Страница 104 из 116
– Ну что вы... Ненависть – это слишком громко сказано, – впервые за все наши беседы солгал он. Я спорить не стала, но внутренне почувствовала удовлетворение.
Но Корн сам пошел на попятную.
– Кажется, я вас обманул, – он издал грустный смешок. – Верно... ненавижу. Должен же я хоть кого-то в семи мирах ненавидеть. Наверное, дело в том, что я слишком люблю Академию, точнее... детей. Начинающих магов, перед которыми открыты все пути, которые, как податливая глина в умелых руках... Но руки Рады Тарвиус слишком безжалостны.
Горячность, с которой говорил Корн отдавалась и жаром искренности в камне на моей груди.
– Мне мерзко видеть, как Рада твердит о совершенстве через саморазвитие, а на деле словно просто развлекается, наблюдая, как студенты уничтожают сами себя и друг друга. Хотите историю? – не дожидаясь нашего ответа, он продолжил. – Для вас давняя, лет тридцать уже прошло, но для меня – словно вчера. Попала в академию девушка, славная, скромная девушка, простолюдинка из Вейданы, из моей проклятой родины Орны. Так бывает, что иногда распределительная система дает сбой – сейчас же вся магия сбоит периодически. Вот и осталась она без места в нужном общежитии, и отправили ее туда, где свободно было. В зеленое. Нашему общему знакомому Иннокентию в свое время повезло, он нашел друзей и стал замечательным магом и преподавателем. Увы, бедной Ирими удача не улыбнулась. Ее соседи были... жестоки. Убийцы и насильники, которым была подарена возможность стать лучше. Но с бесправной жертвой под боком и всей этой политикой невмешательства в дела студентов, напротив, лишь сильнее раскрылись их темные стороны. Особенно отличался один из парней, сын пирата с искаженной моралью. Ирими не раз и не два подавала прошения о том, чтобы ее переселили, чтобы ей помогли, да хоть исключили, но тщетно. Парень достаточно хорошо заметал следы, и до выпуска преподаватели ничего ему сделать так и не смогли, доказательств не хватало. Было непонятно, врет ли она просто, чтобы убрать досаждающего ей соседа, или он действительно с ней что-то сделал. От проверки памяти она отказывалась. Вот, к чему это привело.
Ярэн призвал из воздуха старую, потрепанную газету и положил ее на стол:
– Серийная убийца, использовавшая запретную магию, поймана, – прочитала Эби вслух крупный заголовок. – А что она делала?
– О, она просто переловила после академии всех тех, кто ее доставал, – сделав глоток чая, пояснил Ярэн. – И ей было мало того, чтобы они просто умерли. О нет. Она нашла ради своих мучителей книгу с запрещенными проклятиями. А когда ее поймали, она сожалела только о том, что не успела унести с собой на тот свет совершенно равнодушную Раду, у которой она в ногах валялась умоляя вернуть ее домой. Но, разумеется, Рада Тарвиус как всегда вышла из этой истории без единого пятнышка на репутации.
– Ее казнили? Эту Ирими... – тихо спросила я.
Ярэн Корн помолчал, оценивающе посмотрела на нас с Эби, словно раздумывая, стоит ли нам говорить правду.
И все же сказал.
– Официально, Ирими покончила жизнь самоубийством. Она была слабым магом, это вам не Дженнифер или Якоб... Раде она не была интересна, не зачем даже внимания обращать. Но я... пожалел девочку. Амелия заслуживала еще один шанс. Сейчас она живет на Кронусе, работает лекарем, тайно применяя целебную магию, и это все, что я могу вам сказать.
Он не лгал, это точно.
Но в то же время Корн откровенничал не просто так. Он хотел вызвать наше доверие.
Я вздохнула, обдумывая свой следующий шаг. Этот разговор походил на мою магию. Аккуратно, нежно-мягко, чуть оступишься – и все, смертельный взрыв... Это вызывало какое-то ненормальное удовольствие и азарт.
– Вы так говорите, будто Раду ничем не возьмешь...
– Есть законы, которые даже она не в сможет обмануть, – покачал головой Корн. – Но, увы, несмотря на... хм, грехи некоторых ее подопечных, несмотря на грязные истории в стенах академии, репутация самой Рады всегда оставалась безупречной. Нужно что-то действительно серьезное, чтобы свергнуть ее с этого поста…
Запретная магия переселения душ, наверное, подойдет. Был бы способ рассказать об этом, не упоминая нас...
– Ну что например? – спросила я почти в лоб. – Просто, знаете… мы ведь к вам из-за Рады и пришли. Я понимаю, прекрасно вижу, что именно этого вы от нас и хотите, распинаясь о этих гадостях с ней связанных, признаваясь в собственном.... преступлении...
– Хочу, – перебил меня серьезный как никогда Ярэн. – А как вы думаете почему я этого хочу, Абигейл?
Я на миг растерялась. Вроде бы понятно, что он весь такой за жизнь и душевный комфорт студентов радеет, но как-то странно было про это говорить, и я скептически предположила еще один вариант:
– Ради спасения вселенной?
А что? Это идеальный аргумент – у Хоука вполне убедительно получилось его подать.
Корн подавился дымом, Эби посмотрела на меня с некоторым недоумением.
– Знаете, мне приятно осознавать, что хотя бы у кого-то такое приятное мнение о Хранителях сложилось, – сказал Ярэн. – Но увы... Хранители давно уже не занимаются тем, чем должны были заниматься. Они разучились.
– Именно что разучились? – хмыкнула Эби.
– Нет, были времена, когда Хранители действительно хранили – хранили саму магию и Сердце Междумирья. Академия помогала разжечь пламя магии, а мы – поддерживали его, чтобы не потухло, чтобы не причинило никому вреда. Но теперь мы – из-за прихоти слишком сильной и умной женщины – оказались по разные стороны баррикад... И Хранителей постепенно стали волновать больше деньги, статус и власть, чем какая-то там магия.
Он тяжело вздохнул, допил чай, отставил в сторону блюдце.
– Возвращаясь к нашей теме… нет, дело не только в спасении мира, Абигейл. Пусть я и считаю, что чем меньше в Альянсе зла и насилия, тем лучше для самой магии, но избавление Рады от поста ректора вряд ли тут сразу поможет. Скажем так… это глубоко личная неприязнь. И моя личная неприязнь, и той группы оппозиционеров, к которой я принадлежу. Мы хотим вернуться к истокам, объединить Академию и Хранителей.
– Если удастся убрать Раду, это может получится?
– Я бы искренне хотел верить в то, что это возможно. Я бы многое отдал за это, многим бы пожертвовал. На все готов, чтобы заставить эту женщину заплатить по всем счетам. Отчитаться за каждого загубленного ей студента...
В голосе Ярэна звучала искренняя печаль.
Если бы я хоть на миг почувствовала через свой артефакт толику лжи – тотчас бы сбежала вместе с Эби прочь от Хранителя. Но в этом человеке не было никакого притворства – я была совершенно в этом уверена, чувствовала это. Его откровенность – не лицемерие. Его волновали чувства других. Он не любил обмана и эгоизма. Он готов был на жертвы. Он думал о Раде Тарвиус то же, что и я.
Это нужно было использовать.
Мы всего лишь безвинные девчонки, что случайно узнали о своем ректоре что-то нехорошее, и теперь мучались сомнениями – сдавать или не сдавать? И Ярэн Корн убедил нас сделать последнее. Но остался у меня еще последний вопрос к нему….
– А вот... ну допустим, вы узнаете нечто, из-за чего Раду... ээ, возьмут под следствие. В общем, кто тогда будет во главе Академии? Вы?
Ярэн фыркнул.
– Ну что вы! Не моя это работа, я даже не смею решать, кого можно было бы сделать новым ректором... но если бы спросили моего мнения – Вальдер Озель ле Морта был бы замечательным кандидатурой.
– Бюрократии точно стало бы меньше, – фыркнула я. Если Вальдор все-таки не замешан в обмене нас телами ради вытягивания магии – и правда, кандидатура неплохая. Он хоть и смахивает на пьяницу и разгильдяя, но на самом деле очень даже ответственный эльф, а главное – по-настоящему волнуется за студентов и справедливость для него – не пустые слова.
– Верно, – Ярэн хохотнул. – А еще... помните, что я говорил о помощи в адаптации некоторых студентов к новой жизни в Академии? Мне нравится, что Вальдор тут полностью разделяет мою точку зрения, и несмотря на неодобрение Рады и сейчас помогает студентом. Слышал он после этого мерзкого третьего тура помогал бедолаге Фрино? Верно, Яна?