Страница 106 из 116
Тем не менее о моей подруге кое-какие мысли в голове все же крутились. Далеко не лестные, надо сказать. Перебрав все знакомые мне в меру грязные ругательства я пришла к выводу, что Яна – дура. А я – еще большая дура, раз решила пойти у нее на поводу. Но… она всегда казалась мне такой мудрой и надежной. И почему только недавняя дурацкая истерика по поводу Фрино не подвела меня к этой мысли?
Яна – не последний оплот мудрости. Яна – такая же девушка как и я. И она тоже умеет ошибаться.
После этих мыслей обижаться на нее расхотелось.
К тому же смысл обижаться, если скоро обижаться станет нечем? Голову-то отрубят.
Пока я думала об этом, Ярэн волок нас вниз по подземелью академии. И я узнавала путь. Им мы шли в прошлый раз с Фрино к Зрителю. Вот красные светящиеся трубки, свисающие с потолка, вот лестница с отпечатками рук, вот подземный коридор, из которого мы вынырнули на облака. Теплица-клетка совершенно не изменилась, в ней все так же теплился тусклый свечной свет.
Увидев нас Зритель воодушевленно заерзал на своем месте, и Яна шокированно на него уставилась.
– Какой накал, какая драма! – ломано пропело это странное существо. – Старик и два невинных ребенка, что будет дальше? Смерть… или что-то поинтереснее? Смогут ли две наследницы…
– Назовите цену, мой глубокоуважаемый друг, – перебил его Ярэн.
– Цена будет высокой, – пришел еще в большее возбуждение Зритель. – Очень высокой. Клятва, клятва, клятва! Одна огромная клятва, о дааа… как долго я ждал чего-то такого. Иначе так скучно жить…
– Какая клятва? – снова мягко перебил его Ярэн.
Я искренне пожалела о том, что ничего не смогу сказать из-за паралича. Может, если бы мы предложили плату больше, Зритель бы мог помочь нам сбежать. А я бы многое отдала за это...
– Клади руку на сердце, – велел ему Зритель шутливо, – и произноси самую страшную клятву. И сердцем, и кровью, и магией клянись мне, Ярэн Корн, что после того как ты выйдешь из академии, ты в нее больше не войдешь. Ни-ког-да.
Ярэн Корн обмер. Уставился на Зрителя как-то неверяще и вдруг горько рассмеялся.
– Ах, как жестоко... лишить меня самой желанной награды, – покачал он головой. – Но тем и справедливо. Торговатся, как я понимаю, смысла нет?
– Другой цены не приму, – ответил Зритель. – Хочешь получить то, что тебе нужно – плати. Или выметайся.
И это чудное существо хитро мне подмигнуло. Я даже испытала какую-то благодарность. Хорошо, что этот старый злой колдун больше никогда никому здесь не запудрит мозгов, как он запудрил их Яне. Однако то, что Зритель отказался торговаться все же расстроило.
– Ладно… я понял… – вздохнул Ярэн. – Что ж…
Положив руку себе на грудь, он произнес слова клятвы. И показалось ли мне, или нет, был этим фактом сильно расстроен. Неужели ему так нравилось в академии?
– Принято, – дернул бровями Зритель… и кресло его вместе с книгами вдруг начало сдвигаться в сторону.
Как в каком-то дурном сне Ярэн потащил нас вниз, еще дальше. С лязганьем проход сверху закрылся, и Хранитель зажег магический свет.
Помещение, которое оказалось под теплицей зрителя, делилось стеной на две части. В первой части стояли каменные лавки, а на стене по обе стороны от двери в часть вторую были нарисованы два силуэта – женский и мужской. Женщину изобразили в черном платье и синей накидке, мужчину – с мечом в руках. За дверью виднелись два каменных гроба.
И до меня дошло, где мы находимся. Склеп. Могила создателей Альянса.
– В этом даже что-то есть, – совершенно спокойно сказал Корн, движением руки отправляя нас в сторону двух гробов. – Создатели, тоже по легендам дети Земли и Кронуса, делали все, чтобы магия не покидала свои миры. И именно их могила теперь послужит тюрьмой для тех, кто в эти сложные времена принесет Альянсу немного облегчения.
Когда мы чуть не столкнулись ногами с гробами, Ярэн снял парализующее заклинание. Мы обе не сговариваясь кинулись к дверному проему, но тщетно. Хранитель уже успел позаботиться о том, чтобы мы не смогли и порога переступить.
– Вы чудовище, – заявила я ему в сердцах.
– Ну-ну, милая, все мы немного чудовища. Так и живем...
– Как вы это сделали?! – перебила его Яна, сжимая в кулаке свой лиловый, под цвет глаз, кулон. Она не выглядела злой или особо испуганной, просто очень напряженной, словно с трудом сдерживалась, чтобы не дать волю эмоциям. – Вы же не лгали... я чувствовала, что вы правда, жалели, хотели нам помочь... и даже сейчас.... что это за магия?
– Знаете, Яна, – Корн так понимающе улыбнулся, что даже не верилось, что он собирается отправить нас на смерть. – Магия – это прекрасно, но нельзя, чтобы она затмевала по-настоящему важное. Истинные чувства. Вы ведь менталистка, да? И замечательная, раз заметили, что я не врал и не желал вам зла...
– Я не понимаю – закачала головой Яна. – Что вы...
– Искренность – обоюдоострое оружее. И менталисты лучше прочих видят, что я всегда честен. Я пытаюсь понять человека, помочь ему. Это вызывает доверие. Это приносит мне радость. Но ради своих эгоистичных целей я сумею переступить через любые эмоции.
– Полюби врага – чтобы победить, – странно пробормотала Яна.
– Пусть будет так. Хотя я предпочитаю, иметь друзей, а не врагов. И я правда надеялся, что мы с вами тоже станем друзьями... Я уже представлял, как помогу вам построить карьеру, раскрыть все таланты... но, увы, распрощаться раз и навсегда с Радой Тарвиус я хочу сильнее.
– И поэтому вы решили похоронить нас тут заживо? Сомневаюсь, что поможет, – кажется, Яна пыталась выведать планы Хранителя на нас.
– Это лишь на время, пока я не перенастрою сердцевой Кристалл, чтобы взломать защиту Академии. Он как раз под нами, – любезно пояснил Ярэн. – Место, к слову, это замечательное – если закрыто изнутри, снаружи его не открыть. Так что посидите пока в спокойствии, отдохните, помиритесь окончательно. Если быстренько мне удасться связаться с Хранителями и вернуться на Пинион, то нас троих ожидают насыщенные дни... Последние для вас, к моему глубочайшему сожалению. А теперь прошу меня простить.
И он в прямом смысле слова начал проваливаться под пол. Довольно быстро он исчез, и мы с Яной остались вдвоем.
– Ублюдок, – как-то безэмоционально подытожила Яна. А потом с силой ударила ногой по невидимой стене: – Как же это все паршиво!
– Паршивее не придумаешь, – со вздохом уселась я на гроб-саркофаг с изображением витиеватого меча на крышке.
Глянув на меня, Яна поникла. Поняв, видно, что с дверью ничего не поделать, она опала на второй гроб и закрыла руками лицо.
– Господи… какая же я дура… ему же гребанная тыща лет! Конечно, его мозги будут по извращенному работать, конечно, он может управлять своими эмоциями, чтобы манипулировать такими умниками, как я... Я ведь просто расслабилась, доверилась... этой его лживой искренности, дурацким эмоциям...
– Эмоциям? – не поняла я. – Ты правда такой хороший эмпат?
– Нет, не в этом дело... Я же тебе не сказала… вот. На тебе он, кстати, почему-то не работает…
Она сняла со своей шеи кулон, покрутила в руках… а потом протянула мне.
– Держи, – вздохнула. – Надень… я… просто хочу тебе кое-что сказать, ладно?
Ну что ж… терять мне было нечего, и я надела камень на шею. Надела… и вдруг ощутила стыд, печаль и горечь. Сначала я подумала, что у меня с головой случилась какая-то беда от нервов – сложно было поверить в такую резкую смену эмоций. Но потом до меня вдруг дошло что это не мое. Все это чувствовала Яна. Она искренне раскаивалась и в нашем скандале, и в совершенной ей ошибке. Чувствовать это было для меня огромным облегчением.
– Так значит ты не врала, когда просила прощения? – спросила я у нее.
– Нет, – покачала она головой. – Я действительно хотела. Но, видимо, я столько глупостей натворила, что не заслуживаю больше доверия.
У меня не нашлось, что ей сказать. Глаза защипало от нахлынувшего, настигшего меня чувства обреченности. Я сползла с могилы человека, создавшего этот треклятый Альянс. Шаг… еще шаг… и сдерживать слезы стало совершенно невозможно. Я подошла к Яне, обняла ее, пытаясь вытересь мокрые глаза об ее плече. Подруга обнал в ответ, и, чувствуя ее облегчение, я зарыдала в голос. Извинения посыпались из меня словно горох из прохудившейся миски - беспорядочные, полубессмысленные, но искренние.