Невеста конкурента

— Ты же делами сына не интересуешься, Шварц, — продолжил Артур с тем же холодным спокойствием. — Не в курсе, что твой сын работает у меня.

Цветом лица Макар со стеной слился. А мне вспомнилось, что и, правда, тогда еще, на фуршете на крыльце Максим поздоровался с этим бандитом, который в кармане носит красные корочки: привет, шеф.

— Про мои отношения с сыном не заикайся даже, — Макар шагнул к двери и перехватил ручку, сжал ее так, будто на ее месте представляет удавку на шее Артура. — Посади дерево, Артур. Построй дом. Вырасти сына, — он усмехнулся. — Начни с дерева.

— Правильно, — Артур прислонился плечом к стене, — надо вырастить сына, Макар. Который горой за тебя. А благодаря Максиму. У тебя и дома скоро не будет. Ты аферист. И я тебя засажу. А пока гуляй, — он махнул рукой в сторону окна, — любуйся деревьями. Последние месяцы. И еще, — Артур вдруг перевел льдистый взгляд на меня. — Эмма, как дела? — его взгляд спустился по моему платью, снова поднялся к лицу. — Не нужно больше терпеть этого мошенника и ублюдка, Шварц, оставь девушку в покое. Если до сих пор не допер, что она появилась в твоем доме неслучайно — так я доношу до сведения.

В наступившей тишине стало слышно, как по коридорам шаркают тапочками медсёстры, как позвякивают на стальных подносах склянки с лекарствами.

Как тяжело дышит Макар.

И как стучит мое сердце.

Господи.

Зачем он такое сказал, я ведь и без того по полной вляпалась.

Несмело, исподлобья, посмотрела на Макара.

Он на мой взгляд не ответил, он лишь Артура перед собой видит. Идут секунды. Засомневалась уже, что он, вообще, слышал его слова.

Как случился взрыв.

Шварц бросился на него, и Артур готов был, они сцепились так быстро, какой-то краткий миг — и я не различаю уже, кто из них кто, белая рубашка слилась с белой футболкой, и здесь ведь всё белое, в белом халате по коридору бежит врач.

— Прекратите! — крикнула женщина. — Я позову охрану!

Ее угроза не подействовала на двух бешеных мужчин, зато услышал охранник, заметила, как он метнулся к заклятым врагам из другого конца коридора.

Я давно вжалась в стену, и теперь даже глаза закрыла, такой дикой вражды никогда не видела, а ведь думала, что люто ненавижу бывшего жениха.

Но не выдержала и посмотрела снова.

Этих двоих не пришлось разнимать — наверное, этим и отличаются взрослые, уважаемые мужчины от парней-студентов, которым лишь бы помахать кулаками.

— Приношу извинения, вышла небольшая неприятность, — голос Макара прозвучал так бесстрастно, будто не он только что готов был в горло вцепиться Артуру.

— Да вы у меня… — начала речь врач с настолько возмущенным лицом, что сомнений не осталось — мужчин пинками под зад, ссаными тряпками погонят отсюда. Но всмотревшись, кто перед ней, она осеклась. Помолчала. И уже другим тоном закончила. — Я всё понимаю, но это больница.

И я тоже все поняла, точнее убедилась.

Этим двоим никто слова не скажет, пусть хоть они к чертям разворотят весь город, ведь один крутой финансист и меценат, а у второго корочки спецбюро.

— Я уже ухожу, — Артур даже извиниться не потрудился, он просто развернулся и уверенной походкой зашагал в сторону лестницы.

Макар, так же, не глядя на меня, толкнул дверь палаты и скрылся внутри.

Оставшиеся в коридоре охранник и врач тут же уставились на меня.

Щеки огнем полыхнули, почувствовала себя так неловко, словно всё случилось из-за меня.

— Извините, — бормотнула. — Я просто стою.

Просто стою.

Действительно.

Так это и называется.

Просто стою в больнице, не имея при себе даже документов и без всякого понятия, что мне дальше делать.

Народ вокруг меня рассосался.

Постояла еще.

И нерешительно подошла к двери.

Подслушивать якобы нехорошо. Но детство давно кончились, а взрослые делают вещи и куда хуже.

Ухом прижалась к двери.

— …я тебе всегда доверял, — послышался по ту сторону глуховатый голос Шварца. — Раз ты говоришь, что стажируешься в фирме — я тебе верю.

— Может, я связан коммерческой тайной, — язвительно отозвался Максим, и я тихо выдохнула — раз язвит — всё с этим наглецом в порядке.

— А то, что Каренин тебя использует против меня? Тебя не смущает? Ни капли?

— Пап, чего ты разнервничался? Если не виноват — никто тебе ничего не сделает. А за информацию спасибо. Враг он твой, да? Значит, тем более буду работать на него. И ты тоже иди работай. А то мало ли что. Нагрянут к тебе с проверочкой. И всё, до свидания. И Эмму больше не увидишь. И мне придется ее утешать.

Глава 40

Ему придется меня утешать.

Это нахальное заявление повторяла про себя всю дорогу, пока спускалась на первый этаж. Куда и зачем я иду — ни малейшего понятия не имею, главное — подальше убраться отсюда.

Вышла на крыльцо, в солнце.

И словила дежавю.

Когда наткнулась взглядом на брутального небритого мужчину, что лениво оперся на перила. В его зубах сигарета.

Как и тогда.

Впервые мы с Артуром встретились на крылечке ресторана, на фуршете. И он тоже курил.

— Угостишься? — он медленным, каким-то неотразимым движением, протянул мне свою сигарету.

Он тоже помнит тот мой вопрос: не угостите?

И я помню, как он ответил, что у него последняя.

— Не курю, — отказалась.

— А что так? — у него такой вид, словно не он спровоцировал драку в больнице четверть часа назад.

Он даже не растрепанный.

Высокомерный самоуверенный мудак.

Но я зачем-то продолжаю стоять тут с ним, на него смотреть.

— Вижу, ты приняла верное решение, — продолжил он, будто мы старые знакомые и просто беседуем. — Шварц — не тот человек, который тебе нужен.

— А тебе откуда знать, кто мне нужен? — покосилась на столбик пепла, рухнувший ему под ноги, как он рассыпался на бетоне серыми брызгами и снова подняла глаза к его лицу.

— Ну, по крайней мере, — он затянулся и чуть сощурился, — мужчина, который не будет наряжать тебя в платья своей жены.

Его слова осмыслить не успела, а уже вспыхнула, как уголек его сигареты. Конечно, я не дура и сразу поняла, что Макар не сам носил это платье. И не Максим это делал.

Это вещь Жанны, на ткани до сих пор остался слабый сладковатый аромат женских духов.

Но как догадался он — тот, что стоит напротив и изучает меня насмешливым взглядом.

Запоздало спохватилась, что вышла с пустыми руками и оглянулась — пакет с новыми вещами остался где-то в больнице, я, вообще, про него забыла.

И сейчас, все, что у меня есть — только то, что на мне.

— Это мое платье, — отрезала и повернулась к мужчине.

— Да-да, — не стал спорить Артур. И вдруг резко оттолкнулся от перил. Зашвырнул в урну недокуренную сигарету и подступил ко мне. — Ты ведь такая красивая. Зачем тебе это?

Запрокинула голову к его лицу.

Растерялась, и даже не отступила, вблизи различила белесый шрам над его левой бровью, прямо возле небольшой родинки.

Шрам неровный, дугой, он словно эту родинку накрывает.

И почему-то захотелось спросить, что случилось, но Артур продолжил сам:

— Поехали со мной. Деревьев я не сажал и сыновей нет, но дом все же построил.

— Похвально.

— Я всерьез предлагаю, Эмма, — он приблизился еще на шаг, и я попятилась. Налетела на кого-то и рассеянно оглянулась — оказывается, здесь люди ходят, а не мы наедине, отрезанные от мира.

Наверное, я просто уже ничего не соображаю.

— Я не поеду, — на эту фразу меня хватило, он наступал, и я пятилась, пока не оказалась прижатой к другим перилам. — Отойди от меня.

— Не хочу.

Краткий ответ, но сколько всего вложено в этот голос, из стального он стал хрипловатым, каким-то странным, в нем нет угрозы, но есть твердое знание, этот мужчина всегда делает лишь, то захочет, всегда.

Как счастливы люди, что могут себе такое позволить.

— Артур, — сдвинулась в сторону ступеней, и он, с секундной задержкой, зеркально за мной, словно мы чем-то невидимым связаны. — Взрослые мужчины играют в нормальные игрушки. Яхты там, дорогие машины, ружья коллекционные, что угодно. А с людьми не играют.