Страница 131 из 136
— А за окном, кстати, снова сумерки, — заметил Ит. — Видимо, это так специально задумано.
— Мы часто снимаем вечером, — Гарик вздохнул. — Атмосфера, понимаете? В ресторан люди ходят вечером, когда хотят отдохнуть и расслабиться. В крайнем случае — днём, но вечером приятнее. Сами понимаете. Может быть, причина в этом?
— Запросто, — кивнул Ит. — Так, пошли.
Левая часть холла заканчивалась тупиком, а правая, сделав пару поворотов, вывела их в помещение, которое можно было бы назвать залом ресторана, если бы не несколько «но». Во-первых, все стены этого зала были увешаны зеркалами самых разных форм и размеров. Во-вторых, в центре располагался небольшой действующий фонтан, в чаше которого плавали золотые рыбки. В-третьих, потолок зала был прозрачный, куполообразный, и над залом, не смотря на то, что, судя по часам Рэма, сейчас был день, висело огромное, бездонное, ночное звездное небо. Самое что ни на есть настоящее.
Столик в зале стоял всего один, по центру, но и он выглядел странновато — был узким, длинным, и стояло рядом с ним три стула. Три, а не один, как в прошлый раз.
— Так, — протянул Ри. — А вот это уже интересно. И кто должен снимать, если они сядут втроем?
— Видимо, уже никто, — пожал плечами Ит. — Игры заканчиваются. Изображать съемку больше нет необходимости.
— И что нам делать? — спросил Тим. — Допустим, мы сядем. А дальше? Тут ведь никого нет.
— Давайте сперва сядем, и посмотрим, что получится, — предложил Рэм.
— Погодите, — Фели поднял руки. — Послушайте, все. Не надо пока садиться. Сделаем так. Сперва мы решим, где будем стоять. Нам троим лучше встать подальше, видимо. Так? А вы трое тогда встаньте рядом с ними, чтобы в случае чего…
— Гений, ты как, не против подраться? — ехидно спросил Скрипач. — Выберешь противника по себе?
— Рыжий, ты же знаешь, я могу это делать только в рамках общего курса, — ответил Ри. — Так что…
— Так что великую честь махаться, если что-то пойдет не так, с этой троицей ты предоставишь нам, — закончил за него Скрипач. — В этом мы и не сомневались. Давай поступим следующим образом. Мы встанем первой линией, ты на подхвате. Лучше отойди в сторону, чтобы не задели, если до этого действительно дойдет. Ага, сюда, нормально. Теперь вы. Пьер, Поль, второй линией встанете?
— Да, пожалуй, — кивнул мех. — Мы заранее приносим вам свои извинения.
— Мы тоже, — Ит вздохнул. — Так, встали. Нормально. Гарик, Тим, Рэм, сложите вещи у стены, хорошо? И погодите садиться, ещё момент. Постарайтесь контролировать друг друга, что бы ни происходило. Держите себя в руках. Вы ведь уже поняли, на что оно способно, поэтому сперва думайте, анализируйте, и только потом делайте.
— Ладно, — в голосе Гарика чувствовалось напряжение.
— Гарь, тебя по центру, а мы по краям, — решил Рэм. — Ну что, начинаем?
— Давайте, — кивнул Скрипач. — И удачи нам всем.
Как только трое сели за стол, свет в зале стал меркнуть, по зеркалам, в изобилии висящим по стенам, замелькали плохо различимые тени, а голос, принадлежавший кому-то невидимому, произнес:
— Добро пожаловать в «Тирамису». Сегодня вам предстоит насладиться нашими незабываемыми десертами, но прежде… — голос сделал многозначительную паузу. — Прежде вам нужно пройти несколько испытаний. Десерт — это награда, которую нужно заслужить. Приготовьтесь.
Из ниоткуда на столе перед Гариком, Рэмом, и Тимом возникли три деревянных небольших ящичка, снабженных замысловатыми замками.
— Итак, первый вопрос, — сказал голос. — Возможна ли победа ценой жертвы? И если возможна, то кто — жертва?
Гарик и оба брата недоуменно переглянулись.
— Можно уточнить? — спросил Тим.
— Слушаю, — отозвался голос.
— Имеемся в виду мы трое? Или кто-то ещё? — Тим оглянулся на брата и Гарика в поисках поддержки. Те согласно кивнули.
— Вы, — ответил голос.
— Тогда невозможна, — твёрдо ответил Рэм. — Мы никого не приносили в жертву. Никогда.
— А как же бедная девочка, которая выскочила из машины на полном ходу? — голос вдруг изменился, и превратился в голос Алёны Гамаюн.
— При чём тут мы? — удивился Гарик. — Мы не делали ей ничего.
— Но желали, — возразил голос. — Порой и желания может быть достаточно.
— Или жертвой можешь стать ты сам, — вдруг добавил Ит.
По зеркалам прошла рябь, и в ближайшем зеркале возникла следующая картина — к Иту подошел Пьер, и наотмашь ударил по лицу. В реальности, однако, и мехи, и Ит со Скрипачом оставались на местах.
— Это было предупреждение, — строго сказал голос. — Вы не должны давать подсказки.
— Хорошо, — кивнул Ит. — Простите, не будем.
— Славно, славно. Итак, ваш ответ?
— Победа ценой жертвы невозможна, — твёрдо сказал Гарик. — Победа возможна только честным путем. По крайней мере, для нас. Не надо никаких жертв. Это… неправильно.
— Ответ верен, — легко согласился голос.
Замки на коробочках щелкнули, коробочки сперва открылись, потом распались на части… и оказалось, что в них находятся ещё коробочки, тоже с замками, но меньшего размера.
— Прелесть какая, — восхитился Скрипач. — Хорошенькие…
— Тш, — шикнул на него Ри. — Сказали же молчать.
— Второй вопрос, — произнес голос. — Возможна ли победа ценой обмана? И если да, то кого бы вы согласились обмануть?
«Что-то слишком простые вопросы, — подумал Ит. — Это как маленького ребенка спрашивать — Петечка хороший, или Петечка плохой? Конечно, он ответит, что хороший. Да он и есть на самом деле хороший, ему и врать не надо. Им тоже. Что-то тут не то».
— Нет, невозможна, — уже без размышлений ответил Гарик.
— Правда? — удивился голос. — Но ведь сейчас вы занимаетесь именно что обманом.
— В смысле? — не понял Тим. — Кого и как мы обманываем?
— Вы должны были снимать происходящее, а вместо этого вы сидите за столом, — справедливо заметил голос.
— Ну вот, приехали, — Рэм покачал головой. — Где логика, где разум? Мы в двух местах пробовали снимать, но ни в «Альпинисте», ни в «Рыбе» ничего снять не удалось. Тут и начинать не стали, к тому же какая-то добрая душа нам ещё и стулья поставила. Что, нет? И кто сейчас кого обманывает? Уж точно не мы. Обманываете вы — нас. А мы на такое не подписывались.
Голос засмеялся, тихо, еле слышно.
— Молодец, — сказал он. — Отстаиваешь свои права, борешься. Что ж, ответ принимается. Обман вам тоже не по душе.