Страница 2 из 46
Боже, если запасной игрок так зол, то страшно представить, что творится с основным составом...
— Эй, — обнимает меня одной рукой брат, — никто и не подумает, что это ты.
Я не отвечаю, потому что звон в ушах нарастает всё сильней. Словно мне было мало волнений, когда я утром тайно проникала в мужскую раздевалку...
В общем, обычно Ноя Рубовски, талисмана команды в ростовой кукле в виде орла, с шумом выносили из-за дверей на плечах сильнейшие из команды по баскетболу. Он восседал на парнях под стать настоящей гордой птице, взмахивал крыльями, а в конце делал эпичный прыжок с переворотом. Это всегда было круто и мощно.
Сейчас же Ной мялся в проходе, понуро опустив орлиный клюв. Его крылья прикрывали то, что я добавила к костюму.
— Ну же, ребята, поддержим нашу команду! — просит директор и первым с силой хлопает в ладоши.
Школьники понимают, что что-то не так, но те из них, кто действительно любит баскетбол да наша команда поддержки, присоединяются к овациям директора, кричат слова поддержки.
Наконец, Дилан Холд, один из лучших игроков нашей команды, не выдерживает и пихает Ноя рукой в спину. Он единственный, у кого в глазах сквозит что-то вроде веселья, разумеется, если представить, что этот холодный и бездушный робот вообще умеет веселиться.
Это странно, но я немного успокаиваюсь от того, что хотя бы кто-то из них по достоинству оценил мои старания.
Спортзал взрывается от хохота, когда Ной, едва не упав от толчка Холда, взмахивает руками-крыльями и демонстрирует народу ярко-розовую балетную пачку вокруг бёдер. Над ней явно измывались, но суперклей, на который я потратила огромную часть карманных денег, сделал своё дело — судя по болтающемуся сбоку куску ткани, они не смогли оторвать пачку так, чтобы не пострадал костюм.
Я понимаю, что улыбаюсь, когда вижу побледневшее лицо директора.
«Орлы» во главе со своим капитаном начинают традиционную пробежку по залу. Без талисмана. Они просят поддержки и оваций. Но не Холд. Брюнет, как обычно, неспеша направляется к месту справа от трибуны, словно ему вообще нет дела до баскетбола, и по пути что-то говорит Рубовски.
«Танцуй» — читаю я по его губам.
И Рубовски действительно начинает исполнять балетные «па». Без особого энтузиазма, но всё же. Трибуны взрываются второй волной хохота и овациями, я тоже смеюсь, мистер Гарсия пунцовый от негодования, а Ронни весело выдыхает мне на ухо:
— Отлично, сестрёнка, победа засчитана.
Мы с ним по традиции стукаемся кулаками, а через мгновение я испуганно замираю.
— Вам не кажется, что вы играете уж слишком по мелкому?
Паола Хайт, обернувшись на нас через плечо, сужает глаза в ожидании ответа. Кора рядом прислушивается к разговору, Томи тоже склоняется вперёд, втиснувшись между мной и братом.
— Ваших рук дело, да? — развязно усмехается Браун. — Красавчики!
— Мы тут не при чём, — равнодушно замечает Ро.
Он как никто другой, умеет делать вид, что ему безразлично всё вокруг. Не подкопаешься. Но Паоле, вероятно, хватает и одной моей реакции, потому что она продолжает настаивать:
— Бросьте, все эти ваши вызовы друг другу такие лёгкие и нелепые, что хочется плакать от жалости. Давно пора придумать что-то посерьёзнее замены сахара на соль в кухне грозной Джорди.
Это был мой вызов Ро: испортить всем обед. Он справился, но кто-то из учеников видел, как он пробрался на кухню и сдал его мистеру Гарсия. Бабушка рвала и метала, после того как посетила кабинет директора. Не в первый и не в последний раз, кстати говоря. Ро, разумеется, пропустил все её нотации мимо ушей. Всегда пропускает.
— Хочешь что-то предложить? — вздергивает он одну бровь.
Паола делает вид, что задумывается, а через мгновение выдаёт:
— Что-нибудь масштабное, не друг другу, а один против второго, сложное, почти не выполнимое, то, что вы никогда не делали...
— Отношения, — трепетно выдыхает Кира.
Мой взгляд непроизвольно находит в толпе баскетболистов у трибуны скучающую физиономию Холда. Я встряхиваю волосами, передёрнувшись, и вопросительно смотрю на приятельницу. Та делает большие глаза:
— Ну а что? Ни один из вас ни с кем и никогда не встречался.
— Неплохо, Додсон, — хвалит Киру Хайт, от чего та смущённо краснеет. — Тем более впереди выпускной...
— Хотите, чтобы я влюбил в себя девчонку? — усмехается Ронни так, словно это плёвое дело.
Именно поэтому мне начинает нравится эта идея. Он слишком беспечен и самоуверен, и ему будет полезно поломать голову, чтобы добиться положительного результата. И потом, в его жизни явно не хватает романтики... В общем, что не сделаешь ради счастья брата, верно?
— Не любую, братик, а ту, на которую я тебе укажу, — выразительно веду я бровями.
Ро долго всматривается в моё лицо, словно не верит, что я восприняла эту идею всерьёз, а затем начинает ухмыляться. По-особенному. Так, как ухмыляется, когда готов принять мой вызов.
— Ладно, тогда и я выбираю тебе парня.
— Вечно братья указывают своим сёстрам с кем встречаться, — закатываю я глаза.
— Если хочешь выиграть, — спешит помочь брату Паола, — выбирай Дилана Холда. Этот кусок льда не способен ни на какие чувства, кроме высокомерия и призрения. По себе знаю.
У меня сердце замирает, когда Ро бросает неприязненный взгляд в сторону баскетбольной команды. Нет-нет-нет. Или... всё же да?..
Паола тем временем обращается ко мне:
— А ты, Бонни, выбери для своего брата дочку священника...
Имя мы говорим одновременно, потому что я и сама думала о ней.
— Мелиссу Коллинз.
Та ещё задачка для моего любимого братика.
— Да у вас обоих не будет шансов! — хохочет над нашими головами Томи.
Мы с братом скрещиваем взгляды, словно вынутые из ножен сабли, и говорим одновременно нашу обычную фразу:
— Вызов принят.
___________
Приветствую вас в новой истории!
Добавляйте книгу в библиотеку, ставьте звёздочки и обязательно пишите о том, что думаете о наших ребятах))
Спасибо вам за то, что вы со мной!
Люблю!
Глава 2. Ронни: ладно, ты меня заинтриговала
Я возвращаюсь после утренней пробежки и сразу иду на кухню, зная, что Бо, как всегда, возится с завтраком для чёртовой старушенции. Впрочем, моя сестра любит готовить. Здесь они нашли друг друга. Как и во многом другом.
Целую сестру в белокурую макушку, подхватываю с тарелки ломтик поджаренного бекона и, закинув его в рот, предупреждаю:
— Я в душ, выезжаем через десять минут.
— Почему так рано? — хмурится она, раскладывая омлет из сковороды по тарелкам.
— Не успеешь собраться, поедешь на автобусе, — усмехаюсь я и иду на третий этаж.
— А как же завтрак? — летит мне в спину. — Ро?! Ты невыносим!
Знаю.
Я перепрыгиваю две ступеньки за раз, Агата терпеть не может, когда я так делаю, потому, конечно же, появляется в проходе в свою берлогу на втором этаже. Строгий взгляд, поджатые губы, скрещенные на груди руки — всё как обычно. Мне нравится её злить.
— Ронни, сколько раз я просила тебя...
— Там твоя личная кухарка поесть приготовила, — грубо перебиваю я её. — Спускайтесь, ваше высочество.
— Полагаю, тебе никогда это не надоест, — ворчит она мне в спину.
Что есть, то есть.
Душ я принимаю за считанные минуты, затем нахожу в бардаке своей комнаты чистые футболку и джинсы и, одевшись-обувшись, бахаю кулаком в дверь сестры — слышал, как она поднялась наверх:
— Выгоню тачку, жду тебя у дороги. Если успеешь.
— Не смей уезжать без меня!
Я тихонечко посмеиваюсь, направляясь к лестнице. Настроение сегодня как никогда хорошее.
Припарковавшись у подъезда к дому 1919 по Бродвей, я глушу мотор и думаю о нашем с сестрой пари. Мне не нравится, что о нём знает столько народа, но... вызов уже принят, и ничего не поделать. Сдаваться — не в моём характере.