Страница 6 из 53
Поезд действительно прибывал на станцию её родного маленького городка. За окном уже виднелись частные дома окраины. Все тяжёлые мысли тут же были отложены на потом. Волнение от предстоящей встречи с мамой — вот что теперь занимало всё её существо. Быстро закинув вещи в дорожную сумку, девушка направилась к выходу. Оглянулась напоследок, подумала, что какое-то дурацкое путешествие получилось, тяжело вздохнула и вышла в коридор. Повторения такого она точно не хотела, и теперь надо как-то постараться это всё забыть.
От станции вокзала добираться до дома пришлось на стареньком пазике. Маленький городок, в котором родилась и выросла Аня, нисколько не изменился. Ну, может, убрали несколько киосков и появились продуктовые сети, а так всё по-старому. Те же дома, те же улицы и те же старые, пропахшие соляркой автобусы. Её не было в родном городке около пяти лет. Мама же к ней в гости в большой город выбиралась редко. Муж категорически не хотел принимать тёщу и при случае всячески это демонстрировал. Чтобы не нагнетать конфликт между детьми, маме пришлось лишить себя радости общения с дочерью. Сейчас девушка понимала, какой была мягкосердечной дурой. Шла на любые уступки, лишь бы Андрею было комфортно и удобно. Зато вот свекровь была в их квартире чуть ли не каждую неделю. А с рождением Маши так вообще, можно сказать, поселилась в их доме, занимаясь воспитанием больше не внучки, сколько самой Ани.
Тяжело вздохнула. Сейчас… сейчас у неё ещё есть шанс всё исправить. Теперь открылись глаза на многие вещи, которые она не замечала ранее.
Раздумья прервал женский голос.
— Анечка, ты ли это?
Девушка обернулась увидев сидящую неподалеку женщину. Это оказалась хорошо знакомая из детства учительница по математике. Пожилая женщина сквозь толстые очки с сомнением присматривалась к бывшей ученице.
— Здравствуйте, Марина Юрьевна! — тепло улыбнулась. Всё-таки как же здорово возвращаться “домой”! Последний раз они с преподавателем виделись лет восемь назад. За это время женщина сильно постарела, но вот ясные умные глаза не изменились совсем. Как же она боялась их на сдаче выпускного экзамена. Протиснулась сквозь толпу ближе. — Как поживаете?
— Спасибо, Анечка, всё потихоньку. Вышла на пенсию уже три года назад. Надоело всё, понимаешь? Ваш класс был самым лучшим из потока, как вспомню, так плакать хочется. Самые сильные ребятки. А потом что? Сплошные геймеры и блогеры, ух, ну и устала же я с ними воевать... — казалось, женщина была только рада поболтать.
Они вместе вышли на одной остановке, и Аня предложила проводить учительницу до дома, благо жили в одном дворе.
— Давайте помогу с сумками, тяжёлые, наверное?
— Ой, спасибо, Анечка! А сейчас такая молодежь пошла, знаешь? — но ответа не требовалось, достаточно было молча идти и слушать, о чём рассказывает её попутчица. Марина Юрьевна протянула действительно тяжелые пакеты Ане и, поправив буклю седых волос, продолжила. — И место не уступят в автобусе, а про сумки вообще молчу, как бы не обматерили в след, понимаешь? Вот ваш выпуск был самым лучшим! — немного помолчала, обернулась к Ане и спросила. — А ты, девочка, ведь в большой город вроде перебралась? Где там работаешь? Замуж-то вышла?
Аня грустно улыбнулась: посвящать, конечно, в свои проблемы никого не хотелось, даже маме не всё стоит рассказывать.
— Да, замужем, и есть ребёнок, девочка пять лет, Маша, она сейчас с бабушкой отдыхает на море. А работаю я продавцом в магазине.
— Ой, а что ж продавцом-то? — удивилась пожилая женщина и снова внимательно заглянула Ане в глаза. — Ты ведь сильным математиком была и, помнится, в институт поступила на экономический. Правильно?
— Да, верно, — снова вздох и грустная улыбка: как же не хочется об этом говорить, — не доучилась я, замуж вышла, муж был против.
— Против чего, учёбы?
— Ну да, но ничего страшного, всё хорошо. Мне нравится, кем я работаю, у нас коллектив замечательный, не всем же быть инженерами и экономистами? Правда?
— Правда, деточка, но ты была очень талантлива, а муж твой дурак, уж, прости господи, что так говорю, но что значит: “был против учёбы”? Ученье — это свет, знаешь ли! — учитель снова посмотрела на Аню.
— Ну, он человек хороший, и у нас всё есть: и квартира, и машина…
— Ох, да разве ж это показатель счастливой жизни? Ну да ладно, сами уж там решаете, что вам советы старой бабки, — и, помолчав секунду, тут же переключилась на другую тему. — Анечка, я всё смотрю на тебя и не могу понять: ты губы, что ли, накачала?
— Нет, — ответила торопливей, чем хотелось бы, и ничего другого с ходу не смогла придумать как: — это аллергия у меня, съела в поезде печенье какое-то новое, вот и опухли губы… ну вот мы и пришли! — слава богу, эта тягостная беседа подошла к концу. Врать она не любила и не умела.
Они остановились у входа в подъезд, где жила бывшая учительница. Аня протянула женщине сумки.
— Ах да! Спасибо, Анечка, что помогла! А про губы — это хорошо! Терпеть не могу эти пельмени, понимаешь? Сейчас даже школьницы их умудряются делать, фу-у-у, губошлёпки, и куда смотрят родители, эх… ну так что? Зайдёшь на чай? Сергей Петрович до шести на работе, есть время ещё поболтать…
— Нет, спасибо, хочу поскорее увидеть маму, соскучилась. Пять лет не видела.
— Ох, ну тогда конечно! Беги! Не забывай про Марину Юрьевну, приходи в гости!
— Спасибо! Обязательно! До свидания!
— До свидания!
Подъезд, ещё один, поворот за угол и вот её родной дом. Старенькая пятиэтажка, и ничего за эти годы так и не изменилось. Первый подъезд. Вбежала на третий этаж с багажной сумкой и даже не запыхалась. Ключи по пути вытащила из почтового ящика. Мама себе не изменяет, надо отчитать: совсем небезопасно в наше время так оставлять ключи. С внутренним волнением и трепетом открыла дверь. Тут же окутали знакомые родные запахи. В квартире пахло вареньем. М-м-м! Малиновым. Аня тихонько вошла и прикрыла за собой дверь. Включила свет в коридоре и негромко крикнула.
— Эй, дома есть кто-нибудь? Дочь родную будет кто встречать или нет?
На кухне тут же забренчала посуда и раздались шлёпающие шаги. Мама, такая родная, в домашнем халате, выглянула из-за угла.
— Доченька? — сначала подслеповато прищурилась, а потом, всплеснув руками, понеслась навстречу обниматься. — Аня!
— Ма-а-ам!
Они долго стояли в молчании, прижимаясь друг к другу, и даже умудрились немного поплакать. Не обнимать пять лет маму — это очень много. Больше себе такого позволить Аня не могла. Когда эмоции наконец улеглись, девушка прошла в дом. Переоделась, приняла душ и шагнула на кухню, туда, откуда доносились ароматные запахи.
Двухкомнатная квартира досталась маме в ту пору, когда Ане с Андреем пришлось расширяться после рождения дочери, свекровь отказалась жить в одном доме с вечно плачущим малышом. Денег на тот момент не было у обоих, и вовремя выручила мама, которая предложила продать в их городке “четырёшку”, купить себе квартиру меньше, а детям помочь с деньгами. Аня отказывалась от этого предложения наотрез, так как та квартира была единственным оставшимся об отце воспоминанием. Но мама втихую провела сделку, и дочь оповестила обо всём уже по факту. Как потом выяснилось, ей в то время очень активно помогал с документами и продажей Андрей. Гад ползучий!
— Ну как ты? Рассказывай! — мама с тревогой вглядывалась в лицо. — Вид какой-то уставший, худенькая совсем стала, что, денег нет? Что-то случилось? Почему ты приехала? Где Машка? С ней всё в порядке?
Завалила с ходу вопросами, и от такой заботы и внимания на глаза вновь набежали слёзы. Аня смахнула их рукой и, всхлипнув, проговорила.
— Да, с Машей всё в порядке… ой… ма-а-а-ам! — больше не могла вымолвить ни слова, слёзы уже душили горло.
— Ну что ты, родная, — женщина подошла и обняла плачущую дочь. — Раз все живы и здоровы, давай тогда сначала поедим, а? Я булочек напекла в церковь отнести и варенья малинового наварила. Ох! Столько ягоды в этом году! Уже всем соседям раздала, а она всё растёт и растёт. Вот решила баночки на зиму закатать. Заберешь домой?