Страница 36 из 38
Мои колени упираются по разные стороны его талии, а Даниэль тем временем обхватывает мои бедра, подтягивая к себе. Его член надавливает головкой на возбужденную плоть, но не входит, дразнит, мучает.
— Пожалуйста, — молю, смотря в глаза Александра, который с наслаждением наблюдает за моей пыткой.
И больше Даниэль не медлит. Одним резким толчком входит в меня. Закатываю глаза от приятного спазма внизу живота. Он плавно двигается, входит на полную длину. В то время как его друг решает взять свой темп и пальцами накрывает клитор, а другой рукой не перестает ласкать свой член.
Захлёбываюсь своим стоном. Голос севший, хриплый, но я не могу молчать. А Александр только улыбается шире, наблюдая за тем, как я с ума схожу от того, что делает со мной он и его друг.
Мы целуемся жадно, страстно, и мои стоны срываются в его губы.
Сильнее выгибаюсь в спине, расставляю колени чуть шире, и сама начинаю насаживаться на член, что Дане остается впиться мертвой хваткой в мои бедра до синяков, оставляя приятные воспоминания об этом безобразии.
Дышать получается через раз.
Хочу припасть снова губами к Саше, но хочу, чтобы ему тоже было приятно сейчас.
— Поднимись выше, — прошу его, прикрыв глаза.
Александр приподнимается на локтях и скользит вверх. Я останавливаю его рукой, проводя по кубикам пресса, когда член оказывается на уровне глаз. Тело дрожит под моими пальчиками, и его глаза восхищенно горят в ожидании, стоило обхватить его член ладошкой. Слышу глухой стон. Покрываю поцелуями головку, спускаюсь ниже и слегка прикусываю нежную кожу яичек. Он уже сам толкается бедрами в мою ладонь, извиваясь, почти прося.
Целую, посасываю, наблюдаю, как Александр облизывает губы, не сводя с меня волнующего взгляда.
Что лучше может быть, чем мы сейчас? Идеальнее и совершеннее момента нет. Когда каждому хорошо безумно. Когда Александр глаза прикрывает от наслаждения, толкаясь в мой рот. Когда Даниэль рычит тихо, сильнее в меня вколачиваясь. Когда меня бьет приятными судорогами при каждом движении бедрами и все становится неважно.
Внезапно Даниэль из меня выходит и через мгновение чувствую, как на спину выплескиваются горячие брызги, и он душит свой гортанный стон на моём плече.
С пошлым хлюпаньем Александр вынимает член из моего рта. Сминает губы в поцелуе, почти кусает и стонет. И понимаю, что он ощущает свой вкус на моих губах. Так развратно, грязно. И это заводит.
Мужчина подгибает мои ноги, что оказываюсь сверху, и насаживает меня на себя. Он кажется толще, крупнее. Или это просто мои внутренние мышцы так сильно сжались, от чего новые краски заиграли перед глазами. Александр обхватывает пальцами мою талию и приподнимает, помогая двигаться в нужном направлении, но вскоре меняет ритм. И я стараюсь двигаться так, как ему нравится, быстро, хаотично, скача на нем.
Быстрые шлепки кожа о кожу сотрясают воздух, распаляют сильнее слуховые рецепторы.
— Ты можешь быстрее, сладкая, — Даниэль обхватывает меня за бедра, быстро поднимает вверх и опускает, помогает двигаться на члене его друга, потому что мои силы уже на пределе возможностей.
Каждое движение идеально, словно давно отработано. Касания, полу выдохи, полу стоны в темноте, поцелуи на теле и в душе. Чередуются позы, руки, губы, но все остается все также совершенно.
Моё тело один сплошной переизбыток адреналина и кайфа. Горло болит от того количество раз, что стону, кричу, всхлипываю, когда мужчины доводят моё тело до изнеможения.
И вот последний толчок, последний стон, что сотрясает воздух.
В голове полная неразбериха, хаос. Мысли тягучие и как плотный туман, в котором так приятно утонуть.
Счастье — это дар
Счастье — это дар, и хитрость заключается не в том, чтобы ожидать его, а в том, чтобы наслаждаться им, когда оно приходит.
Чарльз Диккенс
— Алекса, ты не торопись, подумай, — с сарказмом говорит подруга, когда я уже около получаса смотрю меню ресторана и не могу выбрать ничего из него.
Перечитываю по сто раз знакомые слова, но смысла не улавливаю. Аппетита, как и желание находится здесь, тоже нет.
— Не знаю... — произношу на раздраженном выдохе, закрывая меню. — Буду, что и ты.
— Блин, ты даже себе еду не можешь выбрать. Куда там до выбора мужика! — слишком громко звучит её фраза, что на нас обернулось несколько близ сидящих пар.
— Всю жизнь будешь припоминать?
Наверное, мой голос сейчас был больше похож на шипение. Плевать.
Я вообще за последний месяц не особо контактировала с людьми, теряя навыки цивилизованного человека, и то, что Кира буквально за шкирку вытянула меня из дома, было большим подвигом. Только непонятно для кого. Для меня, что привыкла упиваться своим одиночеством и слышать собственный вой от того, как сильно сердце ноет в груди от своего решения. Или для Киры, которая, несмотря на все мои протесты, всё же сумела привести меня в один из самых крутых ресторанов города.
Утро первого января. Я просыпаюсь от того, что мой телефон разрывается от звонков подруги, которая буквально кричит в трубку, что дорогу расчистили и они с Темой едут к нам.
Шок. Ужас. Паника.
Всё это ледяным ушатом обрушилось на меня. Мужчины еще спали, пока я дрожащими руками запихивала вещи в сумку и удрала из дома, не оставив и записки. Я встретила Киру с мокрыми глазами и попросила уехать от сюда, пообещав всё рассказать потом. И когда это «потом» наступило, после услышанного рассказа, моя взбалмошная, дерзкая и безкомплексная подруга впала в ступор.
Да, да, знаю. Я повела себя, как последняя легкодоступная дрянь. Но пообещала себе одну ночь. Всего одну ночь, когда смогла себе такое позволить. Больше такого не повторится и корить себя за это не собиралась. По крайней мере, я старалась.
Всё, что случилось в Трех соснах, осталось в Трех соснах. И никак не может выходить за пределы этой турбазы.
Я написала заявление на увольнение, сменила номер телефона. С бабушкиной квартиры тоже съехала, а сама перебралась на съемное жильё, и новый адрес знала только подруга.
Я больше не видела этих мужчин. А сердце болело, словно потеряла что-то важное и значимое. Я еще долго ощущала их руки на себе, вкус их губ, слышала в голове их фразы, что опаляют и путают мысли. Но я ушла. Сдержала обещание. Слез не было. Поначалу. Но спустя неделю разрыдалась, когда сошел последний синяк от их грязных ласк.
Словно ничего и не было.
Подруга всё твердила, мол, не мучайся, выбери одного, да и нарожай ему кучу детишек. А я не могу одного. Не хочу. Не буду. Уж лучше одной, чем без них двоих.
— Да что ты всё время пялишься в телефон? Ради этого стоило меня вытаскивать? — я нервно постукивали пальцами по столу, сдерживаясь из последних сил, чтобы не уйти.
Кира уже собиралась ответить что-то язвительное на моё недовольство, но в этот момент экран смартфона загорается, сигнализируя о приходе смс, от которой глаза подруги загорелись. Она буркнула что-то типа: «Мне надо в туалет», и оставила меня одну за столиком.
Не прошло и минуты моего привычного одиночества, как мой нос уловил знакомый запах мужского парфюма, от которого всё внутри тревожно скрутилось. К щекам с двух сторон прильнули чужие, но такие знакомые губы в легком поцелуе.
— Здравствуй, сладкая.
— Ma fleur, мы скучали.
С придыханием знакомые до боли мужские темборы голосов ударили кувалдой по голове. И не скрыться от нежной улыбки Александра, от сексуальной ямочки на щеке Даниэля.
Мужчины пододвинули свои стулья ближе ко мне и сели по разные стороны. Даже если бы я хотела сейчас сбежать, то не смогла бы даже встать, так плотно они взяли меня в своё кольцо. Сердце билось через раз. Отстукивая на повторе одну и ту же фразу: я попала.
Радовало одно, что наш столик находился в углу ресторана, подальше от любопытных глаз.