Страница 1 из 139

Путевые впечатления. В Швейцарии. Часть вторая

Дюма-отец Александр

Александр Дюма

XXIX

ВЕРНЕР ШТАУФФАХЕР

Минул год, с тех пор как я расстался на берегах Ройса с моими читателями, совершив перед этим вместе с ними переход по Чёртову мосту и мосту у Прыжка монаха. Помнится, мы остановились напротив селения Аттингхаузен, за колокольней которого виднелись развалины дома Вальтера Фюрста, одного из трех освободителей Швейцарии. За это время я успел совершить дальнее и длительное путешествие к иным народам, в иные страны и привез оттуда новые впечатления и яркие воспоминания, которые тоже хотят появиться на свет, но, будучи почтительными братьями, вынуждены, однако, уступить место тем, кто старше их по возрасту. Так что мы вернемся вместе с вами в Швейцарию, но уже не в нашу Гельвецию ледников и горных вершин, а в Швейцарию озер и равнин, не на землю сказочных преданий и легенд, а на историческую почву, ибо нам достаточно было лишь подняться на невысокий холм, стоящий у нас на пути, и миновать крохотное кладбище, засаженное кустами роз, чтобы оказаться перед входом в небольшую часовню, которая построена по левую сторону от церкви, на месте того самого дома, где родился Вильгельм Телль, и за ключом от которой по нашей просьбе тотчас отправился ризничий.

И хотя история только что упомянутого нами национального героя широко известна и почти все мы с ней хорошо знакомы, я счел необходимым, оказавшись здесь и намереваясь осмотреть памятные места, лежавшие у нас перед глазами, достаточно подробно рассказать об отдельных эпизодах швейцарской революции и проследить за тем, как развивался союз, давший рождение республике, которая является не только самой старой из всех существующих в нынешнюю эпоху, но и из всех, существовавших в давние времена. А кроме того, мои заметки адресованы не только читателю-домоседу, который знакомится с ними, устроившись у огня, поставив ноги на подставку для дров и закутавшись в домашний халат, но и отважному путешественнику — тому, кто, подобно мне, в широкополой соломенной шляпе, с походным мешком за плечами и с альпенштоком в руках отправится однажды по пройденному мною маршруту, который я проложил для него. И вот он-то, кому я посылаю теперь свое братское приветствие, с удовольствием сядет на вершине этого небольшого холма, поросшего кустами роз, возле этой церкви и напротив часовни, куда мы вошли, прочтет на этих страницах краткое, но, тем не менее, точное изложение исторических событий, произошедших более шести веков тому назад, и сможет окинуть взглядом почти всю необъятную панораму местности, на которой они происходили и которая лежала теперь у наших ног, словно географическая карта.

Альбрехт Австрийский, принадлежавший к роду Габсбургов, взошел на императорский трон в 1298 году. В то время в Гельвеции[1] не существовало ни союза, ни кантонов, ни собрания выборных. Что же касается императора, то он по праву старшего в роду графов Габсбургов всего лишь владел в этих краях значительным числом городов, крепостей и земель, ныне входящих в состав кантонов Цюрих, Люцерн, Цуг, Ааргау и многих других. Остальная часть страны находилась под властью графов Савойских, Нёвшательских и Рапперсвильских.

Было бы крайне трудно описать историю жизни отдельных представителей этой знати, несметно богатой, распутной и беспокойной, беспрерывно занятой то войной, то увеселениями, растрачивавшей кровь и золото своих вассалов, выстроившей на каждой вершине сторожевые башни, замки и крепости, откуда эти знатные особы, словно орлы из своих гнезд, обрушивались на равнину, чтобы завладеть вожделенной добычей, а затем надежно укрыть ее за стенами своих замков. Но не следует думать, что лишь мирская знать предавалась подобным грабежам и бесчинствам: могущественные епископы Базеля, Констанца, Кура и Лозанны вели себя точно так же, а богатые аббаты Санкт-Галлена и Айнзидельна следовали примеру своих увенчанных митрой начальников, подобно тому как мелкая знать во всем подражала крупным баронам.

В этом краю рабов и угнетателей свою свободу сохранили три небольшие общины: Ури, Швиц и Унтервальден, которые в 1291 году, предвидя грядущие беды и таящиеся в будущем опасности, заключили союз, взяв на себя обязательство вместе защищать против всех и вся свои жизни, свои семьи и свое добро и, в случае необходимости, помогать друг другу советом и оружием. Давших эту клятву стали называть Eidsgenossen[2], то есть «соединенные клятвой». Альбрехт, встревоженный этим первым проявлением враждебности, решил вынудить их отказаться от покровительства императора, их единственного сюзерена, и подчиниться прямо и непосредственно господству находившихся ближе к ним графов Габсбургских, дабы, если никто из его сыновей не будет после него избран на императорский трон, они сохранили верховенство над этим краем, который в противном случае ускользнул бы из-под власти знатного рода герцогов Австрийских.

Но жители Ури, Швица и Унтервальдена слишком хорошо видели, какой гнусный разбой царит вокруг них, чтобы поддаться на подобную приманку. И потому они отвергли все предложения, сделанные им в 1305 году посланцами Альбрехта, и умоляли не лишать их покровительства правящего императора, или, как говорили в ту эпоху, не отчуждать их от Империи.

Альбрехт велел передать им, что он желает принять их как детей в свою королевскую семью, предложил ввести самых знатных горожан во владение ленными поместьями и заявил о своем намерении посвятить в рыцари по десять человек от каждой общины. Но эти издавна привыкшие к свободе горцы ответили, что единственное их желание — сохранить свои прежние права, а не получить взамен них новые привилегии. И тогда Альбрехт, поняв, что этих людей невозможно подкупить, решил проверить, смогут ли они выстоять против тирании. Он назначил в их край двух австрийских наместников, чей свирепый и необузданный нрав был ему хорошо известен: это были Герман Гесслер фон Брунег и рыцарь Берингер фон Ланденберг. Оба новых наместника водворились непосредственно на землях конфедератов, чего не позволял себе ни один их предшественник: Ланденберг обосновался в королевском замке Зарнен в Верхнем Унтервальдене, а Гесслер, не найдя для себя достойной резиденции в бедном краю, доставшемся ему при разделе, приказал построить крепость, которой он дал имя Урийох, то есть Урийское иго. Затем он приступил к выполнению замысла Альбрехта, надеявшегося, что проявления этой тиранической власти заставят конфедератов самих принять решение об отделении от Империи и вынудят искать покровительства Австрийского дома; в итоге были подняты пошлины, за малейшую провинность налагался огромный штраф, а к жителям края власти стали относиться с высокомерием и презрением.

Однажды, когда Герман Гесслер объезжал земли кантона Швиц, он остановился перед новым домом, строительство которого близилось к завершению. Дом этот принадлежал Вернеру Штауффахеру.

— Ну разве не возмутительно, — сказал Гесслер, обращаясь к сопровождавшему его конюшему, — что презренные рабы строят такие дома, тогда как и хижины слишком хороши для них?

— Дайте им закончить, ваша светлость, — ответил конюший, — а когда они его достроят, мы прикажем вырезать над входом герб династии Габсбургов и тогда посмотрим, отважится ли хозяин потребовать вернуть ему дом.

— Ты прав, — сказал Гесслер.

И, пришпорив коня, он продолжил путь.

Жена Вернера Штауффахера, стоявшая на пороге дома, слышала весь разговор; она тут же велела строителям прекратить работу и отправляться по домам. Они повиновались.

Вернувшись, Вернер Штауффахер с удивлением посмотрел на опустевшую стройку и спросил у жены, почему ушли рабочие и кто отдал им такое распоряжение.

— Я, — ответила она.

— Но почему, жена?

— Потому что вассалам и рабам следует довольствоваться хижиной.

Вернер тяжело вздохнул и вошел в дом. Он был голоден, хотел пить и рассчитывал, что его ждет приготовленный ужин. Он сел за стол; жена подала ему хлеб, поставила перед ним воду и села рядом.

Гельвеция стала называться Швейцарией только после образования конфедерации. (Примеч. автора.)

Отсюда происходит слово гугенот. (Примеч. автора.)