Страница 76 из 144
Спустя час мы сделали остановку, чтобы одновременно насладиться восхитительным видом и позавтракать; совместить то и другое оказалось чрезвычайно просто. Выступ скалы послужил нам столом, источник даровал свою ледяную воду, а ореховое дерево — тень. Мы достали из мешка провизию, и, бросив беглый взгляд на наши запасы, я с великим удовлетворением признал, что в отношении своей предусмотрительности Виллер заслуживает чести именоваться, вплоть до окончания нашего пути, главным провиантмейстером всего каравана.
Продолжив путь, мы через час добрались до первой вершины Венгенальпа — отвесной скалы, на которую поднимаются по зигзагообразной тропе, вырубленной в скале. После подъема на плато склон горы становится более пологим, и тропа, перестав, наконец, извиваться из стороны в сторону, на протяжении одного льё идет прямо. В конце ее находится шале, служащее приютом для путешественников. Оно стоит уже у подножия Юнгфрау.
Не знаю, имя ли "Ю н а я дева", данное горе, которую я видел перед собой, придало ей в моих глазах некое магическое очарование, но я совершенно уверен, что, независимо от того, по какой причине она это имя получила, оно великолепно сочетается с ее изящными очертаниями и девственной белизной. Во всяком случае, в этом ряду гигантов, ее братьев и сестер, она, как мне показалась, занимает особое положение на взгляд путешественников и жителей этого горного края. Проводники, улыбаясь, указывают вам на две другие вершины, покоящиеся на ее мощной груди: географы называют их Серебряными пиками[69], а проводники, более простодушные, именуют их Сосцами. Они покажут вам также пик Финстераар-хорн, расположенный справа от Юнгфрау и превосходящий ее по высоте[70], и Блюмлизальп, имеющий более мощное основание, но в своих рассказах снова и снова будут возвращаться к деве Альп, почитаемой ими царицей гор.
Юнгфрау именуют девой, потому что ни одно живое существо со времен сотворения мира не осквернило своим присутствием ее белоснежного одеяния: ни копыто серны, ни коготь орла никогда не достигали той высоты, где она несет свою главу. Однако человек все же решил лишить ее звания, которое она так долго и благоговейно хранила. Один охотник на серн, по имени Пуман, поступил с ней так же, как Бальма поступил с Монбланом: после нескольких безуспешных и рискованных попыток ему все же удалось взобраться на ее самый высокий пик, и однажды утром изумленные горцы увидели красное знамя, развевавшееся над головой юной девы, утратившей свою девственность. С той поры они стали называть ее фрау, ибо, по их мнению, она утратила право носить эпитет "юнг": это оскорбление столь же тяжкое, как если бы мы сорвали со лба или с гроба молодой девушки букет из флёрдоранжа, символ непорочности, с которым подруги провожают ее к алтарю или в могилу.
На один из тех пиков, что именуют Сосцами, тот, который смотрит на долину Лаутербруннен, гриф-ягнятник[71]утащил ребенка из Гриндельвальда, разорвал его на куски и сожрал, причем все произошло так быстро, что ни родители, ни жители деревни, прибежавшие на его крики, не успели прийти ему на помощь.
Справа от Юнгфрау высится гора Веттерхорн, "пик Погоды", названная так вовсе не потому, что она является ровесником сотворения мира (i n tact a aevis congenita m u n d о[72]), а потому, что, в зависимости от того, закрыта она облаками или хорошо видна, можно предсказать, какой будет погода.
Слева от Юнгфрау, на основании в несколько льё, громоздится вершина Блюмлизальп ("Цветочная гора"), название которой, столь же значащее, как и название Веттерхорна, являет собой, учитывая ее внешний вид, аналогию куда менее, на мой взгляд, поддающуюся объяснению, ибо эта Цветочная гора вся покрыта снегом. Я прибег к помощи Виллера, и вот как он объяснил мне это противоречие между внешним видом горы и данным ей именем.
— Наши Альпы, — сказал он мне, — не всегда были такими суровыми и дикими, как сегодня. Прегрешения людей и следовавшая за этими прегрешениями Божья кара привели к тому, что снега покрыли наши горы, а ледники спустились в наши долины; некогда там, куда в наши дни ни орел, ни серна не осмеливаются подняться, мирно паслись стада. В ту пору гора Блюмлизальп во всем походила на своих сестер и, несомненно, была еще нарядней их, потому что она одна из всех заслужила имя Цветочная гора. Она была владением пастуха, богатого, словно король, и имевшего великолепное стадо; в этом стаде его особой привязанностью пользовалась одна белая телка. Он велел выстроить для этой своей любимицы хлев, который более напоминал дворец и в который вела лестница из сыра. Однажды зимним вечером мать пастуха, жившая в долине и еле сводившая концы с концами, пришла его навестить; однако, не вынеся упреков в безрассудной расточительности, которыми она его осыпала, он заявил ей, что у него не хватит места, чтобы оставить ее в этот раз на ночлег, и потому ей следует спуститься обратно в долину. Тщетно она умоляла его дать ей место в углу рядом с кухонным очагом или в хлеву его любимой телки: он велел своим пастухам схватить ее и выставить за ворота.
Дул промозглый и леденящий северный ветер, и бедная женщина, одетая в лохмотья, тут же промерзла до костей. Спускаясь в долину, она стала призывать на голову своего неблагодарного сына все небесные кары. Едва это проклятье было произнесено, как вместо дождя, лившего прежде, повалил такой густой снег, что, по мере того как женщина спускалась в долину, следом за последней складкой ее платья, волочащегося по земле, гора будто покрывалась саваном. Достигнув долины, женщина упала без сил, измученная холодом, голодом и усталостью. На следующий день ее нашли мертвой, и с тех пор Цветочная гора всегда покрыта снегом.
Тем временем, пока Виллер давал мне эти объяснения, нашего слуха достиг шум, похожий на раскаты грома; мне показалось, что земля вот-вот разверзнется у нас под ногами, и я, с беспокойством взглянув на нашего проводника, обратился к нему за разъяснением:
— Ну, и что это такое?
И тогда он вытянул руку в сторону Юнгфрау, указывая мне на серебристую движущуюся ленту, стремительно спускавшуюся со склонов горы.
— Смотрите-ка, водопад! — вырвалось у меня.
— Нет, это лавина, — возразил Виллер.
— И это от нее исходит такой ужасный шум?
— Именно от нее.
Я не мог поверить его словам; мне казалось немыслимым, что этот снежный поток, похожий издали на развевающийся в воздухе газовый шарф, мог стать источником такого ужасного грохота. Я огляделся по сторонам, надеясь отыскать истинную причину этого шума, но в эту минуту он затих, а когда я вновь взглянул на Юнгфрау, снежный поток уже иссяк.
Тогда Виллер попросил меня снять с плеча карабин и выстрелить в воздух: я так и сделал.
Звук выстрела, на первый взгляд показавшийся мне слабее, чем если бы он раздался на равнине, отразился от поверхности горы и внезапно эхом вернулся к нам; затем, за последними отголосками эха, послышался глухой, постепенно нарастающий гул, напоминавший тот, что так изумил меня прежде. В эту минуту Виллер указал мне на основание одной из тех вершин Юнгфрау, что походили на сосцы: по нему катилась еще одна снежная лавина, вызванная выстрелом, и, поскольку грохот, который она произвела, ничем не отличался от услышанного нами ранее, мне пришлось признать, что природа их была одна и та же.
В этот момент к нам подбежал человечек, похожий на горного гнома и по виду явно слабоумный; в руках этот человечек нес небольшую пушку; он поставил ее около наших ног, присел на корточки и прицелился с такой тщательностью, словно собирался ядром пробить брешь в горе, а затем, поднеся к запалу тлеющий трут, стал раздувать огонь до тех пор, пока не раздался выстрел. И тогда мы в третий раз увидели такую же снежную лавину. Поспешность, с которой действовал бедняга, объяснялась тем, что он услышал выстрел моего карабина: малый зарабатывал на жизнь, вызывая сход лавин, и теперь, поскольку с помощью своего карабина я справился с этой задачей сам, у него возникли опасения, что те несколько баценов[73], которые с помощью своей артиллерии ему удавалось взимать с путешественников, поднимавшихся на Венгенальп, на этот раз могут ускользнуть от него, однако я быстро успокоил его, заплатив за собственный выстрел столько же, сколько он брал за выстрел из своей пушки.
69
Silberhorner. (Примеч. автора.)
70
Тринадцать тысяч двести тридцать четыре фута, тогда как высота Юнгфрау составляет всего двенадцать тысяч восемьсот два фута. (Примеч. автора.)
71
Большой альпийский гриф-бородач (gypaetos barbatus). (Примеч. автора.)
72
Нетронутый временем ровесник сотворения мира (лат.) — Плиний, "Естественная история", XVI, 5.
73
Мелкая швейцарская монета, равная трем су. (Примеч. автора.)