе же снимаете, да?