Страница 14 из 57
Эйнар послушно танцевал на краю обрыва. Чтобы перебороть панику приходилось полностью погрузиться в дядюшкин голос, бездумно исполнять... начать наслаждаться остротой ощущений – страх и радость облегчения.
Эйнар строптиво представлял, как сдергивает плотную ткань, как резко оборачивается к дяде, который, казалось, все время за его спиной. Оборачивается, хватает его и сталкивает вниз, в бушующие волны, на отвесные скалы. Эйнар освобождается... и тем самым теряет все. Дядя позаботился. У дяди есть могущественные друзья, а такое убийство доказать – проще простого.
Да и Авель заслуживает большего. И Эйнар выбросил эти грезы из головы.
Делая очередной шаг, Эйнар успел почувствовать пустоту внизу. Мир стал еще темнее и голову словно сжало в тиски. Но Эйнар не замер ни на миг, он был готов упасть, и дядя словил его, притянул в свои объятия, снял повязку.
От света резало в глазах. Эйнару хотелось упасть на колени, ощутить под собой надежную землю и вцепиться покрепче во что-то... в кого-то. Эйнар едва держался на ногам и сам не желал разжимать руки и терять опору. Ему мерзко было от самого себя, невероятно стыдно, так унизительно... Он ведь больше не глупый ребенок, а все равно – поддался, и дядя теперь треплет его по волосам, как послушного песика...
Послушному песику надо что-то там благодарственно тявкнуть. То, чего не жалко.
– Яд, что я кладу тебе в чай... это просто, чтобы отвлечь внимание. Я же знаю, у тебя к нему есть противоядие, вот я и... На самом деле... это... это... – Эйнар схватил дядю за руку и стащил с пальца печатку. Выбросил ее в море и напряглся в ожидании.
– Это был артефакт с проклятьем, что должно было медленно меня убивать – удовлетворенно, без всякого удивления, кивнул дядя. – Я так рад мой мальчик... вместе с этим кольцом ты, смею надеяться, выбросил из головы все глупости. Давай вернемся в замок... я порядком замерз.
Эйнар с дядей медленно и молча отправились обратно.
Эйнар был зол и растоптан, несмотря на то, что все шло как надо. С повязкой вышел неприятный сюрприз, но он только помог создать правильное впечатление, и Эйнар впервые в жизни был готов поклясться, что ему удалось обмануть дядю. Но легче от этого не становилось.
Глава четырнадцатая, в которой Эйнар дразнит бешенного пса
В спальне Эйнар, не раздеваясь, упал на кровать, намереваясь сразу же отправиться в Междумирье, пока есть запал. Но не успел закрыть глаза, как понял, чего не хватает. Как сделать, чтобы от амулета было больше толка.
В шкатулке памяти Эйнара, где нортейлцы хранили пряди волос погибших близких, рядом с родительскими светлыми локонами кощунственно чернел клок шерсти.
Личное, эмоциональная связь, что пробудит удачу – вот чего не хватало артефакту. Эйнар потратил пару часов, чтобы в домашних условиях заменить волчью шерсть в ловце снов на собачью. Зато когда наконец заснул, спокойный и вдохновленный, знал, что на этот раз прогулка по Междумирью не будет бессмысленной.
Эйнару действительно повезло.
Он успел только пройтись по излюбленному воздушному мосту, соединяющему два огромных, словно холмы, облака, как увидел мага. Кажется сильного, но определенно молодого, не старше самого Эйнара. Тоже блондина, но волосы у него были скорее золотистого оттенка и вились похлеще, чем у Марты. Он сидел на самом краю, не страшась высоты, без усилий удерживая материальность облака. На плечи мага был накинут богатый безвкусный плащ, подбитые рыжим мехом рукава свисали, зарываясь в лиловые клубы тумана. Руки сложены, голова опущена – он не двигался, не шевелился, будто ушел сам в себя, отгородился стеной. Подойди к такому – пошлет куда подальше. Но Эйнар подошел.
Легким делом это не было. Приходилось концентрироваться, чтобы не утонуть в тумане, не провалиться сквозь облако магии... Кудрявый был явно намного сильнее Эйнара, и за одно это не вызывал симпатии. К тому же плащ у него на редкость отвратный. Но судить еще рано, да и альтернатив не было, и Эйнар, добравшись до парня, просто замер позади него, отобразив на лице тщательно отмеренное любопытство.
Эйнар просто ненавидел знакомиться с людьми, о которых не знал ничего... Он даже не помнил, когда в последний раз ему приходилось делать подобное, так что для начала нужно было предоставить собеседнику право первым проявить свою реакцию.
Реакция не заставила себя долго ждать:
– Катись отсюда.
Эйнар присел рядом. Грубость и прямолинейность – это неплохо.
– Ты тоже будешь учиться в Академии?
Парень приподнял красивое, породистое лицо от коленей. В светло-голубых глазах мелькнуло, а потом погасло любопытство. И он снова спрятался, закрылся, еще и отвернулся. Эйнар терпеливо ждал ответа, сдерживая раздражение. Нелюдимый страдалец – что может быть тоскливей?
– Я, кажется, сказал катиться отсюда, насекомое? Глухой? Или тупой? Или и то и другое сразу? – пробормотал незнакомец.
Тоска у Эйнара сразу прошла. Его всегда веселили оскорбления, хотя подобная бессмысленная брань отталкивала.
– Почему именно насекомое? – поинтересовался Эйнар с самым серьезным видом.
Парень снова зыркнул – на этот раз раздраженно. Но прятаться уже не стал. Заглянул в глаза, будто пытаясь понять, издеваются над ним или нет.
– Да так, любимое ругательство для всяких слабых букашек вроде тебя, – пояснил он раздельно, как идиоту. – Такой ответ тебя устроит?
– Вполне, – Эйнар добавил в голос толику разочарованности, будто бы ожидал ответа поинтересней. – Надеюсь, тебя не смутит, что я не почувствовал себя оскорбленным? Слабость насекомых весьма относительна... они ведь живучей прочих.
– О, занятно, – фыркнул парень, возведя глаза к небу. – Значит я – тоже насекомое. А теперь отвали от меня уже… и без всяких прилипчивых болтунов тошно...
Эйнар задумался. Может стоило его пожалеть, такого несчастного, побеспокоиться, пораспрашивать... Вдруг он здесь вечность уже и сидит в ожидании, того, кого не оттолкнет эта нарочитая грубость? Или, наоборот, действительно оставить в покое, пусть страдает себе в удовольствие... Эйнар тоже иногда пострадать любил, все понимает... Но кудрявый его несколько... вывел из себя, напоминал чем-то одновременно и Гайнера, и одного знакомого, наглого наемника, и так и хотелось не расположить его к себе, а наоборот – позлить.
– Хотя знаешь, – вдруг продолжил маг, – я таких как ты видел здесь дофига. Шастают, пристают такие умные… все одно и то же спрашивают. А не нужен ли вам союзник, деловой партнер? Пф… идиоты. Если ты решишь спеть мне ту же песню – полетишь вверх тормашками с этого облака. Если нет – сиди, сопи в две дырки, мне все равно.
Эйнар мысленно возмутился. К нему-то никто не шастал, он и сам, как не искал, найти никого не мог, только этого... Кто этот кудрявый нахал вообще такой с подобной речью, нарядом и самомнением? Эйнару вовсе не нужен союзник, от которого нет никакого толка.
– С какого ты мира?
– Вэйдана, – буркнул парень, а потом, оценив взглядом Эйнара, предположил. – Готред, Нортейл? Такие белые волосы и глаза – редкость. На альбиноса ты не похож...
– Приятно слышать, что о нортейлской породе даже в иных мирах знают, – безукоризненно вежливо ответил Эйнар, бросил взгляд на теплый плащ парня. – Я из северных стран Вейданы слышал лишь про Орну... мерзкое местечко.
Судя по тому, как этот парень здесь, во снах, в Междумирье, сидит, озлобленный, надутый, строит из себя неприступного, дома ему вряд ли комфортно.
– Зришь в корень. Все же, как-никак, главные поставщики оружия для готредских войн. Местечко действительно мерзкое… и я как раз оттуда. А про твою родину я знаю потому, что вы такие единственные уникумы на Готреде, ничем с нами не торгуете. Хотя жаль… на Орне очень ценятся нортейлские меха…
– Ты торговец? Или из семьи торговцев... богатых, наверняка...
Недаром же в нем столько спеси и грубости. По лицу и самоуверенно вздернутому подбородку, по осанке, которую не выбьешь скрученной позой, можно было подумать, что он из аристократов, но стоило открыть кудрявому вейданцу рот – впечатление пропадало.